Читать книгу "Русь-XXI. Повесть о ненастоящем человеке. - Влад Тепеш"

подсознание пытается мне сообщить?

Должно быть, дело все в памяти, которую я потерял или которую мне стерли. Тут уж пока не распутать клубок — до истины не докопаться. Только вот я не уверен, что смогу найти того, кто причастен к моим снам и устроить ему допрос с пристрастием, увы. Если речь о могущественной корпорации — то у одиночки нет шансов решить конфликт силой, даже если у меня этой силы и побольше, чем у обычных людей.

Принимаю душ, завтракаю чипсами, устраиваю пересмотр финансового состояния. Решаю немного прикрутить гайки, потому что поездки на такси проели в моем кошельке значительную брешь. Еще на недельку денег хватит, ну дней на десять, и то если больше на такси не ездить без нужды.

Так что я еще подремал часов шесть, снова увидев этот заколебавший сон с предсказуемой концовкой, а потом двинулся в «заброшенки» пешком.

Десять километров по прямой мне помог пройти смартфон, благодаря ему я выбрал наиболее прямой маршрут. Посмотрел на город, заодно наткнулся на район с околовосточной архитектурой, среди населения которого было некоторое число азиатов. Блин, это даже не город — это мегаполис форменный. И это ну прямо сто процентов не Москва, я готов держать пари: где в Москве есть восточный квартал типа «маленького Китая»? То есть, я могу это пари и проиграть, если окажется, что Москва в моей голове не имеет ничего общего с Москвой настоящей, а оно, скорее всего, именно так и есть. Питер? Нет, черта с два. Моря не видать и близко, да и слишком он большой для Питера.

Появилась дурацкая мысль спросить у первого встречного, мол, скажи, мил человек, а что это за город-то? Но нет, плохая затея. Он будет смотреть на меня, как на идиота, а я буду себя этим самым идиотом чувствовать. Да и вообще, мне сейчас абсолютно никак не поможет название города, потому что мир вокруг меня больно странный. Больно сильный диссонанс между тем, что я помню, и тем, что я вижу. Вот скажут мне: «Москва». И что дальше? Чем это мне поможет?

По дороге я перехватил пару пирожков и кружку кваса, так что в «заброшенки» прибыл в полной боеготовности. Осталось только найти нужную цель, а с этим у меня все никак не складывается, хоть кричи.

Я петлял по безлюдным переулкам допоздна, смещаясь все дальше и дальше в сторону окраин. Блджад, что мне сделать, чтобы обратить на себя внимание потенциального грабителя?! Идея носить на спине табличку «ограбь меня» не сработает. Вот засветить где-то крупную сумму денег — это милое дело, но мне светить-то нечем, по большому счету. Кому-то и сто рублей — деньги, ради которых можно пойти на ограбление, но что я сам стрясу с такого грабителя? Опять же, чтобы «светануть» содержимое кошелька, нужно где-то за что-то расплатиться в присутствии большого числа людей и надеяться, что среди них будет грабитель. Если не сработало — повторять до успеха. Только вот с каждым повторением мои денежки будут таять и таять… Черт.

И вот уже я снова приперт к стенке потенциальным вопросом «а что я буду делать, если мне не удастся найти ни одного преступника?». То есть, пистолет все еще при мне, но грабить ни в чем неповинных людей это совсем уже ни в какие ворота, а кроме того, по моим следам пустится еще и полиция. Корпорация, конечно, более жестока, но она пытается соблюдать секретность и не может действовать совсем открыто. Полиция же применит все свои средства и с большой вероятностью поймает, о чем, конечно же, пронюхает корпорация. Так что грабеж законопослушного гражданина — это и против морали, и против логики.

И как раз в тот момент, когда я ломал голову над новой проблемой, буквально в соседней подворотне послышалась желанная фраза: «гони сюда бумажник — останешься цел!»

Сказано не мне, я едва-едва краем уха уловил. Да, это уже не очень хорошо — будет свидетель. Но этот свидетель будет мне благодарен, я попрошу его не сообщать в полицию, а преступник, которого я ограблю, тем более не заявит, поскольку против него появится лишнее свидетельство и тогда точно присесть придется.

Стараясь производить как меньше шума, буквально на цыпочках добегаю до угла и выглядываю. Ну, так и есть, два типа прижали к стенке невысокого толстяка.

Хы-хы, двойная удача, однако, после стольких поисков! Даже забавно, но идея конфликта с двумя противниками меня почему-то не пугает, хоть я и знаю, что у обоих имеются ножи.

Двигаюсь к ним, уже особо не скрываясь, и тут они оба оборачиваются.

— Слышь, тебе че надо? — угрожающе говорит первый, — шнуруй дальше своей дорогой!

Я улыбаюсь, сокращая дистанцию.

Когда она составляет метра три, первый решает, что настала пора продемонстрировать выкидуху, которую до того он держал возле тела жертвы, но я продолжаю приближаться.

Гопник явно растерян: демонстрация «пера» не возымела действия, и что ему теперь делать? В ход пускать ее он вроде как не собирался, а тут такая засада.

Он выбрасывает руку с ножом в мою сторону, как-то вяло и демонстративно — и зря. Левой я легко хватаю его за внутреннюю сторону запястья, блокируя и руку, и оружие, правый кулак влетает в рожу гопника, причем так, что если бы я его за руку не держал — свалился бы как подкошенный.

— Ах ты ж сука! — воскликнул второй и попытался двинуть мне кастетом, который до того был у него в кармане.

Правой отбиваю удар, левой отпускаю первого и бью второго. Удар быстрый и без замаха, он сгибается пополам, правой добавляю сбоку в голову, и второй гопник тоже падает.

Первый в этот момент попытался встать, но я укладываю его обратно и снова поворачиваюсь ко второму, прикидывая, дать ему еще или он уже готов. Да, готов: скорчился, закрыв руками голову, и точно не собирается вставать.

— Вы в порядке? — спрашиваю у толстяка.

— Ага, вполне, спасибо, — отозвался тот как-то ну уж слишком спокойно для человека, у которого только что выкидухой перед лицом сверкали. — А ничего так ты им вломил, сразу видно — специалист.

— Да, есть немного. Слушай, если вдруг будешь ментам рассказывать об этом случае — не описывай мою внешность, ладно? Скажи, что не запомнил.

— А я и не собирался, да и эти двое тоже вряд ли станут.

— Спасибо, — кивнул я и пнул того, что поближе,