Читать книгу "Пагубная самонадеянность - Фридрих Август фон Хайек"

появились многие занятия оседлого образа жизни и, соответственно, специализация в новых местностях, что в итоге привело к увеличению плотности населения. Началась цепная реакция: бóльшая плотность населения предоставляла больше возможностей для специализации и разделения труда, что приводило к новому увеличению численности населения и уровня его доходов – предпосылки к следующему рывку, и так далее.

Земля заселялась все плотнее благодаря торговле

Стоит рассмотреть повнимательнее эту «цепную реакцию» – новые поселения и торговля. Если говорить о животных, то они чаще всего бывают приспособлены к определенным и довольно ограниченным экологическим «нишам», вне которых вряд ли могут существовать, однако люди (а из животных, например, крысы) смогли приспособиться к жизни практически всюду на поверхности Земли. Вряд ли это связано только с индивидуальной адаптацией. Существовало немного территорий (относительно небольших), где малочисленные охотники и собиратели добывали все необходимое для оседлого существования даже самых примитивных сообществ, использующих какие-то орудия труда. А если нужно было еще и обрабатывать землю, то таких территорий было еще меньше. Без поддержки со стороны большинство людей сочли бы места, где им хотелось поселиться, либо вовсе непригодными для жизни, либо непригодными для жизни больших сообществ.

Вероятно, в разных регионах в первую очередь заселялись те немногие из существовавших в то время экологических ниш, которые могли как-то обеспечить выживание; их приходилось защищать от вторжений. Однако, проживая там, люди узнавали о ближних местах, где можно было обеспечить если не все, то основные потребности и где не хватало лишь того, в чем они нуждались не постоянно, а время от времени: кремня, материала для тетивы луков, клея – прикрепить лезвия к рукояткам, дубильных материалов для выделки шкур и других подобных вещей. Будучи уверенными, что такие потребности можно удовлетворить, лишь иногда бывая в прежних местах, они покидали свои группы, занимали ближайшие территории или даже новые – еще дальше, в других регионах малонаселенных континентов. О важности таких перемещений людей и товаров в древние времена нельзя судить только по их масштабу. Первые древние переселенцы не смогли бы обеспечить себя – не говоря уже об увеличении численности, – если бы не было возможности привозить товары (пускай их объем составлял лишь малую часть того, что тогда потреблялось в каком-либо конкретном месте).

Бывать в местах прежнего проживания для пополнения запасов не составляло труда, пока переселившихся сородичей узнавали там, где они жили прежде. Но через несколько поколений потомки родственных групп начинали казаться друг другу чужими. Те, кто изначально населял земли, более пригодные для самообеспечения, старались защищать себя и свои запасы различными способами. Для разрешения на вход на первоначальную территорию с целью получить какие-либо особые материалы, добываемые только там, пришельцы должны были приносить дары – это свидетельствовало об их мирных намерениях и вызывало интерес со стороны местных жителей. Больше ценились не те подарки, что удовлетворяли повседневные потребности (их можно было сделать на месте), а соблазнительно новые предметы, необычные украшения или лакомства. По этой причине товар одной из сторон чаще всего оказывался «роскошью», но это вовсе не означало, что другая сторона не предлагала товары первой необходимости.

Первоначально регулярные отношения, включающие обмен подарками, вероятно, устанавливались между семьями – с взаимными обязательствами гостеприимства, сложным образом связанными с ритуалами экзогамии. Конечно же, очень медленно совершался переход от обычая подносить дары членам семьи и родственникам к появлению более безличных институтов «приглашающей стороны» или «посредников», которые всегда поощряли визиты таких гостей и добивались для них разрешения оставаться на длительное время, чтобы получить то, что нужно, – и далее к практике обмена особенных вещей по ставкам, определяемым их относительной редкостью. Устанавливалась минимальная ставка, приемлемая для одной стороны, и максимальная, при которой сделка теряла смысл для другой; так постепенно складывались цены на определенные предметы. И уже сложившиеся эквиваленты неизбежно приспосабливались к новым условиям.

Во всяком случае, в ранней греческой истории мы действительно находим важный институт ксенос – «друг гостя», который гарантировал пришельцам доступ на чужую территорию, а также защиту. Действительно, торговля, должно быть, в большей мере развивалась как личные отношения, даже если военная аристократия старалась представить это всего лишь как взаимный обмен подарками. И не только богатые люди могли позволить себе гостеприимство для членов каких-то семей из других регионов: такие отношения приносили богатство всем, кто пользовался этой возможностью, удовлетворявшей важные потребности его сообщества. «Друг гостя» в Пилосе и Спарте, к которому Телемак обращается, чтобы узнать о своем «странствующем отце Одиссее» (Odyssey: III), вероятно, был именно таким торговым партнером; благодаря своему богатству он возвысился и стал царем.

Эти новые возможности выгодного общения с чужестранцами, без сомнения, усиливали уже состоявшийся отход от солидарности, общих целей и коллективизма первоначальных малых групп. Так или иначе, отдельные индивиды отрывались от небольших сообществ либо их освобождали от обязательств. Они не только основывали новые сообщества, но и устанавливали связи с членами других – в конечном счете, такая сеть с бесчисленными разветвлениями охватила всю землю. Эти люди получили возможность (пусть неосознанно и непреднамеренно) внести свой вклад в построение более сложного и более обширного порядка, выходящего за рамки их миропонимания.

Чтобы создать такой порядок, индивиды должны были иметь возможность использовать информацию только в своих собственных целях. Это было бы невозможно без определенных обычаев, общих с отдаленными группами (например, обычая «друга гостя»). Подобные обычаи, должно быть, использовались всеми; однако у тех, кто им следовал, конкретные знания и цели могли отличаться, и какая-то информация оказывалась конфиденциальной. Это, в свою очередь, могло поощрять личную инициативу.

Ведь не вся группа, а только принадлежащий ей индивидуум мог мирным путем получить доступ на чужую территорию и, соответственно, к знаниям, которыми не владели его соплеменники. Торговля основывалась не на коллективном, а на индивидуальном знании. Такое знание могло найти применение только в условиях признания индивидуальной собственности, а оно распространялось все шире. Морские купцы и другие торговцы руководствовались личной выгодой; однако вскоре стало необходимо постоянно проявлять инициативу и находить новые возможности для выгодной торговли – чтобы оставаться богатыми, чтобы изыскивать средства к существованию в условиях растущего населения родных городов (ведь они ничего не производили, а жили прибылью за счет торговли).

Чтобы только что сказанное не привело к недоразумению, стоит помнить – вопрос о том, почему люди в какое-то время принимали тот или иной обычай или другое новшество, имеет второстепенное значение. Гораздо важнее, что для сохранения обычая или какого-то новшества необходимы два предварительных условия: первое – возможность передавать из поколения в поколение обычаи, полезность которых