Читать книгу "Испить чашу до дна - Евгения Михайлова"

Лиля глубоко вздохнула и направилась в кухню. Две пары глаз внимательно и тревожно уставились на нее. У Толика глаза темно-карие в черных длинных ресницах, у Кати — светло-карие, почти рыжие, и реснички светлые…

— Сейчас будет компот и пирожные, — постаралась улыбнуться Лиля распухшими от плача губами. — Вкусные, вот увидите…

Толик встал из-за стола и подошел к ней.

— Спасибо, тетя Лиля. Только мы, наверное, лучше пойдем погуляем. Пока за нами мама не придет. Правда, Катя?

— Неправда! — вдруг заревела Катя. — Ты плохой. Ты обидел Лилю. Я подслушала: она плакала в ванной. Ты и меня напугал. Ты сказал, что Люда умерла и ее сейчас в могилку зарывают. Это неправда все! Ты злой!

— Боже мой, — в отчаянии произнесла Лиля. — Дети, что же нам делать? Мы ни с чем не справляемся. Я хотела, чтоб вам стало немного уютнее. Потому что, Катенька, Толик сказал правду. Люды больше нет на земле. Но она где-то рядом с тобой будет всю жизнь. Ну, как ангел, понимаешь?

Катя замерла с открытым ртом, пытаясь осмыслить то, что услышала. А Толя резко отвернулся и пошел к окну. Лиля обеспокоенно посмотрела на его напряженную тонкую шею, круглый детский затылок, уловила тяжелый взрослый вздох. Для нее это было как удар: он страдает! А она только что убивалась лишь о себе. Она встала рядом с ним.

— Мне легче понять Катю, она маленькая, — сказала она. — Ее можно прочитать, как книгу. С тобой все иначе. У тебя свое мнение обо всем. Свое отношение. Ко мне, например. Я его не могу изменить.

Он посмотрел на нее влажными глазами.

— Вы не поняли, тетя Лиля. Я не знал, как поблагодарить вас за то, что вы тут с нами… Я не умею. А вы убежали плакать. Я ж ничего такого…

— Говори мне «ты», как Катя. И называй Лилей, пожалуйста. Не люблю я быть тетей.

Когда Илья открыл дверь своим ключом и вошел в кухню, он увидел такую сцену: Катя висела на шее у Лили, Толик деловито раскладывал вишни в чашки для компота. У всех были красные глаза и носы.

— Обедаете? — спросил он.

— Да, — ответили все трое и посмотрели на него испуганно. Он ведь вернулся ОТТУДА.

— А где Вера? — спросила Лиля.

— Она с родителями поехала домой. Придут еще знакомые на поминки. Я заехал за детьми.

— Илюша, — сказала Лиля. — Может, пусть останутся здесь? Это не для них мероприятие, честное слово. Дети, вы хотите остаться?

Они не ответили, только благодарно выдохнули. Им было страшно ехать на эти непонятные поминки, где не будет Люды.

— Хорошо, — сказал Илья. — Я скоро вернусь.

Когда он вернулся, дети спали в комнате Вики — Катя на кровати, Толик на диване. Лиля сидела в кресле и смотрела на них.

— Знаешь, — сказала она. — Я как будто спряталась за них от всего. Мне кажется, им тоже было хорошо. Они больше не плакали.

Илья молча поцеловал ее ладошку.

— Пойду смою с себя сегодняшний день. Все прошло… Прошло. Людочку похоронили. Сергей повез ее парня к следователю.

— Его подозревают в чем-то?

— Больше некого. Кроме меня, конечно. Завтра что-нибудь узнаю. Но я должен сам посмотреть ему в глаза. Я все пойму.

Глава 19

Сергей позвонил им рано утром, когда оба еще были дома.

— Привет, — сказал он Илье. — Я недалеко, могу зайти, если у вас с Лилей время есть.

— Заходи.

Илья открыл Сергею дверь, провел на кухню, где Лиля заваривала кофе и готовила тосты. Она посмотрела на Кольцова тревожно. Если речь пойдет о парне, с которым встречалась Люда, то ее присутствие вроде бы необязательно. Но ведь Илья поручил Сергею по возможности искать информацию об Андрее…

Сергей с аппетитом проглотил первый тост, выпил чашку горячего кофе, дал Лиле согласие на вторую.

— Ребята, я не издеваюсь, — объяснил он. — Реально жрать хочется. Еще и поэтому решил вас дома прихватить. Решил, эти точно покормят. Не помню, говорил я вам уже, что я одинокий степной волк?.. Должен был сказать, это у меня припев такой с каждым клиентом.

— Не говорил, — невозмутимо отреагировал Илья, — но я и так что-то такое уловил. Поэтому ты ешь, не ограничивай себя. Лиля любит, чтобы волки были сыты.

— Спасибо. Я продолжу. И начну понемногу говорить. В общем, состоялась ознакомительная беседа с Вадимом Медведевым, девятнадцати лет, он полгода встречался с Людмилой. Познакомились они летом на пляже в Москве. Жили в одном районе. Как вы знаете, все последние звонки в ее телефоне в основном — от него или ему. Повел он себя естественно для его положения — то есть чего-то боялся и тупо молчал. Не исключено, что ему действительно нечего рассказать. Он и за пределами кабинета Земцова убеждал меня в том, что понятия не имеет, из-за чего Люда на него обижалась в последнее время. Может, она и не обижалась, но по какой-то причине не отвечала на его звонки три дня. Илья, а когда она сказала тебе, что вроде у нее есть проблема, но это не точно?

— Мне нужно посмотреть по ежедневнику, когда я возил ее к стоматологу. Столько потом всего навалилось… Я даже забыл об этих ее словах. Кажется, через два дня Лилю вызвали по поводу гибели Валерии Осиповой. Я очень виноват перед Людочкой. Я должен был приехать, выяснить… Но этот парень может что-то знать. Она была очень искренней. Если она не могла поделиться со мной или Верой, то она что-то наверняка говорила ему.

— Понимаешь, он сейчас думает только о себе. Как бы чего не вышло. Как бы его в чем-то не обвинили. Его придется припереть к стенке, даже если он по сути и не виноват. Я послушал на кладбище, о чем шушукались ее одноклассницы. Сплетни такие: она была беременной, он ее бросил, у него другая, ну, обычный набор. По результатам экспертизы, как вы знаете, беременной она не была. Он сказал, что был ее первым мужчиной. Насчет «бросил», «другая» — это он отрицает. Ну, это проверим легко. Но звонил он ей действительно вплоть до последних часов ее жизни…

— А как он вам показался вообще? Как следователям? — нервно спросил Илья. — Ну, вы же опытные люди, должны чувствовать, есть его вина или нет…

— Илья, — негромко заметила Лиля. — В такой ситуации вину чувствуют все, ты же понимаешь. Но это может быть совсем не та вина, о которой говорят следователи…

— Да! Ты молодец! — воскликнул Илья. — Я вот о чем сейчас подумал, Сережа. Людочка была очень принципиальной и ревнивой. Этот парень мог просто похвастаться своим успехом у женщин, чего-то наболтать. А она такие вещи воспринимала достаточно драматично. Она встречалась в школе с одним мальчиком, потом увидела, что он несет портфель другой девочки, и резко поставила точку. Это случилось в седьмом классе. Причем она даже заболела тогда. Поднялась температура, два дня лежала дома… Вере не рассказала, только мне.

— Нет, — сказала Лиля. — Из-за пустой болтовни или ревности можно слечь с высокой температурой, но так страшно убить себя… Нет. Это исключено, я уверена.