Читать книгу "Чужая птица - Анна Янсон"

— На сморчки, говоришь, ходил? — возмутилась Сонья. — Интересно, когда это? А я-то, дура, и не знаю ничего. Вот и обедай теперь там. Да хоть переезжай вообще! Нет, когда успел-то? Верно, до того, как я тебе на шею села. Берит от ворот поворот тебе тогда дала, а сейчас передумала, что ли?

— Давайте не будем отвлекаться, — прервал инспектор распалившуюся хозяйку дома, видя, что она уже набрала воздуха для новой тирады.

Муж явно наступил ей на больную мозоль. Если чем и гордилась Сонья Седеррот, так это тем, какой умела накрыть стол, а упоминаний о чужих кулинарных талантах она не терпела. Петер выслушал все упреки совершенно невозмутимо — видно, не впервой. Он сидел за кухонным столом, подперев голову руками. «Выглядит неважно», — подумал Эк, присмотревшись к нему.

— Вы не знаете, кто мог желать Рубену зла? — задал следующий вопрос инспектор.

Строго говоря, оснований подозревать убийство пока не было: никаких внешних повреждений на теле, кошелек с деньгами лежит нетронутый, — но соблюсти процедуру все равно следует.

— Ни друзей, ни врагов. А что касается чужаков, был тут один торговец картинами намедни, кроме него, мы больше посторонних не видели. Еще я подумала про голубей Рубена, они ведь все подохли, а я недавно читала в журнале про заразу, передающуюся половым путем, кажется, хламидиоз называется, что-то вроде попугайной болезни. Если голубь такую гадость подхватит, то заболеет воспалением легких и умрет. А вот где именно они заразиться могут, черт знает, — произнесла Сонья, поежившись.

— Ну что ты опять треплешь? — вмешался Петер. — Бьоркман действительно заразился от своих голубей попугайной болезнью, но никакой это не хламидиоз, а орнитоз, опять ты все перепутала. Не разбираешься — так не болтай почем зря!

— Что вы теперь делать будете? — продолжила Сонья слегка недовольным тоном. — Интересно, кому все добро достанется: Эрику, брату Рубена или племяннице? Вы же в курсе, что Микаэла Нильсон сидит в правительстве? Она министр по делам равноправия. Хотя у нее и своих денег наверняка хватает. Кто из братьев ее настоящий отец, так никто и не знает.

— Сонья, нас это совершенно не касается. — Петер удрученно покачал головой. Он явно стыдился любопытства жены, но все-таки ей ответил: — Ты же сама понимаешь, Рубен не допустил бы, чтобы все досталось брату. Надо полагать, у него где-нибудь припрятано завещание.

Отказавшись от третьей чашки кофе, Эк наконец распрощался с хозяевами. Петер пошел проводить его к двери, как того требовала вежливость, хотя голова раскалывалась и каждая мышца отзывалась болью. Последние полчаса Седеррот только и мечтал о том, как бы поскорей вернуться в постель, но нет, жена выставила на стол все, что было в доме, решив продемонстрировать господину инспектору: ее стряпня не хуже, чем у поварихи Берит.

— Что теперь будет? Я имею в виду похороны и все остальное. Кто возьмется за это? — поинтересовался Петер, когда полицейский был уже в дверях.

— Надо думать, ближайшие родственники, если в завещании не указано иное. Однако похороны состоятся, только когда завершится предварительное расследование. Пока ничто не указывает на насильственный характер смерти, но подождем, что скажет нам вскрытие. Мы с вами еще свяжемся.

— Вскрытие? — переспросил Петер, почесав подбородок. — Разве оно так уж необходимо? Опять потратите деньги налогоплательщиков впустую. Рубен был далеко не молод, вот его последний час и пробил.

Глава 9

Юнатан Эриксон, врач-инфекционист больницы Висбю, повесил трубку и тяжело опустил голову на руки. Будь он сейчас не на работе, то расплакался бы от усталости и от постоянной тревоги, доводившей его до тошноты. Звонила учительница с продленки, та самая — со светлыми волосами и слегка выступающими передними зубами. Оказывается, Нина не привезла сына, и все стояли и ждали их и не ехали на экскурсию. Да, они звонили им домой, но трубку никто не брал. Может, они проспали? Как бы то ни было, очень досадно, ведь Нина обещала подвезти остальных. Кого теперь просить? Другие родители уже все ушли на работу. Черт, как же мало надо, чтобы волна беспокойства, от которого и так вечно ноет сердце, захлестнула его. Не волнуйся, ничего серьезного случиться не могло. Они просто проспали.

Юнатан включил компьютер и пододвинул к себе микрофон, но никак не мог начать запись. Несколько суток без сна, и тебе уже не подобрать нужного слова и не вспомнить имени коллеги. Знали бы пациенты, в каком ужасном состоянии находится дежурный врач, проработавший всю субботу и воскресенье, то вряд ли доверили бы ему свое здоровье. Водитель-дальнобойщик по закону обязан отдыхать каждые четыре с половиной часа, а врач работает сутками, и от него еще ждут сопереживания. Юнатан отогнал прочь мысли о семье и попытался сконцентрироваться на работе, благо дежурство уже подходило к концу.

Этим утром в больнице скончалась женщина. Теперь, часом позже, Юнатан сидел и, уставившись в экран, на который были выведены результаты анализов, пытался составить эпикриз в ее медицинской карте. Он вернулся на несколько строчек назад и перечитал предыдущие записи, надеясь, что это поможет ему сдвинуться с места.

«Женщина семидесяти одного года, без хронических заболеваний, скончалась в 06:35 утра в результате сердечной недостаточности, отказа почек и остановки дыхания. Предположительно данное состояние было вызвано вирусом гриппа варианта А». Пауза. Клиническая картина носила скоротечный характер, как при тяжелом сепсисе. Данные рентгенологического обследования показали жидкость в легких. Наблюдались проблемы с периферийным кровообращением, поражение капиллярной системы и понижение артериального давления. Пришлось увеличить дозу подаваемой через капельницу жидкости, что усилило отек легких. Пациентку охватила растерянность и страх, прежде чем наступила потеря сознания и смерть. Произвести интубацию не было ни возможности, ни времени. Хорошо, что близких родственников, готовых примчаться в больницу, не нашлось. Родная сестра, тоже преклонного возраста, приехать не смогла. Юнатану стало стыдно за свои мысли, но взять на себя еще и расстроенных родных с их вопросами и упреками, отнестись к ним с пониманием, проявить участие — и это все после суточного дежурства — было бы выше его сил.

Умершую женщину звали Берит Хоас. Юнатан знал: ее взгляд, полный ужаса, будет еще долго преследовать его. Наверное, вообще не стоило становиться врачом — терзания, которые он испытывал каждый раз, когда терял пациента, были невыносимы. Чего он не сделал? Что упустил из виду? В чем промедлил? Этой ночью он семь часов подряд без устали боролся за ее жизнь.

Болезнь развилась удивительно быстро и агрессивно. Поначалу наблюдались обычные для гриппа симптомы: С-реактивный белок зашкаливает за сотню, низкое содержание лейкоцитов, затрудненное дыхание, головная боль. В целом — ничего опасного для жизни. Но совершенно внезапно картина изменилась: резкое понижение кислородной сатурации, олигурия, признаки острой сердечной недостаточности. Версию отравления грибами отмели почти сразу. Заподозрили легионелла-инфекцию, но потом пациентка упомянула, что накануне была на голубятне, и тут на ум пришел орнитоз. Ей сделали посев крови и провели остальные бактериологические анализы, после чего назначили тетрациклин — никакого эффекта. Когда не удается спасти больного, возникает столько «если бы». Если бы удалось вовремя поставить диагноз. Если бы чуть раньше отправили ее в реанимацию. Если бы… Но пациентка умерла в лифте, когда ее везли в отделение интенсивной терапии.