Читать книгу "Развод и прочие пакости - Татьяна Рябинина"

обратно не провернешь. Заполни, пожалуйста, заявление. Если ты этого не сделаешь, я пойду в суд, и нас все равно разведут. Без твоего согласия. Через месяц, через три, через год – неважно.

- А если я скажу, что ничего не было? Ты ведь не видела.

- Антон, не разочаровывай меня окончательно, а? Имей уже мужество признаться. Да, я не видела, как ты ей вставлял, но ни малейшего сомнения, что это осталось за кадром. И, кстати, скажи честно, это ведь был не единственный эпизод? Я не имею в виду с ней, вообще?

Он молчал. Мужества таки не хватило, но и отрицать язык не поворачивался.

- Ясно, - я посолила воду и начала методично, один за другим, опускать в нее вареники. Этому меня тоже научил Дед: как топить их без брызг, чтобы не обжечь руки. – Заполни заявление, не усложняй.

Трубка пискнула, экран погас. Уведомление пришло в тот момент, когда я выкладывала готовые вареники на тарелку.

- Ну вот и хорошо, - сказала вслух, отрезала кусок сливочного масла, потом подумала, что много сыра не бывает, и натерла сверху «гауды».

Я вовсе не относилась к ведьмам, которые жрут и не толстеют. Чтобы держаться в сорок четвертом размере, приходилось выкраивать несколько часов в неделю для фитнеса и следить за тем, сколько и что ем. Но иногда разрешала себе читмил* - вот так, как сейчас. Тазик вареников, целую шоколадку или ведерко мороженого. По особым случаям и без угрызений совести.

Кино? Лоренцо, конечно, утешил бы, но сегодня мне нужно было совсем другое. Такое же приземленное, как пятнадцать штук вареников с сыром. Ни в коем случае не мелодрама. И не комедия. Что-нибудь кровавое. Например, старая добрая «Пятница, 13» - ужастик из детства. То, что доктор прописал!

----------------------

*cheat meal (англ.) – разовое нарушение диеты или системы поддержания веса (иногда запланированное)

Часть 2. Глава 15

ФЕЛИКС

- О чем задумался, детина? – дотянувшись через стол, Лика дернула меня за ухо.

- Тебе это не интересно.

- Почему ты так думаешь? – надулась она.

- Потому что ты никогда не слушаешь, если я пытаюсь рассказать о работе.

- Но я же не музыкант. Тебе тоже не слишком интересна моя работа. Скажешь, нет?

- Лика… - старательно облизав вилку, я положил ее на тарелку. – Без обид, неужели ты думаешь, что кому-то может быть интересна твоя работа? Если только коллеге из соседнего морга. Спасибо, очень вкусно. Я про ужин, если что.

Я не раз спрашивал себя, захотелось бы мне продолжить знакомство, если бы сразу узнал, чем она занимается. И приходил к выводу, что вряд ли. А ведь Ария намекала тогда, что Лика… странная. Сказала бы прямо: Фил, моя подружка патологоанатом. Конечно, и эта работа нужная-важная, но предполагает особый склад характера. С ней и правда было тяжело.

Когда-то давно Оля сказала интересную вещь. Люди подходят или не подходят друг другу, как скрипка и смычок. Сами по себе могут быть прекрасными, а вот не играется. Мне как-то подарили карбоновый Хофнер. Великолепный по весу, балансу, прыгучести, хоть какие спиккато и сотийе* играй. А звук мертвый. Так и отдал кому-то.

С Олей нам игралось прекрасно. Во всех смыслах. Мы и познакомились-то, когда на первом курсе консы готовили к концерту дуэт – «Гавот» Баха. Между нами, скучнейшая вещь, но у нас получилась какая-то лютая эротика. Не зря мой педагог Леонид Моисеевич говорил: «хороший смычок входит в струну, как горячий нож в масло». Так оно и было. А через полтора года у нас появилась Анюта. Ясное дело, мы этого не планировали, но… как известно, «все врут календари»**. Особо не переживали, пошли и расписались.

Родители, конечно, были в шоке, что Олины, что мои, зато бурно радовалась Аришка.

«Фил, - сказала она тогда, - прикинь, тебе будет тридцать пять, а дочке пятнадцать. Никто же не поверит, что дочь, будут говорить: ни фига ж себе Громов красотку молоденькую оторвал».

Сейчас мне как раз было тридцать пять, Анютка действительно выросла настоящей красавицей, но жила с Олей и ее мужем в Австрии. Виделись мы пару раз в год, хотя по скайпу общались постоянно.

Женщин после развода у меня было… не сказать чтобы много. Склонностью к полигамии я никогда не страдал. Но ни с кем не складывалось. Может, потому, что после Оли инстинктивно сторонился тех, с кем мог оказаться на одной волне. Ни одна из моих подруг не имела ни малейшего отношения ни к музыке, ни к искусству в целом. Музыкант – это не менее странная личность, чем патологоанатом. А уж если две странности такого масштаба сталкиваются, вряд ли может получиться что-то дельное.

С Ликой у нас произошел пресловутый coup de foudre – удар молнии. Мы познакомились два года назад на дне рождения Арии. Просто посмотрели друг на друга – и все. Ушли вместе и в тот же вечер оказались в постели. Крышу мне тогда снесло конкретно. И когда через неделю узнал, кто она по профессии, только плечами пожал. Ну бывает. Кому-то же надо этим заниматься. А вот когда страсть потихоньку начала спадать, все наши нестыковки и полезли.

У того, кто каждый божий день роется в мертвых кишках, особый взгляд на мир. Совсем не такой, как у человека, у которого с утра до ночи и даже во сне в голове играет музыка. Можно сколько угодно говорить, что для любви различия не помеха, но я не был уверен, что с Ликой у нас любовь. Ну вот не видел я себя рядом с нею в будущем – старичками на даче, в окружении внуков. С Олей – да, с Ликой – нет. А если не хочешь быть с женщиной весь остаток жизни, до последнего часа, какая же это любовь? Привязанность, секс – не более того.

Наверно, честнее было бы расстаться, не морочить друг другу голову. Но к этому я был не готов, и Лика наверняка тоже. Несмотря на все наши терки, иногда похожие на наждачку по коже. Что-то все-таки держало нас вместе. Мы встречались несколько раз в неделю по вечерам, проводили вдвоем выходные, ездили в отпуск. Когда я уезжал куда-то, скучал по