Читать книгу "Избранные труды по теории искусства в 2 томах. Том. 2 - Василий Васильевич Кандинский"

и примитивного движения (определенное ритмическое приплясывание) для получения состояния экстаза. Можно поручиться, что даже чисто схематическое расхождение подобных линий никогда не привело бы к такому результату. Мне довелось также наблюдать публику при исполнении одного из квартетов Шёнберга, на которую ведение линии инструментов и в частности введение в них голоса производило впечатление ударов хлыстом. Интересно отметить, что тот же Арнольд Шёнберг с почти таким же революционным результатом (впрочем, только у музыкантов) вводил в некоторые свои композиции течение параллельных линий.

Положительные науки

В начале этой программы было указано, что подходы к изучению материала различных искусств чрезвычайно многообразны: чем больше этих подходов, тем богаче и содержательнее будут результаты работ. Единство общего принципа — воздействие на психику — не исключает привлечения к исследованию приемов тех наук, которые не имеют никакого прямого отношения к поставленному общему принципу. Здесь должен быть дан широкий простор уловлению сил, на первый взгляд вполне чуждый силам Института. Так, в свое время самым неожиданным образом кристаллография вдруг обнаружила некоторую общность с живописью в вопросах конструкции. Короткий опыт, произведенный в Государственных свободных художественных мастерских Нижнего Новгорода В.Ф. Франкетти, заключавшийся в чтении лекций инженером по сопротивлению строительных материалов живописцам, обнаружил связь такого чуждого, казалось бы, живописи учения с вопросами живописной конструкции. Как говорят со времен Соломона, число лежит в основе всех вещей. Может быть, астрономия окажется для живописи полезнее химии. Может быть, ботаника, у которой уже училась архитектура, даст еще более значительный материал для построения будущего искусства движения, именуемого теперь танцем. Едва ли найдется какая-нибудь позитивная естественная наука, о которой можно было бы сказать, что не представляется нужным даже пытаться искать у нее полезных для работ Института указаний или, по крайней мере, намеков.

Не следует, однако, ни в каком случае замыкаться в сферах указанных наук и искать у них универсального разрешения поставленных перед Институтом заданий. Такой подход, можно сказать с уверенностью, привел бы к решениям односторонним, а следовательно, и губительным. Нельзя ни на миг забывать того, что сама позитивная наука стоит перед вопросом о недостаточности применявшихся ею до сих пор методов и вынуждена искать новых. Кто знает, быть может, ей искусство окажет не меньшие услуги, чем она способна оказать искусству.

Самое число и обращение с ним будут иметь в искусстве другие приемы, обнаружат в нем другие качества, чем в положительной науке. Всякому художнику известно, например, что простое арифметическое действие в искусстве становится иногда на голову: здесь вычитание нередко приносит результаты сложения. В живописи, например, кроме того, возможна, так сказать, обратная конструкция, т. е. помещение тяжелых масс наверху при невесовых массах внизу, что немыслимо в природе в силу закона притяжения.

Положительная наука может, без сомнения, дать чрезвычайно ценный материал Институту, но он не должен надеяться найти в этом материале конечный вывод для какого бы то ни было вопроса искусства. Тут нельзя никогда упускать из виду указанного в самом начале программы общего подхода к решениям вопросов искусства — воздействие средств выражения искусства на внутреннее их переживание человеком, так как искусство в своей конечной цели существует для человека.

Деятели искусства, не имеющего пока почти никаких точных правил, занимаясь как раз в наше время хотя бы вопросами конструкции, могут легко с преувеличенным увлечением искать положительного разрешения этих вопросов у механика. Найдя его там, они могут ошибочно принять ответ механика за ответ искусства. Это одна из самых серьезных опасностей, от которых неустанно нужно предостерегать и себя самих, и своих сотрудников по теоретической работе.

Кроме всего сказанного, нужно помнить, что искусство оперирует такими бесконечно малыми величинами, которые пока не поддаются никакому измерению. Эти малые величины определяются в процессе работы иногда с крайним трудом, с крайним напряжением сил и находятся, в конце концов, бессознательно. Наблюдение над художником в процессе его работы, измерение какими-нибудь утонченными инструментами его неверных и, в конце концов, верных тонов поставило бы художника в условия, при которых он не в состоянии был бы работать. Но более или менее рассудочные опыты в этом направлении должны все же, конечно, производиться: можно было начать с опытов сопоставления двух-трех цветовых пятен и постепенно их усложнять, поручая измерения изменений специалисту. В некоторых искусствах такие задачи легче осуществимы; например, в скульптуре, имеющей дело с массами, поддающимися измерению, хотя, разумеется, и здесь полная точность измерения едва ли возможна.

В заключение нужно сказать, что находимые в искусстве законы до сих пор всегда оказывались временными, т. е. верными только для данной эпохи. Кажется, эпоха имеет свои задачи, стало быть, и свои способы их разрешения. Так, анализ этих способов может дать управляющий ими закон. Всегда легко и опасно принимать этот закон за вечный. Но человек не останавливается перед неразрешимым, а именно: вечное притягивает его с непобедимой силой. И Институт будет стремиться найти во временном вечное. Чем крупнее будет он ставить себе задачи, тем больше ценного найдет он на, быть может, утопическом пути к их разрешению.

Президиум

(«Программа Института художественной культуры» 1920 г.)

Комментарии

Впервые: Схематическая программа Института художественной культуры по плану В.В. Кандинского/Институт художественной культуры в Москве (ИНХУК). При отделе ИЗО Н.К. П. М., 1920 (в виде брошюры). Программа была перепечатана в кн.: Советское искусство за 15 лет / Под ред. И. Маца. М.; Л., 1933. С. 126-139.

Институт художественной культуры возник в мае 1920 г. при отделе ИЗО Наркомпроса, на базе Совета мастеров. На четвертом заседании Совета мастеров Кандинскому было поручено разработать Программу деятельности Института художественной культуры. На заседании комиссии по выработке программы 27 марта 1920 г. был заслушан и принят без изменений предложенный Кандинским проект Программы теоретической секции института. В программе говорилось, что «целью работ ИНХУК является наука, исследующая аналитически и синтетически основные элементы как отдельных искусств, так и искусства в целом». О внутренней тождественности отдельных средств различных видов искусств Кандинский писал еще в 1913 г. в статье «О сценической композиции». Весной и летом 1920 г. вся основная работа ИНХУК была сосредоточена в единственной тогда секции, возглавляемой Кандинским, — секции монументального искусства (переименованной из теоретической) (см.: Хан-Магомедов С.О. ИНХУК: возникновение, формирование и первый период работы. 192о // Советское искусствознание'80. М., 1981. Вып. 2. С. 332-368.

Н.Б. Автономова

Опросный лист (основная часть)

I-я Группа.

1. Замечали ли Вы в себе какие-нибудь (ясные или хотя бы смутные) переживания от созерцания или специального наблюдения элементарных или сложных рисуночных форм (например, точка,