Читать книгу "Вторые - Влад Лей"

два терминала с кучей экранов. Сейчас экраны потушены, на попытки включения не откликаются.

Снова-таки, очень жаль. Я был бы не против поглядеть, что происходит в корабле. Наверняка терминалы подключены к камерам, которые стоят по всему кораблю. Ну не один же только этот сектор они контролируют?

Я решил быть настойчивее, начал проверять подключение терминалов. Да нет, все подключено, все должно работать, но не работает.

Весь модуль обесточен? Так нет же — свет есть, всякое вспомогательное оборудование в норме. Так что тогда с терминалами?

Потратив еще минут пять, так и не найдя видимых причин, я плюнул и решил продолжить «обыск». В конце концов, тут имеется еще один модуль, подключенный к этому. Что-то мне подсказывает, что функционал у него такой же, так может, там будут рабочие терминалы?

Дверь открылась, и я оказался…

Нет, это был не охранный модуль, то есть не совсем он.

Скорее я бы назвал его «тюрьмой», карцером или чем-то подобным. Здесь не было ничего, кроме шести отсеков с прозрачными стенами и дверями.

Все они были пусты, за исключением одного, и в нем был человек.

Судя по всему, до того как я вошел, свет тут или вообще был отключен, или работал только дежурный. Человек в «камере» спал либо дремал, но стоило только появиться мне, стоило зажечь свет, как человек вскочил, ошарашенно начал оглядываться и, увидев меня, сразу заголосил:

— Друг! Открой, скорее! О, как я рад, что тут еще кто-то остался!!!

Я сначала сделал шаг к его камере, но резко остановился.

Стоп! А чего это он в камере? Явно ведь не сам туда залез. Его туда посадили, а раз так, значит, было за что?

— Сначала кое-что мне расскажешь, — произнес я.

— Да без проблем, только выпусти! Я сижу тут уже…

— Что здесь произошло? — пропустив его слова мимо ушей, спросил я.

— Да я здесь вообще по ошибке! Просто чинил магистраль и…

— Я не о том, — перебил я его, — что здесь, на станции, произошло?

— Ты только из капсулы? Только проснулся? О, друг, тут полная чертовщина! Половина словно сошла с ума, другая половина погибла. А еще слуги пустоты…

Видимо, я себя как-то выдал: или лицо мое изменилось, или еще чего, однако человек в камере это заметил.

— Выпусти меня немедленно, или сам ты умрешь! — его тон резко сменился.

— Подними руки, и выпущу, — спокойно приказал я.

— Что?

— Подними руки! — повторил я.

Собственно, до меня уже дошло, с кем я имею дело, и почему он здесь сидит, но решил убедиться в своих догадках.

— Зачем? — спросил заключенный.

— Так надо, — ответил я.

— И ты меня выпустишь?

— Обязательно.

Он явно не понимает, что я не со станции, и давно уже проснулся. Наверняка он думает, что я совершенно ничего не понимаю. Но вот сюрприз: знаю и понимаю. И кто этот тип ‒ я знаю практически на 100 %.

Он поднял руки.

— Ну, выпускай.

— Протяни вперед, ладонями ко мне, потом переверни, — приказал я.

— Ты же говорил…

— Хочешь выйти? Делай!

Он повиновался. А что ему еще оставалось?

На ладонях я сразу заметил множество порезов. На тыльной стороне их было не меньше.

— Понятно, — хмыкнул я и развернулся на выход.

— Э! Стой! Ты же обещал!!!

— Обманул, — буркнул я, уже шагая к двери.

Все понятно, это один из «пробудившихся». У них есть дурная привычка резать собственное тело. Похоже, этот еще не совсем слетел с катушек — лицо целое. Обычно они уродуют себя очень быстро, и начинают именно с лица.

— Ты ‒ глупый червяк! Ты сдохнешь сам! Глаз пустоты уже видит тебя, он следит за тобой, и его слуги скоро придут!

О! Знакомая песня. Забавно, но «пробудившиеся» крайне редко говорят что-то новое. Их слова, угрозы, поведение практически всегда одно и то же: глаз или бог пустоты, хаос, слуги, и прочая херня.

Но вот со «слугами» совсем нехорошо. Этим словом психи обозначали Дэвораров. Неужели твари здесь? Но как? Третья волна и станция появились в системе сравнительно недавно. Найти зараженный модуль они никак не могли — мы их искали и уничтожали. Это прямо-таки приоритетной задачей стало. Нельзя улетать отсюда, пока не уничтожим всех тварей. Вдруг притащим с собой или позже кто-то прилетит сюда и наткнется на них?

Вот мы чистили все найденные модули, причем тщательно и внимательно. Ни одна тварь, ни один долбанный червяк не должен выжить.

И вдруг на «Волне-3» я слышу о «слугах»…

Да не может этого быть!

Хотя…мне вспомнился тот стук или цокот, который доносился до меня в коридоре «оси». Что могло его издавать?

В голове сразу всплыли образы долбанных инопланетных «сколопендр»…

Нет, нет и еще раз нет!!! Им здесь взяться неоткуда. Но исключать полностью тоже нельзя…

А ведь я вспомнил еще одну странность — кровавые следы и отсутствие трупов, и при мне сейчас оружие, найденное возле одной из таких луж.

Все это пронеслось в моей голове за пару секунд, пока я шел к двери, и вдруг услышал легкое шипение открывающейся двери уже у меня за спиной.

Что за…

Когда я развернулся, заключенный уже был на свободе.

Он моментально выскочил из своей «камеры» и бросился ко мне, да только нас разделяло как минимум десять метров, и насколько бы псих не был быстр, а времени у меня было более чем достаточно, чтобы подготовиться к встрече с ним.

Винтовка уже в моих руках — я зашел в модуль, готовый в любой момент открыть огонь, так что все, что от меня требовалось — вскинуть оружие, прицелиться и потянуть «спуск».

Иглы полетели в приближающегося психа. Хватило пяти, чтобы его остановить. Три угодили в грудь, две я вогнал ему в голову. Одна из них пробила глаз и прошла вглубь, наверняка пронзив мозг, уткнувшись в череп.

Псих, бежавший на меня со всех ног, вдруг споткнулся, его ноги подкосились, и он распластался на полу. Он был мертв, я в этом уверен — живой человек не может падать так, как это сейчас случилось.

Я даже не стал приближаться, проверять: гарантированный труп.

Но все сейчас произошло неспроста.

Я завертел головой и довольно быстро обнаружил миниатюрную камеру под потолком.

Камера эта по идее должна была следить за заключенными, однако сейчас была повернута к двери и уставилась прямо на меня.

— Я не желаю никому зла! Я хочу просто поговорить, — заявил я, глядя прямо в нее. — Вы слышите меня?

Может быть, и слышали, но никак себя не проявили.

— Не нужно пытаться