Читать книгу "Когда герцог вернется - Элоиза Джеймс"

Симеон поднял на нее глаза.

— Можете сказать мне самое худшее, — подзадоривала она его.

— Она ни разу не сказала о вас ничего плохого.

— Теперь настала моя очередь удивляться.

— Мать описала мне вас как безупречную английскую леди: милую, покорную — одним словом, совершенство во всех отношениях.

Исидора недоверчиво покачала головой.

— Вот я и нарисовал в своем воображении именно такую жену, — вымолвил Симеон. — Но вы явно гораздо более умны, чем та сговорчивая особа, которую описала мне мать. И я должен сказать вам, Исидора, что из всех тех семей, которых я так много повидал, самые счастливые те, в которых жена покорна мужу.

Исидора вновь почувствовала, как в ней поднимается гнев, но она смогла сдержать его. А чего еще она могла ожидать? Да, возможно, он и выставит на ее пути те ловушки, которые можно ждать от английских джентльменов, но он вслух произносит то, чему верят очень многие мужчины.

— Я согласна, — вымолвила Исидора. — Однако я предпочла бы смотреть на вещи… шире. Если бы, к примеру, мне пришлось выбирать себе супруга, то я бы хотела, чтобы он был… как бы это поточнее выразиться… хорошо воспитанным, культурным мужчиной.

Симеон улыбнулся, и его зубы показались Исидоре очень белыми на фоне его смуглой кожи.

— Иными словами, покорным и послушным, не так ли?

— Мужчин редко называют такими словами. Но я бы хотела видеть себя рядом с мужчиной, который был бы поспокойнее меня. Видите ли… — Она закашлялась. — У меня прямо-таки взрывной темперамент.

— Нет!

— Едва ли ваш сарказм поможет вам, — сказала она. — В карете вы обмолвились, что вам нравится прямолинейность.

Симеон рассмеялся.

— Так и вижу, как вы скачете верхом на бедняге муже, пришпоривая его.

— Нет, я бы не стала этого делать, — язвительным тоном возразила она. — Мы могли бы просто обсудить все вместе. И прийти к соглашению, при котором я бы не считалась бессловесной тварью лишь потому, что он — мой муж.

— В этом есть смысл, — согласился Симеон. — Но правда заключается в том, что вы будете улыбаться ему, грозить ему пальчиком, и он станет рядом с вами чем-то вроде послушной комнатной собачки.

Исидора покачала головой.

— Такие отношения понять невозможно, — сказала она.

— Я бы с удовольствием понаблюдал за там, как у вас с кем-то складываются такие отношения, — вымолвил Симеон. — Это, разумеется, в том случае, если мы аннулируем брак и я увижу, как с вами развлекается какой-то другой парень. Честно говоря, я бы расплатился за ваше приданое своим огромным интересом.

Итак, он даже приближаться к ней не хочет. Исидора была настолько разъярена, что слова давались ей с трудом. Ее отвергает — отвергает! — собственный муж, которого она ждала много лет.

Она снова поднялась с места и отошла в сторону, чтобы овладеть собой.

Козуэй предпочитает аннулировать брак, а не жениться на ней!

Исидора ждала, когда эта мысль уляжется у нее в голове, но единственным, что она могла ощущать, было биение ее собственного сердца, гнев и унижение, так и пульсирующие в ее теле.

— Так уж получилось, — проговорила она, изо всех сил заставляя себя сохранять равнодушный тон, — что Джемма дала мне адрес поверенного герцога Бомона в «Судебных иннах». И я постараюсь навести справки о том, что требуется для аннулирования брака.

Что-то промелькнуло в его глазах. Но что? Сожаление? Нет, конечно, нет.

— Почему бы нам не съездить туда завтра же? — спросил Симеон.

Исидора не желала допустить, чтобы его готовность отправиться к поверенному еще больше унизила ее. Ее муж — глупец, и она поняла это, как только увидела его впервые в жизни.

Да, уж лучше аннулировать их брак.

Она села напротив него, будучи почти уверенной в том, что ее лицо не выражает ничего, кроме слабого раздражения.

— В одиннадцать утра у меня встреча с портнихой — мне нужно обсудить с ней интимный туалет.

— Интимный — что? — переспросил Симеон.

— Ночную сорочку для моей первой брачной ночи, — разоткровенничалась она.

— Если мы для начала сходим к поверенному, то я буду счастлив сопроводить вас к портнихе, — пообещал Симеон.

Исидора прищурилась, пытаясь прочитать выражение глаз Симеона. Она, конечно, не большой знаток в таких делах, однако и без этого понятно, что ее муж не из тех мужчин, которые могут держать под контролем свою страсть.

Существует ведь всего три вещи, с которыми мужчины не играют, не правда ли? Гнев, страсть и… мысль о женитьбе, в которую входит — что?

О да!

Умная женщина, находящаяся на расстоянии не ближе десяти футов от него. И вот тогда у них появляется страх.

Глава 8

Гор-Хаус, Кенсингтон

Лондонская резиденция герцога Бомона

26 февраля 1784 года

— Ваша светлость!

Джемма, герцогиня Бомон, подняла глаза от шахматной доски. Она велела поставить доску в библиотеке в надежде, что ее муж вернется из палаты лордов раньше, чем ожидалось.

— Да, Фаул?

— Герцог Вильерс прислал свою карточку.

— Он ждет в карете?

Фаул наклонил голову.

— Попросите его войти в дом, если у него есть время.

Фаул вышел из библиотеки с таким же достоинством, с каким вошел в нее. Грустно, подумала герцогиня, что ее дворецкий больше всего походит на пухлого деревенского священника, но при этом он явно видит себя по крайней мере герцогом. А возможно, и королем. Было в его манере держаться что-то особенное, он всем своим видом давал понять, что «положение обязывает», — например, именно так он относился к увлечению Джеммы шахматами.

Само собой, герцог Вильерс вошел к ней не просто так, а с церемониями. Для начала он замер в дверях — этакое видение в бледно-розовом с черными оборками на кружевах, спадающих на его запястья и шею. А потом он отвесил ей шикарнейший герцогский поклон — о таком Фаул мог только мечтать.

От увиденного Джемма пришла в легкое замешательство, но она была от души рада видеть Вильерса. Ей всегда казалось, что у него самые холодные глаза из всех светских мужчин. Однако, выпрямляясь после глубокого реверанса и взяв Вильерса за руки, она изменила свое мнение. Его глаза были черны, как ночная рубашка дьявола, — так выражалась ее старая няня. И все же…

— Мне не хватало вас в Фонтхилле, — проговорил Вильерс, поднося руку Джеммы к губам для поцелуя.

Вовсе не холодные!

Его густые волосы были перехвачены на затылке розовой лентой. Он был бледен, но здоров и явно уже оправился после дуэли, которая едва не убила его несколько месяцев назад. Джемма ощутила чувство вины: победителем в той дуэли оказался ее брат, который к тому же после нее женился на невесте Вильерса. Джемма полюбила свою невестку, но она бы предпочла, чтобы родство с ней не причинило таких неприятностей ее любимому партнеру по шахматам.