Читать книгу "Северный ветер - Валентина Нурисламова"

А у тебя богатый словарный запас! — искренне восхитилась Марина.

— Для кого? Для Терминатора? — с усмешкой уточнил Артем.

— Нет. Для военного, — пояснила Марина. — Только не обижайся.

— Да на что? — тепло ответил он.

Артем научился шутить с ней и с иронией отвечать на ее подначки только недавно. Раньше все воспринимал всерьез. Или, по крайней мере, казалось, что воспринимал.

Следующий его звонок после приезда на Кольский раздался через неделю с небольшим — днем, в воскресенье. Поговорили также кратко и скованно, как и в прошлые пару раз. Под конец Артем снова поинтересовался, хочет ли Марина продолжать общение. Она ответила согласием. Он уточнил, в какое время ей будет удобно, чтобы он звонил. Она сказала, что как и есть: в обед воскресенья — вполне подойдет. Так с тех пор и повелось.

Борис был прав: Артем не нарушал никаких границ. Больше того, те границы, которые он сам выставил, Марине не удавалось сломать еще долгое время. Моментами она начинала выходить из себя от того, что не понимала, зачем он ей звонил. Чтобы поздороваться, узнать, что у нее все хорошо, и попрощаться? На любые ее вопросы он отвечал сдержанно и односложно, и сам ни о чем ее толком не спрашивал. Их разговоры длились тогда не больше пяти минут.

Однажды Марина, ожидая его звонка, успела выпить. Раскрепостившись, она зачем-то рассказала ему пару забавных случаев, произошедших с ней на работе — сама, безо всяких расспросов с его стороны. Они вместе посмеялись. Оказалось, Артем даже не знал, что Марина довольно давно уже ушла из криминальной хроники в женский журнал.

С тех пор между ними как будто рухнула стена — одна из первых, впрочем. Марина принялась рассказывать ему о себе — поначалу с осторожностью, постоянно себя преодолевая. За те годы, что она проработала в журналистике, она научилась проводить самые сложные интервью и задавать самые неудобные вопросы. Но вот рассказывать что-то личное — о чем угодно, начиная от уборки в квартире и заканчивая ее подростковыми мечтами — она не привыкла. Артем выслушивал ее, задавал уточняющие вопросы, кое-что комментировал. А Марина просто упивалась новым, совершенно почти незнакомым ощущением того, что она может быть кому-то интересна — не в своих героических журналистских разоблачениях, а в мелочах, совершенно обыденных, простых и несуразных.

Со временем и Артем начал рассказывать кое-что. Совсем немного: все больше о заповеднике, о буднях на маяке, о природе, погоде, птицах и орнитологах.

И те несколько минут неудобных вопросов и ответов, что раньше казались вечностью, переросли в полчаса еженедельного интересного и быстротечного общения.

— Откуда ты звонишь мне? — спросила как-то Марина у Артема.

— Не поверишь, — усмехнулся он. — Из библиотеки.

— Неужели? — удивилась Марина. — Вот уж не думала, что такие заведения в глухих поселках открыты по воскресеньям.

— Сегодня в библиотеке выходной, — развеял он ее сомнения. — Но бабуся, которая работает здесь, живет в этом же доме — только с другой стороны. Она пускает меня. Дает мне позвонить — я оплачиваю ей полчаса межгорода. И книги мне выписывает по абонементу.

— Как интересно! — улыбнулась Марина. Она припомнила, что еще в его жилище-троллейбусе видела стопку с книгами (также, как и водочные бутылки — пустые и не очень), но тогда не придала этому значения. — А какую книгу ты взял сегодня?

— Да так… — Артем явно засмущался. — Лермонтова.

— «Герой нашего времени»? — пошутила она.

— Да, — рассмеявшись, подтвердил он. — Как ты угадала?

— Ну… как-то… — На сей раз смущена была Марина. Это было настолько очевидно, что просто не могло быть правдой. — Вообще, я это просто так сказала. Это ведь книга о войне на Кавказе — вроде как… что-то близкое тебе. К тому же, она из школьной программы. Никто ведь не читает уже взрослым то, что проходил в школе. Ну, почти никто.

— Да я просто… решил освежить впечатления, — сказал Артем.

Марина с силой потерла глаза пальцами и облизнула губы. Все было так странно и так неправдоподобно.

— А знаешь… — выдохнула она. — Я ведь с этой книги начала чувствовать литературу. Не знаю, как объяснить. В общем, я первый раз в жизни, читая, ощутила, как сопереживаю герою, как принимаю и понимаю, что с ним происходит — все его душевные метания, чувства, тот взгляд на мир, который у него был и то, как он сформировался. — От накатившей волны смущения Марина засмеялась. — Это глупо, наверное, да?

— Нет, — ответил Артем. И, помедлив, добавил: — Не поверишь: у меня было так же.

Они замолчали.

Артем первым нарушил тишину.

— А знаешь, мне нравится, как ты пишешь, — сообщил вдруг он. — Очень образно и ярко.

— Что? — удивилась Марина. — Ты что, читал мои статьи? Где?

— В библиотеке, — рассмеялся Артем. — Здесь есть подшивки «Комсомольской правды» аж за последние десять лет.

Марина уже давно не считала себя застенчивой девушкой. За годы своей карьеры в журналистике она научилась пробиваться в закрытые двери, стойко сносить пренебрежение и высокомерие, льстить, скандалить, продавливать свою линию, невзирая на чужое сопротивление. Марина знала, что в своем деле она — профессионал, признанный и бескомпромиссный.

Но в тот момент она почему-то вдруг почувствовала себя беззащитной. Так же, как было много лет назад, во время ее первых, еще студенческих попыток писать наивную робкую прозу, зарубленных ее тогдашним парнем — Сергеем — на корню.

— Это было моей работой, — бросила она как можно более небрежно. — И мне за это очень хорошо платили.

— Не спорю, — согласился Артем. — Но ты вкладывала душу в каждую статью. Это заметно.

Он был прав: вкладывала. Марине и раньше говорили это. Но, как ей казалось, другие под этим подразумевали нечто иное. Или просто в словах Артема она почему-то захотела услышать важный ей смысл?

— У меня появилась одна перспективная журналистка в редакции, — сообщил Александр, внимательно наблюдая за реакцией Марины.

— Перспективнее меня семилетней давности? — без притворной скромности поинтересовалась она.

Конечно, Марина прекрасно понимала, что достоинства этой восходящей звезды «Комсомолки» определялись не только ее репортерскими навыками.

— Пока не определился, — коротко бросил Александр и отвел глаза.

Они продолжали общаться. Поначалу — с долгими перерывами, со временем — все чаще.

Изматывающее,