Читать книгу "Своя дорога - Галина Ли"

Стражники снимали с торговцев и крестьян плату за проезд, выдавая сургучные бирки на плетеном шнуре. На бирках стояли сумма и дата уплаты. Я остановился за деревьями, чтобы не мозолить глаза стражам. Вскоре ко мне присоединились два верховых: Танита и Агаи. Со стороны они казались обычной супружеской парой, в силу необходимости отправившейся в путешествие.

– Доброго тебе утра, Дюс! – встретил меня вежливым приветствием аптекарь. Я тут же вернул любезность:

– И тебе того же, Агаи. Где девочка?

Юноша приоткрыл полу плаща: малышка сопела, чуть приоткрыв рот и удобно устроившись в заботливых объятиях соплеменника. Так сладко спать на тряской лошадиной спине могут только маленькие дети.

Танита здороваться не стала, зло сверкнула глазами на нас обоих, но от высказываний удержалась: то ли супруг провел воспитательную беседу, то ли скандальная девица попросту еще не проснулась.

Ну что ж, придется красавице привыкать к моему обществу, дорога нам предстоит длинная.

Глава пятая

Пожалуй, единственное, что сделал хорошего в своей жизни наш король, – добился безопасности на дорогах. Пока путник ехал по тракту, его жизни почти ничего не угрожало, кроме обычных разбойников, да и те не отличались особой храбростью и нападали редко. А вот стоило сойти с проторенного множеством ног и колес пути и углубиться в лес… В этом случае можно было неожиданно для себя оказаться в неприятной ситуации, особенно ближе к границам с Пустошью.

Вампиры и оборотни – не единственные твари, жадные до человеческой плоти. Когда-то давным-давно эти земли заселяло великое множество разных существ, и человеку пришлось здорово потрудиться, чтобы сделать эти места пригодными для жизни. В дальних лесных уголках до сих пор прятались остатки древнего зла. Хотя, если подходить объективно, люди по своей кровожадности не сильно отличались от уцелевших в чащобах тварей. Наша дорога тянулась именно через такие негостеприимные места, но пока можно было наслаждаться безопасностью и покоем.

Я покосился на Агаи – это надо же умудриться: прожить почти пять лет рядом и не заподозрить, что твой сосед – птица-оборотень!

Дети Сирин… Что-то из далекого детства, связанное с летним садом, паданцами яблок и деревенскими приятелями. Дети Сирин…

И вдруг я вспомнил: яркий лубок, на куче людских черепов птица с человеческой головой и большими клыками, торчащими промеж красных губ. Точно! И надпись: «Птица, глаголемая Сирин, человекообразна, суща близ горы железной, нравом люта».

Тайком от дяди я дружил с деревенской ребятней лет до шести. Кому-то из них привезли с ярмарки несколько дешевых картинок, и мои знакомые притащили их в сад. Хотели узнать, что там написано – в деревне грамоте были обучены только староста и жрец.

– Агаи, – я с трудом сдержал улыбку, уж больно сложно было представить аптекаря в роли лютого чудовища, пожирающего людей, – расскажи о своем народе.

– А я все думал, когда спросишь… Что именно ты хочешь узнать? – Юноша стал серьезнее жреца перед проповедью, и мне захотелось его немного поддразнить.

– Ваше племя действительно ест людей?

Сердитый взгляд послужил ответом.

– С чего ты решил?!

– Детскую картинку вспомнил, – улыбнулся я.

Успокоившись, Агаи кивнул:

– А… Помню эти рисунки. До сих пор на ярмарках продают. Я маленьким сильно обижался, когда их видел. Даже с мальчишками дрался, пытаясь доказать, что это неправда. Приходил домой с разукрашенной физиономией, пока отец не объяснил, что я навлекаю неприятности на всю семью.

Аптекарь поерзал в седле, осторожно перехватил спящую девочку другой рукой и продолжил рассказ:

– Когда-то мой народ жил в этих местах рядом с другими племенами, дружественными нам или враждебными. Однажды с юга пришло новое племя, племя людей. Они не умели летать, как мы, не умели жить под водой, как подводный народ, не умели перекидываться в зверей и вообще за редким исключением были обделены магическим даром. Волшебство им заменяли решительность, отвага, безжалостность к врагам. И многочисленность. А еще вожди людей умело использовали вражду между остальными расами. Не прошло и века, как народ сирин почти уничтожили. Какой-то негодяй из человеческих колдунов заявил, что наши кости продлевают жизнь на сто лет.

На этих словах я не удержался и сочувственно присвистнул. Крылатых стоило пожалеть, такая выдумка могла принести много бед.

– Сколько лет прошло, прежде чем этот миф развеяли? – поинтересовался я у Агаи.

В ответ он печально покачал головой:

– Понимаешь, Дюс, это не миф.

Да… Это было равносильно приговору. Представляю, какая на сирин началась охота…

Агаи между тем продолжил свой невеселый рассказ:

– Часть племени ушла на восток, за Пустошь, в Юндвари, часть рассеялась среди людей, переняла их образ жизни, перестала перекидываться в птиц. Кое-кто даже вступил в браки с людьми.

– А воевать вы не пробовали?

Даже преисполнившись сочувствия, я до конца так и не мог понять, почему это племя не попыталось себя защитить.

Агаи вздохнул:

– Ты пойми, из нас получаются никудышные воины. Наши кости слишком тонки и легки для наземного боя, в наших крыльях невозможно держать меч, а перья не защищают от стрел. Нам дана магия, но ее нельзя употреблять во зло. К тому же пророчество гласило: сирин предстоит пройти через тяжелые испытания, прежде чем мы снова наберем силу.

Опять пророчество! Да они фаталисты, эти Дети Сирин. Слепо следуют чужим словам, не пытаясь бороться с судьбой.

– Вы просто слабаки и трусы! – вставила свое слово Танита.

И как это она умудрилась промолчать столько времени?

Ее супруг тут же вскинул голову и сердито спросил:

– А разве твоему народу помогла отчаянная ярость? Вас еще меньше, чем сирин! Так мало, что уже не осталось тех, кто не приходится друг другу близкими родственниками!

Красавица зло оскалилась:

– Ты говоришь глупости! Нам нет числа! Даже если ты пересчитаешь песчинки в огромном бархане, их будет меньше!

– Ну конечно, – скривил губы обиженный Агаи, – именно потому, что вас так много, вы вынуждены искать мужей и жен на стороне, ведь из-за родственных связей внутри племени теперь рождаются только больные дети!

– Ты врешь!!! – взъярилась молодка, выхватила нож из-за голенища мягкого сапожка и попыталась достать мужа.

Да что ж за беда-то с двумя придурками?! Один промолчать не может, вторая чуть что – кулаками машет и за нож хватается!

Я пришпорил коня, перехватил руку девицы, сдернул ее с седла на землю и пообещал:

– Не прекратишь драться, заберу лошадь и оставлю тебя одну на дороге!