Читать книгу "Спаситель - Екатерина Лесина"

говорит он. — Это мои люди. Они верны госпоже.

Две дюжины.

Или даже больше.

С Верховным идут лишь Акти, который держится рядом и боится уже не его, Верховного, но воинов. Бывший раб со своей женщиной тут же. И она прячется в тени гиганта, но не спускает с Верховного внимательного злого взгляда.

Может, все-таки стоило убить?

Впрочем, убить её Верховный всегда успеет.

На Ксочитл мужская одежда, и в ней она не кажется глупой или вызывающей. Отнюдь. Черты некрасивого лица её несколько сглаживаются. А массивный жеребец вороной масти послушно склоняет голову перед хозяйкой. Сперва на спину жеребца садят Императрицу.

Она тоже одета мальчиком. Волосы и те остригли до плеч, убрав под платок. Одежда на обоих простая, пусть и добротная. Но ни шитья, ни украшений. Разве что на поясе Ксочитл висят ножны с коротким клинком. И у Верховного нет сомнений, что она вполне неплохо умеет с этим клинком обращаться.

Маг в своей мешковатой одежде, которая выделяется чуждостью, впрочем, как и сам он, исхудавший до крайности, с запавшими щеками и белесыми обескровленными губами.

Маг был жив.

Это хорошо.

А что Владыка Копий счел нужным его запереть… что ж, маг был жив. И это хорошо. Или хотя бы достаточно. Маг до сих пор озирался и вздрагивал, явно опасаясь, что ему велят вернуться. И готов был ответить, резко, так, что не останется пути обратно. Но он поймал взгляд Верховного и сгорбился. А руки спрятал в подмышки. Магу тоже выделили лошадь, не самую лучшую, но и не из худших. И несмотря на слабость, сидел он в седле прочно. А вот на Верховного лошадка смотрит скептически. Да и сам он полон сомнений. Он ведь не ездил… да пару десятков лет уже как.

— Давайте, я помогу, — Ицтли ловко подсаживает Верховного в седло. — Вы как?

Маска смеется.

А потом предлагает:

— Уступи. Я… тоже давно не ездил верхом. Но помню, опыт был весьма интересный.

— Если я упаду…

— Во-первых, вряд ли. Во-вторых, поверь, падение с лошади тебя не убьет. Даже если ты сломаешь шею.

— Проверять как-то не хочется.

Ворчание успокаивало.

Сам Ицтли в седло взлетел и коротко свистнул.

Люди.

Оружие.

Рассвет… этот рассвет встретят многие, ибо сотворенное чудо изрядно укрепило веру. А потому вскоре прольется кровь, а свежие сердца порадуют богов.

Или нет.

— Расскажи, — конь шел мягко, а потому страх исчез, как и прежняя слабость, не позволявшая Верховному ездить верхом. Конечно, в паланкине было бы удобнее, но… — Что нас ждет?

— Путешествие.

Издевается?

И за насмешкой этой оживает страх. А если… если она осталась прежней, Маска? Если притворялась? Играла, заставляя Верховного поверить…

Рука сама потянулась к ней.

— Не глупи, — теперь голос звучал жестко и холодно. — Мы связаны. Снимешь — умрешь.

— Думаешь, меня это остановит?

— Нет. Полагаю, ты относишься к числу людей, которые выше собственного блага, здоровья и даже жизни ставят некую идею. И служат ей, изо всех сил стараясь не усомниться в правильности этой идеи. И за нее они с готовностью отдадут все, что имеют. И саму жизнь. Или то, что больше жизни.

— Мне казалось, что это достойно…

— Чего? Разум. Вам был дан разум. Сложный… настолько, что даже в те благословенные времена, когда мир еще не рухнул, никто и близко не подошел к созданию искусственного разума, который мог бы сравниться с естественным. Это… и держало вас, людей. Но тебе не стоит опасаться. Мои модули проходят процесс перекалибровки. Я заимствую некоторые поведенческие паттерны, пытаясь встроить их в исходную систему. Это заполнит пострадавшие локусы и завершит формирование личности.

— Ты… ты тоже искусственный? Разум?

— Скорее слепок естественного. Так стали делать, когда поняли, что путь программирования ведет в тупик. Я уже рассказывал о том, что люди получили возможность перенести матрицу сознания в виртуальную среду. И так, что эта матрица не только сохраняла все исходные характеристики, но не утрачивала и способности развиваться. Единственным условием была изначальная зрелость структуры. Человеческий мозг растет долго[1]. Процесс можно корректировать, направлять, но не ускорить. Это связано с особенностями формирования тонких связей.

Рядом держался воин в простом доспехе. Плащ, съехав с плеча его, лег на круп лошади. Одной рукой воин держал поводья, другой — придерживал рукоять меча.

Взгляд его скользил, выискивая опасность.

Но город был спокоен. Отгремели песни, и костры погасли, люди и те разошлись, оставив после себя обрывки тканей, мятые цветы, пятна крови и иной, обыкновенный, мусор. В темных переулках копошились собаки, а может, не только они.

В городе полно крыс.

И это тоже беда. Крысы… крысы жрут зерно, а зерно нужно людям.

— Когда люди научились переносить сознание на носители небиологического происхождения без потери исходных свойств, то следующим этапом стало копирование. Одно время бытовало мнение, что скопированное сознание, измененное согласно программе, улучшенное, может считаться отдельной личностью. Но впоследствии на данные эксперименты был наложен запрет.

— Разумно.

— Его не единожды пытались снять, но в дальнейшем было решено использовать измененные и усеченные копии сознания искусственных личностей при условии согласия донора.

— Зачем?

— Для контроля ряда процессов… иногда необходим плотный контроль.

С этим Верховный был всецело согласен.

— Так что же все-таки случилось? Тогда. В прошлом.

— Мне сложно оценивать. Недостаточно данных. Теоретические выкладки не обладают должным уровнем достоверности.

— Ничего страшного.

Ехать…

Дорога долгая, хотя ныне Верховный не сомневался, что перенесет её. Тело его продолжало меняться, пожалуй, сосредоточившись, он мог бы отметить эти перемены. Впереди показалась первая из городских стен. И, пришпорив коня, Ицтли ушел вперед.

Выпустят?

Должны… пока еще должны… но могут и не выпустить. И что тогда? Сражение? Или…

— Ты слишком рано беспокоишься, — спокойно ответила Маска. — Что до вопроса, то я уже говорил, что на момент моего создания большая часть популяции существовала вне биологических носителей разума.

— Большая? А меньшая?

— Ты верно уловил. Я уже говорил о том, что общество было неоднородно, что свидетельствует в свою очередь о его нормальности. Часть его сознательно отказалась от новых возможностей и изменений. Другая же часть вынуждена была возвращаться.

— Зачем?

— Для возобновления популяции. Для продолжения рода человеческого, если тебе так понятнее.

Свист.

И ворота раскрываются. Верховный не видит людей, те благоразумно уходят с пути. Боятся ли они Ицтли? Или же самого Верховного, чей лик все еще