Читать книгу "Астрель и Хранитель Леса - Софья Прокофьева"

А вместо этого… Из-за двери доносились сиплые, резкие голоса стражников. Стражники играли в кости, бранились, ссорились из-за медяков. Нет, их не разжалобишь, не уговоришь!

Астрель ломала голову, как ей выбраться из дворца, и ничего не могла придумать.

Облака, розовея, длинными рядами бежали на запад. Солнце опускалось за верхушки Оленьего леса. Скоро, очень скоро начнет смеркаться. Что же ей делать?

Неожиданно дверь распахнулась. В комнату, отвешивая мелкие частые поклоны, вкатился толстенький человечек, маленький, приземистый, в туфлях на высоченных каблуках.

Позади теснился целый штат подмастерьев. У каждого в руках волны кружев, тонкие вуали, белый как снег шелк.

«Королевский портной», – догадалась Астрель.

Но круглого человечка тут же грубо отпихнул в сторону еще один портной, длинный, тощий, на журавлиных ногах.

– Меня прислал сам принц Игни, чтоб я снял мерку для подвенечного платья, – хвастливо заявил толстяк, – так что тебе, дружок, нечего здесь делать. Отваливай!

– А меня прислал сам принц Трагни, – заносчиво и чванливо возразил тощий. – Это я должен снять мерку для подвенечного платья. А ты убирайся!

Оба портных принялись безжалостно крутить, вертеть и поворачивать Астрель.

При этом они толкали друг друга, сыпали на пол дождь булавок и трещали как сороки:

– До чего тонкая талия! Первый раз вижу!

– Плечи! До чего узенькие.

– Я сделаю юбку пошире и всю в оборках.

– Вот уморил, оборки! Ха-ха-ха! Да невеста просто утонет в оборках, и ее не будет видно. Я украшу платье сверху донизу бантами, бантами, бантами!

– Невежа! Ты, верно, хочешь сшить платье на ветряную мельницу, вот что я тебе скажу.

Астрель с тоской поглядела в окно. Небо теряло свою дневную яркость, словно выцветало на глазах.

Наконец примерка окончилась, и портные отправились восвояси. Остался только маленький портняжка. Он ползал на четвереньках, терпеливо подбирая рассыпанные булавки. Астрель принялась помогать ему.

– Что вы, что вы! Я сам… – смущенно пролепетал мальчик. Он глядел на Астрель с робким восхищением.

Когда он уходил, Астрель, в наступивших сумерках, быстро и беззвучно проскользнула вслед за ним…

Астрель торопилась знакомым путем. На этот раз она сильно запоздала. Вот и башня Ренгиста Беспамятного. По сырой стене ползли густые плети дикого винограда, словно старались укрепить, поддержать старые, потрескавшиеся камни.

Тетушка Черепаха, как всегда, ждала Астрель на лестнице, высоко подняв свечу своей словно окаменелой рукой.

Астрель быстро взбежала по разбитым, выщербленным ступеням.

Как изменился Ренгист Беспамятный! Минул только один день, а он одряхлел и состарился, словно прошли долгие годы.

Астрель села на низенькую скамейку у его ног. Камин дохнул жаром в спину. Она положила подбородок на колено старика.

Глаза Ренгиста на миг равнодушно скользнули по ней, и он снова пустым, словно невидящим взглядом уставился в огонь.

– Отец! Отец! Боже мой… Что с тобой сегодня? – с ужасом позвала Астрель. – Отец, слышишь, мне страшно, я боюсь. Король грозит заточить меня в подземелье. Там темно и холодно. Там тихо. Там не слышно шума дождя. Я там умру…

Астрель потянула Ренгиста Беспамятного за руку, он качнулся, как кукла, и снова застыл, далекий, чужой.

Отчаяние навалилось на девушку каменной плитой. Она скорчилась на скамейке. Все пропало… Дождь, дождь, живительный, смывающий печаль и усталость. Стук капель по крыше усыпительно-добрый. Никогда больше она не услышит голоса дождя.

– Прощай, отец…

Она обняла Ренгиста Беспамятного, и ее слеза, тяжелая и горячая, упала на висок старика, сбежала по его щеке к уголку губ.

Ренгист Беспамятный вздрогнул.

– Слеза! Какая горькая! Кто плачет так горько? – дико озираясь, проговорил Ренгист Беспамятный. Глаза его вдруг ожили, и все лицо сразу просветлело.

– Отец! – вскрикнула Астрель. – Это я, принцесса Сумерки!

– Сумерки… – затихающим голосом, полусонно проговорил старик.

– Только не уходи опять туда, отец. Туда, где ты забыл меня, – торопливо и бессвязно заговорила девушка. – Подожди! Не бросай меня тут одну. Дай я согрею дыханием твои руки. Отец! Вспомни, вспомни какое-нибудь заклинание. Ведь ты знал их без счета. Вдруг оно спасет меня!

– Знал, знал, – как эхо, повторил старик. – Все рассыпалось… Я все забыл. А-а! Вот какие-то слова. Или это стая журавлей? Они кружатся надо мной. Последние… Треугольник журавлей. Не улетайте! Слова… Треугольник…

Ренгист Беспамятный со стоном стиснул лоб рукой, стараясь удержать ускользающие слова. Он заговорил, напрягая голос:

Ивер и авер, венли и вемли,

Силе волшебной, тайное, внемли!

Острое, звонкое, в стены вонзись!

Тайна, откройся, тайна, явись!

Астрель глотнула воздуха, замерла в ожидании. Вдруг мимо ее щеки пролетел сверкающий кинжал и вонзился в стену между камнями. И в тот же миг воздух наполнился звоном и блеском.

Со всех сторон, легко проникая сквозь толстые камни стен, в зал влетело множество ножей, кинжалов, стрел с цветным оперением. Со свистом рассекая воздух, они проносились мимо старика и испуганно прильнувшей к нему девушки. Втыкались в щели между камнями и замирали, дрожа. Со звоном сталкивались в воздухе. Впивались в закопченные балки потолка.

Из камина вылетела старинная шпага, покрытая рыжими пятнами ржавчины, волоча за собой ветхие ножны. Воткнулась в пол прямо у ног Ренгиста Беспамятного.

Дверь заскрипела, и вошла тетушка Черепаха с подносом в руках. На подносе стояли две чашки и медный кофейник.

– Тетушка Черепаха! Скорее уходите! – со страхом вскрикнула Астрель.

Но тетушка Черепаха все так же неспешно пересекла зал, будто не сыпались вокруг нее стрелы, не сверкали клинки мечей и кинжалов.

– Ваш кофе, господин Ренгист, – медленно проговорила она и принялась расставлять чашки на столике.

Широкий нож мясника ударил ее прямо в грудь и отскочил, как от крепкого щита. Стрела со скрежетом скользнула по ее переднику.

– Ты наколдовал ножи и кинжалы, отец, – шепнула Астрель скорее самой себе, чем вновь погрузившемуся в свое дремотное забытье Ренгисту Беспамятному. – Но они меня не спасут.

Над ее головой пролетел тонкий отточенный кинжал и глубоко ушел в высокую спинку кресла. Астрель успела разглядеть крошечные золотые буквы вокруг рукояти.