Читать книгу "Золотые эполеты, пули из свинца - Сергей Зверев"

Прическу дамы венчала изящная черная шляпка с пером, лоб и глаза были закрыты прикрепленной к шляпке полупрозрачной тоненькой вуалькой. На столе перед дамой лежал раскрытый на третьей полосе номер берлинской «Die Welt am Sonntag» и номер венской «Unsere Zeit».

К столику с одинокой посетительницей подошел толстый австриец в черном сюртуке. Это был хозяин кавярни, в правой руке он нес небольшой поднос, через левую была перекинута белоснежная салфетка.

– Ваш кофе, бисквитный рулет и меренги, фрейлейн!

– Благодарю вас. – Молодая дама за столиком подняла на толстяка спокойный взгляд больших серых глаз.

– Какой у вас странный акцент, фрейлейн! Очень певучий немецкий, вы, наверное, с юга? Из Баварии? – почтительно поинтересовался любопытный ресторатор.

Дама чуть заметно улыбнулась:

– Вы почти угадали. Меня зовут Магда фон Дроттнингхольм, я происхожу из старинного рода силезского канцлера Карла Отто фон Дроттнингхольма, но с раннего детства живу в Швейцарии, в Базеле. Отсюда и удививший вас акцент. Я представляю Международный Красный Крест. Вам доводилось слышать о такой организации?

– О, да! Конечно! Я всецело и душевно одобряю вашу человеколюбивую деятельность. Могу я еще чем-либо служить вам, фрейлейн?

– Можете. – Она улыбнулась более сердечно. – Подскажите, где у вас тут лагерь для пленных офицеров?

– Вы о русских? Недалеко от вокзала. Хотите им помочь?

– Именно. Это цель моего приезда в Лемберг.

– О, это в высшей степени достойная и гуманная миссия! Но, поверьте, фрейлейн, пленным русским у нас живется весьма неплохо. Во всяком случае, куда лучше, чем у немцев. Помнится, в мою кавярню даже заходили пленные русские офицеры, ведь администрация лагеря иногда отпускает их прогуляться по городу.

– Вот как? – с непритворным удивлением спросила женщина. – Без конвоя?

– Господь с вами, фрейлейн, о чем вы говорите? Конечно, без всякого конвоя, под честное слово офицера…

Любезный ресторатор подробно объяснил фрейлейн из Базеля, как той добраться до вокзала и лагеря русских военнопленных, даже схемку на салфетке набросал. Магда фон Дроттнингхольм поблагодарила хозяина кавярни, расплатилась.

Выпив чашку превосходного кофе по-венски и съев две свежих меренги, она встала из-за столика и неспешной плавной походкой двинулась к выходу. Бисквитный рулет так и остался нетронутым.

Беглым взглядом она окинула свое отражение в огромном зеркале, висевшем рядом с дверью. Недовольно покачала головой, крепче сжала красивые чувственные губы, чуть нахмурилась.

Только очень опытный и наблюдательный человек, заметив, как под тонкой кожей ее виска пульсирует голубая жилка, догадался бы, что молодая женщина не на шутку взволнована…

8

Оба паровоза командно-штабного австрийского бронепоезда, стоявшего на запасном пути товарной станции небольшого галицийского городка Станислав, разводили пары. Запас воды, угля и масла уже был загружен в баки, котлы и тендеры, бронепоезд готовился к отбытию. Кроме блиндированного штабного вагона, двух бронеплощадок с пулеметными казематами и орудийными башнями, в ордере поезда появился вагон с красными крестами в белых кругах на стенках. Санитарный? В составе бронепоезда? Более чем странно…

Чуть в стороне от пути, на котором пыхтели паровозы бронепоезда, стоял черный шестицилиндровый «Хорьх», лучи яркого галицийского солнца бликовали, отражаясь от лакированных боков автомобиля.

На заднем пассажирском сиденье машины сидели двое: эрцгерцог Фридерих и начальник австрийского Генштаба Франц Конрад фон Гетцендорф. Шофер прогуливался неподалеку от «Хорьха», чтобы не мешать разговору высокопоставленных персон.

Разговор между тем был куда как непростым.

– Прицепной вагон с красным крестом – нарушение всех международных конвенций, медицинские вагоны к бронепоездам цеплять нельзя. С тем же успехом на дредноуте можно нарисовать красные кресты и палить во врага изо всех пушек, прикрываясь медицинским статусом, – с нескрываемым сарказмом заметил фон Гетцендорф, указывая собеседнику на красные кресты. – Видимо, герр полковник Хейзингер думает, что таким образом введет в заблуждение русских!

Эрцгерцог Фридерих посмотрел прямо в глаза начальнику Генштаба и очень твердо, словно подчеркивая каждое слово, произнес:

– Меня это не касается. Вас – тоже. Я сегодня отбываю в Кайзер-Эберсдорф, к императору. Самое умное, что мы можем сделать в сложившейся ситуации, – это предоставить наглому пруссаку полную свободу действий. Умыть руки.

– Пожалуй, вы правы, – усмехнулся в седые усы фон Гетцендорф. – Рудольф Хейзингер, конечно же, скотина еще та, но…

– Но его скотство может принести нам ощутимую пользу, – кивнул Фридерих. – А вот если его схватят за руку и Хейзингер окажется по уши в грязи… Мы не станем его вытаскивать.

– Кстати, поездная прислуга и расчеты – боснийцы, – нейтральным тоном произнес фон Гетцендорф и остро посмотрел на эрцгерцога: поймет тот прозрачный намек?

Фридерих понял и оценил. Он благосклонно кивнул:

– О! Вы даже это предусмотрели? Похвально…

– Что ваше высочество имеет в виду? – спросил фон Гетцендорф, прекрасно зная ответ. «У эрцгерцога часто не хватает смелости додумывать мысли до конца, – сказал себе он. – Надо подтолкнуть его, пусть выскажется определеннее».

– Если они погибнут… или попадут в плен. Пусть лучше это будут мусульмане-босняки, чем наши австрийцы! – пояснил свою похвалу эрцгерцог.

Фон Гетцендорф довольно улыбнулся.

В австро-венгерской армии было несколько дивизий, сформированных из боснийцев, то есть славян-мусульман. Офицерами у них, как правило, были словенцы, чехи, хорваты и сербы. Боснийские части отправляли на самые опасные участки фронта, австрийцы считали их людьми второго сорта.

– И все же, – недовольно пробурчал Фридерих, – какая мерзость затевается! Брюшной тиф, фу! Хоть бы что другое, право!

Конрад фон Гетцендорф сочувственно опустил взгляд: в роду Габсбургов к брюшному тифу отношение было особое. Брат Франца Иосифа, отец незадачливого Франца Фердинанда д’Эсте, эрцгерцог Карл Людовик скончался именно от этой болезни. По пути в Палестину, куда он совершал паломничество, Карл Людовик напился воды из Иордана и заразился. Дурацкая смерть…

9

Утром следующего дня, посоветовавшись с генералом Калединым, Брусилов принял решение поддержать инициативу поручика Голицына и дать «добро» на акцию по захвату вражеского бронепоезда. В результате Сергей Голицын получил под начало роту пластунов. Должность была, вообще говоря, штабс-капитанская, но Брусилов, когда этого требовали интересы дела, не обращал особого внимания на звания. Николай Гумилев также поступал под командование Голицына, Сергей назначил его своим заместителем.