Читать книгу "Древний странник - Крис Риддел"

Квинт повернулся, покинул кухонную галерею и вернулся в свою комнату. Гнев и раздражение в голосе Марис, когда она выкрикивала его имя, угадывались совершенно безошибочно.

— Она ненавидит меня — откровенно сказал он себе самому. — Это единственный ответ. Она ненавидит меня. — Он закрыл дверь своей спальни и бросился на кровать. — Надутая зазнайка!

— Как обитательнице Дремучих Лесов, мне нравится то, что пытается сделать в Санктафраксе твой отец, — говорила Вельма. — Эти небоведы слишком Занеслись со своими анализами тумана, пробами дождя и большими башнями повсюду. Их послушать, так Дремучих Лесов нет и в помине. Но они есть, и были времена, когда землеведение что-то значило. Старые библиотекари знали это, как знает и твой отец…

Удивлённая Марис слушала, вылизывая венчик. Обсуждение политики Санктафракса было неожиданным со стороны Вельмы, но, как только тесто попало в печь, она говорила не умолкая.

— Я согласна, что очень удобно знать, когда пойдёт дождь. Но, как житель Дремучих Лесов, я скажу, что знать всякие тонкости существ и растений тоже важно. Что съедобно, а что нет, что можно надеть, а что нельзя, что можно использовать как лекарство… Библиотекарям всё это было известно в прежнее время. Сейчас кто-то должен позаботиться о накопленных знаниях.

Марис кивала. Она вынула венчик из рта и сказала:

— Я только хочу, чтобы этот кто-то был не мой отец.

— Я знаю, сокровище моё, — сказала Вельма. — Он взвалил на себя тяжёлую ношу. И он так целеустремлён, что я боюсь за него.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Марис.

Вельма нахмурилась.

— Помнишь старую сказку, которую я рассказывала тебе? — спросила она. — О дереве, которое хотело летать?

— Кажется, да, — улыбнулась Марис.

— Тогда расскажи мне её.

Марис отложила взбивалку на стол.

— Значит, так: это о лафовом дереве и свинцовом дереве. Лаф твердил: «Я буду летать, я буду летать, даже если это будет последним, что я сделаю». Свинцовое дерево говорило: «Докажи!»

Вельма ободряюще улыбнулась.

— Лаф замахал ветвями, но не мог взлететь. Он крутил листьями, но не мог взлететь. Он тряс корнями, но всё равно не мог взлететь. И вот, когда свинцовое дерево начало терять терпение со своим хвастливым соседом, в лаф ударила молния. Он вспыхнул, а так как лаф горит бурно, то вырвался из земли и взмыл в небо. «Я говорил, что полечу», — крикнул лаф вниз. «Да, мой друг, — ответило свинцовое дерево. — Ты говорил, что взлетишь, даже если это будет последним, что ты сделаешь. Так и случилось». — Марис слабо улыбнулась. — Когда я была маленькой, мне казалось, что это история со счастливым концом. Но ведь это не так?

— Это как поглядеть, — сказала Вельма. — Желание лафа в итоге исполнилось.

— Да, но он ведь весь сгорел, — сказала Марис.

— Верно, — сказала Вельма. — А ты помнишь мораль этой басни? Твой успех убьёт тебя.

Марис вздрогнула:

— Ты думаешь, мой отец похож на этот лаф?..

В это мгновение тяжёлая двустворчатая дверь кухни распахнулась, створки грохнулись о стену. Марис и Вельма резко обернулись и увидели в дверном проёме Линиуса Паллитакса. Его одежда была в беспорядке, волосы всклокочены. Лицо бледное, осунувшееся, глаза красные. Сразу было видно, что он разгневан.

— Почему никто меня не разбудил? Я уже потерял почти весь день.

— Но ты всю ночь не спал, — нервно сказала Марис. — Тебе нужен сон.

— Даже при ночном образе жизни, — суховато добавила Вельма.

— Когда мне нужны будут советы, как и когда мне спать, я спрошу! — отрезал он. — Кто-нибудь видел Квинта? — Он огляделся по сторонам.

— Нет, — сказала Марис, — с тех пор…

— Великое Небо! — возопил он. — Всё нужно делать самому! Я послал его по важному, срочному делу, и что же происходит? Он исчезает!

Марис нахмурилась:

— Срочному? — Она порылась в своём боковом кармане и вытащила свёрнутый свиток. — Тебе нужно это?

Её отец прохромал через кухню, выхватил свиток у неё из рук и открыл его.

— Да, — прошептал он. — Да! — Он повернулся к дочери, глаза его сверкали.

— Но почему Квинт не отдал его сразу мне?

— Потому что… потому что я сказала ему не… — Марис запиналась. Её лицо горело, в глазах щипало. — Ты… ты спал. Я не хотела, чтобы он тебя беспокоил…

— Когда он вернулся?

Марис опустила голову:

— Утром. Около шести часов.

— Шесть часов! — завопил он. — Марис, это абсолютно нетерпимо. Не вмешивайся в дела, в которых ты ничего не понимаешь.

— Но я только хотела…

— Прекрати вмешиваться в мои дела. Я понятно говорю?

— Д… да, отец, — сказала Марис, запинаясь. Не говоря более ни слова, Линиус повернулся и вышел. Двойная дверь захлопнулась за ним.

— Вот видишь? — закричала Марис, как только он исчез. — Всегда одно и то же. Что бы я ни сделала, всё не так.

— Не расстраивайся, конфетка моя, — утешала Вельма. — Он так не думает. Ты же видела, как устало он выглядит.

— Это все Квинт! — с горечью продолжала Марис. — Притащил отцу свой дурацкий свиток. Он из-за этого расстроился. Из-за этого кричал… кричал на меня… — Из её глаз хлынули слезы.

— Ну, Марис, Марис… — мягко сказала Вельма.

Но Марис была неутешна. Она оттолкнула Вельму и закрыла лицо ладонями. Слегка пожав плечами, Вельма затрусила к печи и открыла дверцу. Марис услышала её причитания и подняла взгляд. Из печи валил густой чёрный дым.

— Хороши мы с тобой, хороши… — сказала Вельма. — Со всем этим переполохом я забыла про лепёшки.

— Они пропали! — снова залилась слезами Марис.

— Я попробую их отскрести, — предложила Вельма.

— Выкинь!!! Всё равно Квинт их не заслуживает! Зарёванная выбежала она из кухни и понеслась вверх по лестнице. Навстречу двигался Твизл, крепко держа поднос в своих прозрачных лапах-захватах, но Марис пренебрегла его почтительным поклоном и резко отмела в сторону.

— Молодая госпожа?! — обеспокоено прозвучал на лестнице скрипучий голос паука.

Без задержки Марис пронеслась дальше, но не в свою спальню, где её прежде всего стала бы искать Вельма — а она не хотела, чтобы её нашли, — а на балкон. Протопав по деревянному полу, она откинула кружевной занавес и распахнула стеклянную дверь.

Тяжело дыша, она остановилась у края балкона и втянула тёплый, душный воздух. Справа от неё была Западная Пристань с её восьмиугольными башенками, слева — Обсерватория Лофтуса, а внизу, едва видные сквозь узкий просвет между зданиями, — Ступени Виадука. Там бурлила жизнь.