Читать книгу "Трёхлапая ворона - Николай Львов"

шипов спускались три лозы – на виски и центр лба.

Небольшой росток шрама-терновника вырос и на передней части шеи, точно над грудиной. Росток пустил две лозы, оплетшие тонкие ключицы ведьмочки.

Мне не хотелось расстраивать Лиру окончательно, но все же надо было. Я указал ей на то, что ее платье было порвано, уточнив, что я не осмелился ее переодевать. Впрочем, новое платье было куплено…

Новое платье ее не особо утешило. В зеркало трудно было рассмотреть, как на шее и большей части спины расцветает даже не гнездо и не лоза, а целый куст терновника, даже с цветами-спиралями.

Если кратко подводить итоги, то платья с открытой спиной девушке отныне противопоказаны.

Закончив осмотр, Лира села на диван и взглянула на меня.

— Какая я теперь красотка, да? На выданье...

И вот тут случилась ожидаемая истерика. Собственно, я был к ней готов. Лира не затихала, наверное, минут сорок, то взахлёб рыдая, то срываясь на рев ярости, направленной на все и никуда одновременно. Но, наконец, ее силы, а вместе с ними и гнев, и скорбь утихли.

— Лира, что молчишь? – сказал я наконец, устав от десятиминутного созерцания стены вместе с девушкой.

— Итак. Мы все потеряли, верно?

— Да.

— И нас никто не ищет.

— Ну, скорее всего нет. Освальд дал понять, что ему пока что плевать на Гнездо.

— Ну и замечательно.

— Что? – ошалел я.

— Замечательно, мать его так! Хрен с ним, с внешним миром. В глубочайшую точку Дна все это. Мне нужен отдых. Недельку. Или месяц. Просто отдохнуть. А потом я, наверное… Наверное снова заведу магазин.

— Ну, один работник у тебя есть, – несмело улыбнулся я.

— Хоть тебя у меня не отняли, – потрепала меня по голове девушка.

— Это да. Я, кстати, теперь как ты.

— В смысле? – не поняла девушка.

Я встал, отошёл на пару шагов и снял рубашку. Лира только ахнула.

Уже в более спокойной обстановке, ещё в заброшенной деревне в Горелых землях, я вдруг заметил, что из-за гармонии Эда у меня откуда-то из-под рубашки падают кусочки металла. Оказалось, я словил телом несколько пуль, и даже не заметил. Видимо, на мою хилую тушку было слишком много адреналина. Ну а волшебство справилось с ранениями по-своему, закрыв их быстро и эффективно. Даже, в какой-то мере, эффектно.

Теперь у меня по телу тоже были шрамы. Один на груди и спине, около селезенки– пуля прошла навылет. Три на животе, уже не сквозные. Два на левом бедре. Один в правом предплечье, тут тоже навылет. В отличие от шрамов Лиры, хоть как-то похожих на что-то мистическое, типа вязи рун или чего-то такого, мои представляли собой просто ожоги – красные, чуть углублённые, каждый примерно с половину ладошки. Гармония Эда почему-то не смогла с ними ничего сделать.

Ну хоть в кошачьей форме их не было. И то хлеб.

— Джаспер, это…

— Видимо, волшебство Инферно прижигало пулевые раны. Вышло вот так, – я повернулся и показал такой же шрам на спине.

— Как будто отметка нашей связи, – неожиданно издала нервный смешок Лира.

— Точно, – грустно ответил я. – В самую точку, моя госпожа.

Лира чуток зарделась.

— Пошли, отнесу тебя в спальню. Переодеться сможешь? – в ответ кивок. – Ну и славно. Поужинаем, и будем, как и всегда, планировать путь к успеху. Снова.

— Снова, – тяжко вздохнула Лира. – Мне почему-то хочется научиться делать смертельные проклятья и пойти войной на Тысячу Глаз. Похоронить их всех. Лично.

— Всему свое время, Лира. Всему свое время, – глубокомысленно ответил я. План ещё был слишком бесформенный.

Глава 7. Спокойные дни

Ну а потом… Что потом? Начались будни.

Мы с Лирой гуляли по башням, вечерами читали книги, а спустя всего недельку на каком-то базарчике, на вершине Каналы-девять, купили самые базовые алхимические принадлежности. Никаких проклятых на точность весов, никаких ампул из морозного свинца, ничего такого – пестик, ступка, переносная печь, тигель, простой перегонный аппарат и набор фильтровальных ситечек. Все это, и небольшой ящичек пустых пузырьков, мы расположили на кухне. Там же и коротали дни, вываривая, возгоняя и осаживая разнообразные микстуры и зелья. Без чего-либо серьезного, так, алхимическое баловство: мази от порезов, ожогов, от различных болячек и хворей, ну и для потенции – уж больно большой популярностью пользовались. Никаких приворотов, никаких сильнодействующих зелий, уж точно никаких эликсиров, а уж о боевой фармацевтике только мечтать. Торговал я на собственноручно сделанном ларьке прямо на вершине нашей Каналы-шесть, а Лира сидела рядом и приторговывала ведьмиными услугами. Прибыток с этого занятия мы имели самый минимальный – отбивали сырье, которого тут было в изобилии, и тару. Тем не менее, из-за того, что мы проводили за алхимией дни напролет, хватало нам и на хлеб, и на то, что на него намазывают. В вариациях.

Вечерами же мы с ней гасили огонь в печке, сортировали готовую продукцию, тратили по поллитра слюны на самоклеющиеся этикетки, по десять минут тратили на интенсивную работу пером, и шли гулять.

Мы с ней обходили все Каналы буквально за неделю. Регулярно вылетали на прогулку в другие районы.

Утесы – тот высокий край кратера, район богачей. Только там в городе не было башен, а были фермы. Много ферм. Но все равно, на город-миллионник их продукции не хватало, и именно потому цены на зелень были столь высоки. Также там были огромные частные виллы, принадлежащие тем самым богачам, явно нажившим свое добро не самым честным путем, и теперь доживающим свой век в глуши, но в комфорте. Точнее, это были дома самых консервативных богачей – иные, как Корвус, выкупали целые башни. Но, впрочем, никакие беглые авторитеты, принцы-мятежники и короли в изгнании нас не интересовали. Нас интересовали парки, аллеи и скверы, полные цветов и вездесущей, цветущей весь год напролет сирени. Не то чтобы в Утесах было так много парков, скорее, их было крайне мало, но согласитесь, приятно иногда выбраться из окружения титанических башен и почувствовать себя не таким маленьким.

Оркестр. Этот райончик синхронизировался с Шумом, и потому всегда был на слуху (бадум-тссс!). Насколько этот район слыл как место для времяпрепровождения местных интеллектуальных элит, для них тут были оперы, театры и филармонии, настолько же часто про него упоминали, как про рассадник порока и излишеств. Изредка набредая на неплохо