Читать книгу "Топить в огне бушующем печали. Том 1 - Priest P大"

в черном экране, поймали настороженный взгляд Сюань Цзи. В этих демонических глазах таилась улыбка.

004

Черный экран мигнул и снова включился с резким писком. Появилось изображение. Шла реклама детского лагеря: дети беззаботно носились по спортивной площадке, однако (видимо, сигнал был плох) картинка начала подвисать, и детский смех звучал уже урывками, из-за чего казался безотчетно жутким.

«Ха… Ха…»

Вот девочка на картинке во всю веселится, а вот ее лицо исказилось и застыло. Она словно не знала, расплакаться ей или засмеяться; только выражение лица казалось свирепым, особенно из-за широко открытого рта, где не хватало переднего зуба.

Ноги Ло Цуйцуя, наблюдавшего эти странности, подкосились, он попятился и запнулся о мусорное ведро – лязг разнесся по длинному извилистому коридору и вернулся эхом.

Нахмурившись, стажер Ли выступил вперед.

– Что тут творится? – обратился он к длинноволосому мужчине. – Ты тоже «особенный»? Воспользовался трюками линии физических и психических сил, чтобы подделать удостоверение личности? И всерьез думал, что мы тебя не раскусим?

Услышав его голос, длинноволосый мужчина вздрогнул и стал медленно поворачиваться к пришедшим. Тут Сюань Цзи молнией перехватил стажера Ли под грудной клеткой и с силой толкнул «юного тигра» себе за спину. Очень вовремя: мужчина исчез, как сквозь землю провалился. В ту же секунду Сюань Цзи вскинул правую руку, тем самым прикрывая грудь и лицо; между его пальцами с металлическим звоном проскочила серебряная вспышка.

Таинственный мужчина возник прямо у дверного проема, совсем рядом с Сюань Цзи. Белая кожа незнакомца была что старинный нефрит. Рука мужчины уже потянулась к горлу Сюань Цзи, когда тот крепче сжал в пальцах монету и так же молниеносно отразил ею атаку. Монета ударилась о руку незнакомца с характерным звоном: так металл встречает камень. Только тогда Сюань Цзи смог рассмотреть лицо подозрительного туриста.

Брови изогнуты, уголки глаз чуть-чуть опущены, общее выражение холодное и отчужденное, но сами глаза как омуты, а взгляд полон ласки – так смотрят на очень близкого человека.

На Сюань Цзи нахлынуло необъяснимое узнавание. В ушах раздался тихий треск – камень в кольце на его правой руке раскололся! А ведь ту яшму не брали ни огонь, ни пули, ни ножи; кислота тоже ничего не могла с ней сделать. Кольцо сопровождало Сюань Цзи всю его жизнь, и он считал, что эта вещица после его смерти, когда тело обратится в прах, станет какой-нибудь реликвией или артефактом. А тут достаточно случайного прикосновения – и прости прощай!

Прежде кроваво-алая яшма как будто отдала все жизненные силы и выцвела до ржави. От кольца по руке пополз пробирающий до самых костей холод, в жилах застыла кровь.

Сюань Цзи инстинктивно дал отпор: монета в его пальцах взорвалась, тонкий слой металла окутал ладонь, из центра которой вырвались толстые языки пламени и вгрызлись в палец противника. Таинственный мужчина небрежно отдернул руку, но огненные сгустки (сперва не больше горошины) в ту же секунду выросли в несколько раз и, подобно змеевидному дракону, обвили ему руку от запястья до самого плеча.

Мужчина тихо ахнул – его предплечье объяло пламя. Он неторопливо шевельнул запястьем, ухватил «дракона» и потянул на себя. Пойманный с рукава огонь на миг превратился в змею около семи цуней в длину, но затем стал беспомощно сворачиваться в кольца, пока не сжался в шарик на ладони таинственного туриста. Прирученное на ладони пламя окрасило его кожу в теплые тона. Сам мужчина даже не испачкал пальцы в золе, зато одежда на нем приняла первоначальный облик: рукав черной ветровки начал таять, и на его месте оказались лишь сухие ветки и листья, беспорядочно намотанные на худое серое запястье.

Мужчина сжал кулак и погасил пламя. Поглядев на предплечье, обнаженное уже наполовину, он тряхнул рукой, восстанавливая видимость ткани.

Одежду, как и речь, незнакомец тоже скопировал у туристов, причем с невероятной точностью; даже прорехи на ветровке проявились в тех же местах, что и у оригинала. Незнакомец лишь искусно поменял цвета да пару-тройку других деталей – так сразу и не поймешь, что куртки одинаковые. Но достаточно приглядеться, и становится ясно, что цвета взяты с ветровок двух других туристов-мужчин, а все остальное, вплоть до стыка швов, повторяло покрой целиком и полностью!

Длинноволосый мужчина учтиво кивнул Сюань Цзи:

– Прошу меня простить, ибо одежда моя не прикрывает тела, – начал он в старинном стиле и со странным акцентом.

Это был не путунхуа, но и не какой-либо из местных диалектов. От этого Сюань Цзи немного напрягся, и длинноволосый мужчина принял его замешательство за непонимание. Незнакомец как будто немного огорчился, но, быстро взглянув на телевизор, исправился и перешел на скверный путунхуа.

– Моя одежда из… – Следующее слово, по-видимому, употреблялось не так часто. Скорее всего, ни туристы, ни дикторы из телевизора его не произносили, поэтому незнакомец запнулся: – …де… дерево.

– Трюк с отводом глаз, – понял Сюань Цзи.

Мужчина доброжелательно улыбнулся и кивнул. Он вел себя любезно, как радушный хозяин, принимающий гостя.

– Ты догадался, хорошо. Прошу, входи и присаживайся.

Сюань Цзи решил принять приглашение. Не спуская глаз со странного мужчины, он завел руку за спину и дал знак стажеру Ли с Ло Цуйцуем, намекая, что тем следует оставаться в коридоре. Войдя внутрь, он закрыл за собой дверь.

Последнюю фразу мужчина произнес на древнем наречии. Прежде Сюань Цзи нередко имел дело со старинными вещами, в том числе и с теми, что имели собственный дух и могли перекинуться с человеком парой-тройкой фраз. Он слышал их речи с детства и умел распознавать на слух.

Впрочем, если опираться на не слишком авторитетное мнение Сюань Цзи, скорее выходило, что слова, слетевшие с губ мужчины, относятся к официальной речи эпохи Великой междоусобицы Девяти провинций, то есть имеют давность в три тысячи лет, но сказать что-либо наверняка было нельзя. Язык развивается скачкообразно: порой за тридцать-пятьдесят лет он преображается до неузнаваемости, а порой сменяются целые династии, а люди говорят все так же. Вдобавок в стародавние времена образовалась масса своих диалектов, и совсем не факт, что существовало общепринятое произношение. Так что Сюань Цзи мог утверждать только одно: сейчас никто так не разговаривает. Интересно, из какой глухомани вылез этот человек? (Сюань Цзи решил на время считать его человеком).

И тут справочник «Записки о тысяче демонов», болтающийся перед глазами Сюань Цзи целую вечность (скорее всего, он надолго и намертво затупил), ожил, страницы его мягко перелистнулись, и возле длинноволосого мужчины проступило примечание, написанное мелким неровным почерком: «Полая кукла».

Сюань