Читать книгу "Падение - Соман Чайнани"

провалил испытание. Один из нас разрушил наши узы.

Райан, застигнутый врасплох, уставился на него. Он попытался найти, что ответить, но Рафаль уже встал и пошел к нему.

– Я не хромаю. Я исцеляю себя магией. Я бессмертный чародей. Больше того, наши узы кажутся мне крепкими, как никогда. Я простил тебя за то, что произошло с Крюком. Я помог тебе найти читателя, чтобы ты заменил украденных всегдашников. Я снова, снова и снова доказываю тебе свою верность. И тут приходишь ты и хочешь сказать, что наша любовь сломалась? Я бы дважды подумал, прежде чем говорить такое. Ибо если кто-то из нас и нарушил узы, если кто-то из нас провалил испытание, если кто-то из нас недостоин быть Директором школы, уверяю тебя… этот кто-то – не я.

Братья стояли лицом к лицу. Лицо Доброго Директора омрачилось.

А затем мрак исчез, словно прошла гроза и снова светит солнце.

– Знаешь, если так посмотреть, то рана вполне нормально заживает. Как и твоя нога, – легкомысленно сказал Райан, снова надевая ботинок. – Все между нами идет так, как и должно. Лучше не бывает, как ты и сам сказал. Но мне пора. Меня ждут мои любимые ученики… Жаль, что ты не заполучил себе читателя. Мидас – просто идеальный ученик. Вообще не похож на Крюка или Вулкана, которые постоянно что-то замышляли. Он будет бриллиантом в моей короне. Всегдашником, которого я возьму под крылышко. И, конечно же, за это я благодарен тебе.

Райан пронзил Рафаля взглядом синих глаз, затем направился к лестнице. В дверях он обернулся и улыбнулся брату.

– Я готов поклясться, что ты любишь эти сэндвичи.

Он спустился по лестнице и вскоре исчез из виду. Эхо донесло звук хлопнувшей двери.

Рафаль остался сидеть один. Он весь напрягся.

Маски медленно спадают.

Добро станет Злом, а Зло – Добром.

Дразнить злодея опасно, подумал Рафаль. Ибо сейчас, в этот момент, оба брата смертны. Это доказывает рана на ноге Райана. Пророчество Садеров действует. Один из Директоров школы может в любой момент умереть. Двое могут стать одним-единственным.

И Рафаль должен сделать все, чтобы это был нужный Единственный. Чтобы выжил именно он.

Но пока нужно ждать.

Ключ ко всему – Мидас.

Судя по тому, что он увидел в глазах мальчишки, тот тоже себе на уме, что бы ни думал его брат.

Это лишь вопрос времени.

Всегдашник, которого Райан возьмет под крылышко, отправится в собственный полет.

Любимец Добра станет тайным оружием Зла.

«Терпение», – сказал себе Рафаль.

Скоро читатель придет к нему.

11

У принцессы Кимы была привычка давать мальчикам затмевать себя.

Она выросла с тремя старшими братьями, и все они должны будут побывать королями Мейденвейла, прежде чем она сможет претендовать на трон. Когда она пожаловалась отцу на эту несправедливость, король посоветовал ей найти принца из какого-нибудь хорошего королевства, чтобы выйти за него замуж.

– Вот как девочки вроде тебя становятся королевами, – подмигнул он ей.

Ей тогда было одиннадцать.

Но потом пришло время Кимы: именно ее, а не братьев выбрали учиться в Школе Добра. Она прославит свое имя в сказке, которую будут знать все Бескрайние леса… ее запомнят не как королеву, а как легенду…

Все началось хорошо. Сториан написал о ней в своей сказке об Аладдине и его лампе с плохой магией. Да, ей там отвели всего лишь роль подружки, перо уделило основное внимание нахальным и невоспитанным мальчишкам, но само то, что ее упомянули, уже говорит о том, что она стоит на пути Добра.

Так почему же, следуя этому пути, она оказалась в тысяче миль от Школы Добра, в компании еще более нахальных и невоспитанных мальчишек, и сейчас ее ведут к каннибалам?

Прихвостни Пэна вели их вверх по холму, связанными. Солнце превратилось в красный шар на горизонте. Крюк и Аладдин, которые шли перед Кимой, по-прежнему одетые только в шортики с перьямими, о чем-то шептались; кожа Крюка после самбы на жарком солнце стала ярко-розовой. Ботик и двое других Потерянных мальчишек тоже о чем-то шептались. Кима слышала лишь обиженное бубнение: «Какое еще путешествие… поймали Крюка… никакой награды…» – но этого оказалось достаточно, чтобы она смогла незамеченной сунуть нос между двумя друзьями.

– Нас вот-вот съедят. Надо что-то делать!

Мальчики не ответили. Она пнула Аладдина пониже спины.

Крюк сердито глянул на нее:

– То, что нас съедят, далеко не самая большая проблема, принцесса. Смотри.

Она вслед за ним посмотрела на горизонт. «Веселый Роджер» летел на юг, превратившись в крохотную точку на небе.

– Питер Пэн на этом корабле. На моем корабле. Пэн, которого мы пришли убить!

– А теперь его нет, а мы станем обедом! – прошипела Кима. – Нам нужно бежать на наш корабль, к Капитану Пиратов, Гефесту и никогдаш…

БУМ!

Издалека послышались взрывы, затем появились всполохи огня и клубы дыма, и все дружно повернулись на запад. Из тумана выплыл горящий корабль и погрузился в Свирепое море.

Кима схватилась за сердце.

«Буканьер».

Толпа «Мальчишек ПЭНА» на берегу вскинула оружие и радостно закричала.

В глазах Аладдина стояли слезы.

– Гефест.

Он посмотрел на Киму, потом они оба – на Крюка. Он разглядывал тонущий корабль, надеясь увидеть хоть какие-то признаки жизни среди дыма и обломков…

Ботик толкнул их в спины, заставляя пленников идти дальше. Двое мальчиков в перьях шли бок о бок, принцесса Кима – позади.

В Нетландии наступала ночь, чернильно-черная, сырая и туманная, и в этой темноте светились холмы, по которым поднимались пленники, пятна флуоресцентных красок, не имевшие ни смысла, ни закономерности. В нескольких милях от них из дырки в скале шел яркий дым, красный, как расплавленная лава.

Киме даже карта не понадобилась, чтобы понять, что это и есть Пещера Каннибалов.

Ботик ухмыльнулся Крюку:

– Луото Бахти.

Джеймс с трудом сдержался, чтобы не вздрогнуть, словно само имя имело странную силу.

Но, хотя страх смерти должен был придать Крюку сил, вместо этого он шел, опустив голову, а оглядывался не на погибшего «Буканьера», а на свой фамильный корабль, удалявшийся все дальше и дальше. У него же есть магия Райана, подумала Кима. Почему он не воспользуется ею, чтобы победить врагов? Да, он сказал, что не может ее контролировать, но попытаться-то можно! Аладдин же был бледен и мрачен, переживая из-за гибели Гефеста. Того самого Гефеста, который был первым ухажером Кимы в школе. Но Кима не могла позволить себе горевать – ей нужно было спасать себя и друзей, потому что один мальчик оплакивал