Читать книгу "Летнее королевство - Джиллиан Брэдшоу"

тебе до конца этого дня! Я найду тебя в сражении!

Раз он теперь прямо обращался ко мне, я мог ответить. Но не стал, а лишь спросил:

— Где твоя сестра?

Он ожег меня очередным бешеным взглядом.

— Я заточил ее! Тебе до нее не добраться! А сегодня ты умрешь от моего меча! Моей руке хватит силы оборвать твою проклятую жизнь!

— Сила живет не только в твоих руках, — ответил я. Сохранять полное спокойствие мне помогала уверенность в том, что я точно убью его сегодня. Я всматривался в лицо короля Эбраука: густые каштановые волосы, борода, рассеченная старым шрамом, глаза такого же цвета, как у Элидан, серый жеребец, плащ с пурпурной каймой… Достаточно для того, чтобы узнать его во время боя. Мысль о том, что придется его убить, казалась мне очевидной. И вовсе не потому, что он оскорблял меня. Нет, он был братом Элидан и посмел встать между мной и тем, что мне принадлежало.

С тем мы и вернулись на свои позиции, заранее намеченные Артуром. Он отослал Бедивера, по обычаю командовавшего конницей, а потом придержал за узду Цинкаледа и тихо произнес:

— Постарайся не убивать Брана сегодня.

Я не ответил. Артур наклонился в седле и заставил меня посмотреть ему в лицо. Затем он отпустил моего коня, и зычным голосом призвал наших людей достойно сражаться во славу Британии.

Это битва ничем особым не отличалась от множества других. Артур выбрал холмистую местность, которая поневоле рассеивает ряды атакующих и сокращает численный перевес противника. Наши основные силы оказались нацелены на центр Брана, где стояла его пехота. По флангам он расставил ополчение, укрепленное на правом фланге конницей. Мы атаковали еще до того, как Бран привел в готовность все свои силы, и заставили его центр отступать. В рядах противника сразу возникло замешательство. Люди Брана попытались нас окружить, но остальные, опасаясь попасть под удар нашей конницы, отступили. Отряд Брана попытался прекратить отступление, чем еще больше сбил войска с толку. В прорыв пошла наша конница и пробилась на правое крыло войск Брана.

Я уже говорил, что в сражении на меня нисходит воинское вдохновение. Это не то же самое, что безумие берсерков. Всё становится ясным, как родниковая вода, а все вокруг начинают двигаться очень медленно, словно в воде. Ран я не чувствую, да и вообще ничего не чувствую, кроме радости битвы. В этом странном ослеплении я не помню, кого и скольких я убил. Хотя, наверное, должен был бы помнить… Но сам бой я вспоминаю отрывками. Так вот, начало нашей атаки я помню, примерно с того момента, как я метнул первый дротик. А дальше… дальше всё, как во сне.

Но кое-что все же застревает в памяти. Я помню, как воин на сером коне, с густыми каштановыми волосами пробивался ко мне, но для того состояния, в котором я находился, это ровным счетом ничего не значило. В какой-то момент мы с ним оказались лицом к лицу, и я будто бы вспомнил что-то. Я нанес удар с плеча, попал, как и ожидал, по руке, сжимавшей меч. Меч выпал. Всадник вскрикнул от боли, развернул коня и погнал его галопом, прижимая руку к груди.

Я все еще не понимал, что делаю. Я погнался за ним. Кто-то мне пытался помешать, но все они пали от моей руки. Сейчас-то я понимаю, что искал Брана, а тогда во мне оставался лишь азарт битвы.

День перевалил за середину. Наши всадники разметали конницу Брана, а потом и весь его отряд. Он сдался после того, как их король бежал с поля боя. Вдали я заметил мелькнувший плащ с пурпурной каймой. Он уходил. Меня охватило нестерпимое желание увидеть врага в луже крови. Он значительно опередил меня, но для Цинкаледа это не имело значения. Так что мы быстро его догнали.

Солнце стояло еще высоко. Красивый свет лежал на осенней листве. Шум битвы остался далеко позади, а теперь, за холмом, и вовсе перестал быть слышен. Самым громким звуком остался топот копыт, звяканье сбруи и трудное дыхание. У короля Эбраука оказалась неплохая лошадь. Другие кони давно пали бы, а она продолжала нестись галопом. Но вот споткнулась раз, другой, и Брану пришлось остановить ее. Он спрыгнул на землю, прикрылся щитом и выставил вперед копье. На лице короля застыла бешеная улыбка, больше похожая на оскал. Из-под грязи, пота и крови сверкнули зубы.

— Ну, колдун, — крикнул он, — я смотрю, твой меч не светится больше? Неужто мужество посильнее магии?

Я не понял ни слова. Осадил Цинкаледа и соскользнул на землю с мечом в руке. Я был в бешенстве, хотел убить его, и мое боевое безумие здесь ни причем. Скорее, наоборот, потому что не было никакой привычной ясности, глаза мои словно застлал красный туман, а во рту стоял соленый привкус. Я завыл как-то по-звериному и бросился на него.

Первый мой удар он отразил щитом, но при этом неловко повернулся, подставив правую часть тела с раненой рукой. Я нанес еще пару ударов, и понял, что его защита преодолима. Но враг еще стоял на ногах. Клянусь Небесами, он храбро сражался и на лице его так и застыла эта дикая ухмылка. «Я… не боюсь… твоей магии, — прохрипел он. — Я — король, король, дьявол тебя забери!» — Видно, слишком много сил потребовали от него эти слова, потому что щит его немного опустился и предоставил мне шанс. Я поднырнул под копье и вонзил меч прямо в сердце врага. Он рухнул на меня и умер еще до того, как тело достигло земли. Я отступил и позволил ему упасть на траву. Плащ Брана потемнел от крови, и пурпурная кайма больше не бросалась в глаза. Я дважды пнул тело ногой, бросил его на прокорм воронам и вернулся к Артуру. Да, я убил короля Брана.

Лорд Гавейн надолго замолчал. В его глазах стояла старая боль, о которой мне не хотелось думать. Он наклонился к огню и потер правую руку большим пальцем левой. Я заметил, что так и сжимаю загривок нашей гончей. Собака жалобно скулила и пыталась вырваться.

— Ни один человек в Братстве не упрекнул меня, — медленно проговорил наш гость. — Лишь Артур спросил меня, где Бран, и я сказал, что король Эбраука мертв. Он промолчал и только как-то странно взглянул