Читать книгу "Роуэн и Хранитель Кристалла - Эмили Родда"

Неожиданная догадка оглушила Роуэна.

Ведь времени не было с самого начала. Хранительница призвала Оракула в самый последний момент. И кандидаты об этом знали. Однако кто-то отравил Джиллер. Отсрочка избрания смертельно опасна для водяного народа. Тем не менее кто-то пошел на это.

Роуэн понял, что перед ним вопрос величайшей важности: «Как мог решиться на это человек, радеющий о благе водяного народа? Что толку стремиться к победе своего рода, если Кристалл померкнет навсегда?»

Роуэн внимательно посмотрел на кандидатов.

Морелюб, согнувшись, завязывал шнурок. Или притворялся и попросту прятал лицо? Ясинка и Угрюм стояли поодаль, окруженные туманом из водяной пыли: высокая фигура в серебристом плаще и фигура чуть пониже — в голубом.

Роуэн вспомнил слова Жемчужника: «„Кандидаты тщательно изучают жизнь в Рине… Их наставники знают ход твоих мыслей. Они собирали сведения о тебе с тех пор, как ты появился на свет“.

Если они действительно знают обо мне все, — подумал Роуэн, — они могли бы догадаться, что я не брошу маму, а попытаюсь ее спасти. Они могли предположить, что я даже отложу избрание. И я так и сделал».

Сердце Роуэна дрогнуло. Новая мысль пришла ему в голову. Ужасная мысль, от которой не было спасения. Он повел себя именно так, как кто-то от него ожидал. Кто-то хочет, чтобы избрание не состоялось и сила Кристалла иссякла. И Роуэн оказался слепым орудием в его руках!

11. В начале поисков

— Мы уже отдохнули. Хватит терять время, — холодно проговорила Ясинка.

Роуэн сглотнул. Теперь он боялся произнести хоть слово. Он крепко сжал руки, стараясь унять дрожь.

— Что с тобой? — резко спросил Морелюб, — Ты болен?

Роуэн не увидел, а скорее почувствовал, как кандидаты с подозрением посмотрели друг на друга.

— Я не болен, — с трудом выговорил он, прерывисто вздохнул и попытался успокоиться.

Он подумал о Звездочке, о Джоне и об Аннад. И о маме, которая неподвижно лежит в пещере Хранителя.

«Ничего не изменилось, — сказал он сам себе. — Кто бы ни стоял за этим подлым поступком и каков бы ни был его замысел, надо делать то, ради чего я здесь. Я должен последовать указаниям Орина и найти противоядие. Времени осталось совсем мало!»

Роуэн вытащил из кармана хрустальный кувшинчик, который дал ему Джон. Прелестный сияющий сосуд — пока что, увы, пустой. Ему еще предстоит наполниться эликсиром, который спасет жизнь Джиллер.

Крепко сжав кувшинчик в руке, Роуэн тихим голосом произнес стихотворение Орина:

Твой друг из сонной пустоты

Вернется, коль смешаешь ты

Горсть серебристой глубины

И слезы горькие луны —

Сорви ее в голодной луже.

И новым драчуна пером

Ты все перемешай. Притом

Три раза. Медленно к тому же.

Чудовище из страшных снов

Добавит в зелье каплю яда.

Волшебный эликсир готов.

Прозрачен и открыт для взгляда.

— Какая-то абракадабра, — заметил Морелюб.

— Это же слова Орина, — сурово сказала Ясинка. — Это тайные слова. Никто другой и не должен их понимать. Тысячу лет они были скрыты от людей. Да и сейчас не следовало бы разгадывать их смысл. Так было всегда.

Угрюм призадумался.

— Первые строчки понятны, — наконец проговорил он. — Но дальше… «горсть серебристой глубины»…

— Дальше тоже все ясно, — поспешно вставил Морелюб. — Надо взять пригоршню воды из морских глубин.

— Да первые три строчки любой ребенок разгадает, — презрительно хмыкнула Ясинка. — Дело совсем не в этом.

Дрожащими пальцами Роуэн открутил крышку кувшинчика. «Я не стану слушать их споры, — приказал он сам себе. — Надо думать только о том, что я делаю. Сперва надо добыть воду. Так вперед!» И он двинулся прочь от кандидатов, направляясь к прибрежным скалам, едва различимым в дымке из брызг.

— Подожди, Оракул из Рина, — окликнула его Ясинка.

Но Роуэн не остановился. «Ты, Ясинка, надеешься, что у меня ничего не выйдет, — сердито подумал он. — Ты уже пробовала меня отговорить. И не надейся. Ничего у тебя не получится». Он добрался до скал и принялся осторожно спускаться к воде.

И вот тут-то в одно мгновение его злость испарилась, и Роуэн понял, как опасно то, что он задумал. Волны с бешеной силой бились о скалы, разлетаясь облаками брызг и клочьями пены. Тяжелые сапоги Роуэна скользили на мокром гладком камне. Ему казалось, будто он идет по льду. А когда Роуэн подобрался поближе к воде, ледяные струи ударили ему в лицо и ослепили его, так что он больше ничего не видел.

Накатила новая волна, и нога Роуэна соскользнула вниз. Вскрикнув, он безуспешно попытался удержать равновесие. Мир стремительно опрокинулся и…

Шесть крепких рук вцепились в него и вытянули на безопасное место. Роуэн обернулся и посмотрел в лица Ясинки, Морелюба и Угрюма, которые глядели на него очень серьезно. Роуэн не мог унять дрожь. Если бы он упал вниз, то неминуемо разбился бы о камни и волны утащили бы его в бушующее ледяное Море.

Однако все трое кандидатов бросились ему на помощь. Значит ли это, что он ошибся и среди них нет врага? Или он просто должен умереть не сейчас? Может быть, кто-то хочет, чтобы он был жив и тратил впустую бесценное время, пока наконец Хранительница не покинет берега жизни, и тогда Кристалл померкнет навсегда?

Роуэн моргнул, глядя на расплывающиеся лица, и вытер глаза.

— Спасибо, — еле слышно проговорил он.

— Твоя обувь, Роуэн, не подходит для скалолазания, — улыбнулся Морелюб.

— Я же просила тебя подождать, — строго заметила Ясинка. — Лезть в эти опасные воды должен был кто-то из нас — если в этом вообще есть необходимость.

— Я попросил вас помогать мне, — слабо оправдывался Роуэн, — но я вовсе не имел в виду, чтобы вы рисковали жизнью.

— Жизнь одного из нас ничего не стоит, — твердо сказала Ясинка. — Но если погибнешь ты, погибнет весь наш народ.

Морелюб кивнул.

— Дай мне кувшинчик, и я достану воды, — предложил он. — У нас мало времени.

Угрюм открыл рот и хотел было что-то сказать, но передумал. Его взгляд — необычно рассеянный для водяного человека — скользнул с лица Роуэна на бурлящую воду.

— В чем дело? — спросил Роуэн.

— Я… я не думаю, что в стихотворении говорится об этой воде, — сказал Угрюм. — По-моему, нам надо искать ее в другом месте.

Остальные изумленно на него уставились.

— Глубина — в Море, — возразила Ясинка.

— И Море серебристо блестит на солнце, — добавил Морелюб.

Угрюм покачал головой.