Читать книгу "Волчья кровь - Ульяна Соболева"

(с) Ульяна Соболева. Позови меня

Моих братьев зарезали в кровати. Как, впрочем, и меня. Но я выжил. Нас было трое мальчиков. Три наследника династии Ибрагимовых. После смерти моего отца Азима на престол должен был взойти Варад – мой старший брат. Ему тогда было пятнадцать, и по нашим законам он уже мог управлять стаей под присмотром главного советника – Раиса Арха ибн Бархама. Но кому-то это было невыгодно. Не просто кому-то, а родному брату Азима – Ларсу. Если истребить весь мужской род по линии моего отца, то к власти придет ветвь дома Ларса Ибрагимова, и далее править будет он и его сыновья. Моя мать нашла нас всех бездыханными, и лишь ее чистейшая королевская интуиция подсказала, что я жив, когда придворный лекарь Мурад утверждал обратное и констатировал смерть всех наследников правящей династии. Она уловила слабое дыхание и едва слышное биение моего сердца. Она прижимала к себе мое тело и кричала: «Вахид жив! Я слышу! Я знаю! Он жив, мой маленький мальчик, мой волчонок». Я помню ее голос, разрывающий мертвую тишину, как и голос Раиса.

– Все должны считать его мертвым, если хотите, чтоб ваш сын выжил, Архбаа! Это не происки врагов – самый главный враг у вас за спиной и дышит вам в затылок.

Мне тогда было пять, и лезвие серебряного кинжала пронизало мое тело почти насквозь…но не задело ни одного жизненно важного органа.

Мне впервые было больно, так больно, что казалось, сердце стало каменным от боли. Я любил своих братьев, пусть любовь и была непозволительной роскошью в нашем мире…и я запомнил их искажённые в предсмертной агонии лица, чтобы воспроизводить снова и снова….пока не взгляну в остекленевшие глаза их палача.

Роксана и Раис Арх ибн Бархам позволили всем считать меня мертвым и спрятали наследного принца в горах в старом замке моего деда Рахима Великого. Власть перешла в руки Ларса. Не знаю, чего стоило моей матери это молчание, этот траур и похороны моих старших братьев вместе с якобы и моим телом, но она выстояла…Она смогла не видеться со мной долгие десять лет, чтобы никто не заподозрил, что ее сын выжил…единственный из всех сыновей. Дочерей не тронули – они не имеют право на наследие, и мои четыре сестры остались живы.

Все это время я провел в компании охранников, верного слуги Роксаны – Джанаха, моего тренера и учителя Захрана. Это был третий год после первого обращения. Я окреп, я получил должное образование, я прошел военную и стратегическую подготовку и был готов к правлению. Ненавидел ли я Ларса? Наверное, ненависть слишком лестное чувство для жалкого шакала, который убил детей во сне и таким образом завоевал трон, при этом свернув кровожадное убийство племянников на невидимых врагов и казнив за него ни в чем не повинных несчастных, которым отрезали языки заведомо до казни, чтобы те не могли отрицать свою вину, а затем вырезали органы наживую и скормили собакам.

Правящая династия – альфы. Мы крупнее и сильнее других членов стаи и происходим от самого первого Арха. Мы – волки-оборотни, и мы – бессмертны. Условно, конечно, как и все бессмертное в этом мире. Всегда есть кто-то или что-то, что может лишить жизни самого неприкосновенного существа на планете Земля. Нас учат убивать себе подобных. Как и учат соблюдать Маскарад. За чем пристально следит Нейтралитет. И у нас есть договор с Нейтралами. Мы не трогаем людей, мы не питаемся их плотью, но мы имеем право ежегодно пополнять свои ресурсы. Королевская семья имеет право на сто душ в год. За это мы вносим круглую сумму в казну нейтралитета, как и соблюдаем другие законы бессмертных.

Когда мне исполнилось пятнадцать, я убил своего дядю Ларса – отгрыз ему голову и сожрал его сердце, а потом взошел на престол. Суд Нейтралитета оправдал меня. Таковы наши законы, и не им их менять. Потому что мы возникли задолго до того, как те начали контролировать бессмертных по приказу Высших.

Наша раса произошла от горных волков, иметь потомство мы можем лишь с истинной, которая подходит нам по крови. Таких может быть несколько, а можно не встретить ни одну. Именно поэтому у правящей династии, у ее мужской половины есть гаремы, которые пополняются наложницами-рабынями. Полукровками, чистокровными оборотнями, пока не найдется та, что понесет и родит наследников. Люди же для нас – еда и секс. Ничего не значащая низшая раса, которая создана, чтобы кормить нас и обслуживать во всех сферах. Презренные существа, не вызывающие ничего кроме жажды утоления естественных потребностей.

Почти все они заканчивают свою жизнь одинаково – в Столовой. Там они ждут ту ночь, когда их выпустят на охоту, где их загонит и сожрет стая… Но есть и те, кто служат династии до самой смерти. Например, Сунаг – любимица моей матери, как и Манаг, которая обучает персонал.

К смерти я привык. Более того, я знал, что я и есть эта самая смерть. С того момента, как убил свою самую первую жертву, после обращения-инициации в свои двенадцать. Когда твои кости с адской болью ломаются и трещат, когда рвутся сухожилия и мясо нарастает заново совсем в других местах, а сквозь кожу пробивается острая, как лезвия шерсть, ногти ломаются, и из-под них продираются когти ты понимаешь, что пережил свою первую смерть и теперь готов нести ее каждому, кто станет поперек твоего пути.

Я убивал, чтобы жить, и в этом нет ничего шокирующего, ничего страшного или неприемлемого. В моем мире – это обычное дело. Пищевую цепочку никто не отменял. Когда я загонял своего первого Хамра (добычу), за мной смотрели десятки глаз. Все они оценивали, насколько я ловок, быстр и смертоносен. И они должны были понять, что так и есть, иначе моя армия не пойдет за мной, моя стая не признает меня своим архом. И я, мальчик с изумрудными и мертвыми глазами, равнодушно задрал своего хамра и сожрал его печень, а потом завыл на луну, вздернув окровавленную морду вверх. Они все вторили мне с уважением… а позже, когда черная голова моего дяди покатилась по сугробам к лапам его подданых, они выли на луну с восторгом и с леденящим ужасом, потому что знали – на месте дяди может оказаться кто угодно, и я лично стану палачом своему врагу. Я сильнее их. Не только по праву крови, но и физически.

Потом я уже убивал, не задумываясь…что значит чужая жизнь в моем мире? Ничто. Капля в вечности. Особенно если заплатил за нее копейками. И мне нравилась охота, нравилось отбирать жизни. Это было совершенно естественно для хищника. Так же естественно, как для человека есть, пить, испражняться и заниматься сексом. Охота доставляла удовольствие, и никто этого не скрывал, особенно я. Мне нравилось вдыхать ужас добычи и одновременно с ним ужас моих соплеменников, которые давали мне право загнать хамра, а потом подпустить всю остальную стаю. Каждый из нас имел свою сверхспособность – моя заключалась в том, что я жрал не только плоть, но и эмоции. Ментально наслаждался страхом, болью, смертью…

Обычные смертные были носителями самых разноцветных фантазий, эмоций, воспоминаний. О чем только они не думали во время агонии, пока я пожирал их жизнь и сознание, а поодаль стояли мои соплеменники и ждали моего знака, чтобы наброситься всем вместе. Было ли мне жаль свою жертву? Нет. Кто вздумает жалеть свою еду? Это иерархия. А я в ней главенствую. Они созданы, чтобы насыщать меня во всех смыслах этого слова. Презренны и ничтожны. В отличие от своих собратьев, я не брал в свою постель смертных женщин. Я не жрал там, где трахаюсь. Мухи отдельно, котлеты отдельно. Трахал я полукровок и чистокровок, а жрал людей. Моему примеру следовали немногие. Кто-то любил совместить трапезу вместе с сексуальным удовольствием. Для меня же люди были слишком ничтожны для плотских утех, слишком вонючие и грязные. Как можно трахать еду? Вы бы засунули свой член в пиццу или кусок стейка? Хотя я знавал бессмертных женщин с радостью запихивающих себе во влагалище или анус огурец или початок кукурузы…За неимением толстого, бугристого члена ликана рядом.