Читать книгу "Отступница - Anne Dar"

которого был приобретенный мной в медицинском крыле браслет, который я носила вывернутым, чтобы лишний раз не демонстрировать любопытствующим прохожим свою принадлежность.

– Шагай отсюда, Милдред, видишь же, что мы разговариваем, – с этими словами Байярд протянул женщине стеклянную рюмку с напитком подозрительного ядовито-зеленого цвета. Радостно сверкнув разбитыми зубами, женщина схватила предложенную ей рюмку и поспешила удалиться с ней в один из тёмных углов.

– Что это? – кончиками пальцев взяв грязную листовку, на которой было выведено лишь три слова – “Общество нового поколения”, – поинтересовалась я.

– Фанатики очередной псевдорелигии. Сбились в группировку несколько лет назад и до сих пор никак разбиться не могут, – хмуро и с заметным презрением в тоне ответил Байярд. – Поклоняются символам воздуха, разделили их на какие-то степени эволюции и молятся на них. Практикуют нездоровые дыхательные практики под действием дури. Зодиакальный знак весы у них ассоциируется с вдохом, водолеи с покоем, то есть с моментом между вдохом и выдохом, близнецы с выдохом. Обкуриваются и таскаются за Неуязвимыми, как за проводниками в светлое будущее, которое им мерещится под кайфом. Заблудшие души, стоящие на краю пропасти, из которой назад нет хода. Отдай сюда, – с этими словами он буквально вырвал из моих пальцев листовку, после чего порвал её в клочья. – Тебе это не нужно.

– Это что, забота? – едва уловимо ухмыльнулась я.

– Ты новоприбывшая, многого не знаешь. Просто постарайся не водиться не с теми людьми.

– И как же мне понять, кто “те” люди, а кто “не те” люди?

– Например я – “тот” человек, а Милдред – “не тот” человек. Так понятнее?

– С чего вдруг я должна тебе доверять?

– Доверяй не мне. Доверяй себе, – он ткнул указательным пальцем в моё левое плечо. – Твоя интуиция должна быть хорошо развита, раз уж ты проторчала в одичавших землях целое десятилетие, выжила и при этом не потеряла ни одной конечности, и даже рассудка.

– И всё же… – Я прищурилась, распознав в говорящем великую внутреннюю силу. Он был непростым человеком. Не просто барменом и не просто владельцем захудалого бара. – Кто ты такой?

Вместо ответа мой собеседник внезапно так громогласно хлопнул в ладоши, что эхо от этого действа моментально заглушило общий шум. Он повторил свой хлопок, и музыка вдруг прекратила играть. Ещё один хлопок ладонями пришелся по поверхности барной стойки. Только после третьего хлопка я поняла, что он начал выстукивать неизвестную мне мелодию – все присутствующие, за исключением меня, внезапно принялись вторить ему: кто-то хлопал в ладоши, кто-то бил бокалами по столам, кто-то стучал игровыми киями о пол, но каждый хлопок звучал в унисон. Вскоре хлопки слились в полноценную мелодию, и мой собеседник, ещё более неожиданно, смотря мимо меня в зал, на свой импровизированный оркестр, запел глубоким тембром с хрипотцой:

«Где-то под небесами прозвучал горн,

раскрылся для звука того купол земной

и в океан жизней отплыл первый чёлн -

я слышал, как он проплывает рядом со мной,

я видел, как он уносит моих дорогих,

я чувствовал, как он несёт не моих,

меня же не взял он, оставил блуждать

по пустоши мира. Из пепла восстать

едва ли сумеет рухнувший мир:

кто не артефакт, тот его смастерил,

кто глух для Атак, тот цель для того,

кто ищет себе материал с топором,

кто выжил, хотя для Атак уязвим,

тот траппером стал – клыки отрастил.

И нет в этом мире теперь никого,

кто б новые правила переборол.

Едва ли, едва ли спасётся сей мир:

и пусть Уязвимый ты, Неуязвим,

хоть траппер, хоть клык, хоть артефакт -

ты будешь бороться с начала и до конца,

а значит познаешь не раз и не два

слова: «Всё во имя, но не тебя.

Ты будешь блуждать, проблуждаешь всю жизнь,

найдёшь ценность там, где не водится их,

ты будешь один, ты будешь вдвоём,

ты будешь… А после… Все мы умрём.

И будут над нами взрастать и цвести

цветы.

На звёзды сквозь них однажды посмотришь и ты».

Последние двенадцать строк пели все присутствующие в этом баре, даже безумная поклонница псевдорелигии Милдред. Стоило песни завершиться, как все хором, громко заухали и начали стучать столами и стульями, словно только что всем скопом увидели победу любимой бейсбольной команды.

– Я знаю кто ты! – спустя полминуты, перекрикивая гул толпы, вцепилась взглядом в собеседника я. – Ты тот самый единственный поэт Подгорного города?! Я слышала о тебе!

– Ты ведь новоприбывшая, где же ты успела услышать обо мне?! – усмехнулся бармен, скрестив на широкой груди раскаченные руки, украшенные непростыми рисунками.

– Услышала о тебе от Данна!

– Ты дружишь с Даннами?! – брови поэта слегка придвинулись к переносице. – Со всеми?!

– Только со старшим! – я продолжала стараться говорить громче толпы.

– Со стариком Данном?!

– Да нет же, с Конаном! Но я знаю и Айзека! Братья Данн привели нас в город! Эту песню ты написал?! Она замечательная!

– Понравилась эта песня?! Тогда как тебе это:

«В жизни есть два очень важных решения:

куда идти и кого взять с собой.

Мне не важнó общественное мнение -

оно почти всегда расходится со мной.

В жизни есть два очень важных момента:

кто-то когда-то спросит тебя сколько стоишь ты

и твои мечты. Если не разменяешь монету -

у тебя никогда на лбу не будет набито тату цены.

Больно бывает не дважды и не однажды,

главное всё – и боль и радость – достойно уметь принять.

Либо тебе никогда не утолить своей жизни жажду,

либо тебе в эту жизнь никогда с головой не нырять!».

– Не знаю кто ты такой, но я с тобой! – засияла глазами и широкой улыбкой я.

Достав из-под барной стойки две новые пинты, Байярд протянул одну мне, вторую взял себе, и мы с шумом чокнулись, едва не разбив в дребезги наши бокалы и пролив на свои руки всю пену. Лучшего пива я в своей жизни не пила!

Глава 11

После четвёртой пинты и одного похода в разрисованный граффити туалет – здесь даже толчок был разукрашен местными криворукими, либо просто оригинальными художниками, – я решила, что мне пора отказаться от угощения, хотя Байярд и хотел влить в меня, кажется, чуть ли не весь свой бар. Я охмелела достаточно, чтобы мои щёки залил румянец, а ноги и язык едва заметно заплетались, так