Читать книгу "Хорошие манеры Соловья-разбойника - Дарья Донцова"

Людмила махнула рукой.

– И все. Много лет в таком состоянии провела, между жизнью и смертью. Лежала дома, Петя сиделку в квартире поселил. Несколько лет пытался супругу лечить. Про подпольный аборт никто, кроме нас с Иваном, не знал. Врачи руками разводили. КТ, МРТ тогда не было еще, один рентген в наличии. Развестись, сдать беднягу на попечение государства Петя не мог, он был порядочным человеком. Но у него появлялись разные женщины. Осуждать его в такой ситуации невозможно. И вот, пожалуйста, несовершеннолетняя. Еще учтите, что у братьев разница в возрасте полтора года, считайте, они близнецы. У них была тесная связь. Ваня заболел? Петя вдруг звонит: «Что с Иваном?» У Петра неприятности? Ваня нервничает, хоть брат ему ничего и не сказал.

Людмила пододвинула ко мне вазочку с конфетами.

– Когда Петр объяснил, что ему надо, я испугалась, в чем честно и призналась: «Ты наш благодетель, но Ваня учитель, вдруг кто в школе узнает, что у него есть „левый“ младенец от несовершеннолетней? Представляешь последствия? Такого педагога к детям на пушечный выстрел не подпустят!»

Он ответил:

– Я все улажу. С матерью девочки я уже договорился, она никогда вас не побеспокоит.

Хозяйка грустно улыбнулась.

– Я его перебила: «Готова взять твоего ребеночка, воспитывать, любить. Своих детей у нас нет и не будет из-за моего бесплодия». Петя обнял меня. «Спасибо, зая. Но я не хочу, чтобы малыш стал полностью вашим. Почему? Не желаю, чтобы его мать вас мучила».

Будкина стала вертеть чайную ложечку.

– На свет появилась девочка, Вера Ивановна Марамамакина. Это все, что я о ней тогда знала. Имя матери Петя нам не сообщил и более никогда о дочери в нашем присутствии не упоминал. Через шесть лет Петя умер. На похоронах я озиралась по сторонам, думала увидеть маленькую девочку. Но дочь не привели попрощаться с родным отцом. Через месяц в школе, где муж был директором, освободилась ставка педагога по истории музыки. Супруг беседовал с разными претендентами на должность. Сначала расспросит человека, изучит его характеристики с предыдущего места работы, обещает подумать. Потом созванивается с кадровиком на прежней работе и узнает много всякого-разного о том, кто был у него в кабинете. В основном на ставку претендовали женщины, и про всех муж узнавал одно и то же: скандалистка, истеричка, не ладит с детьми и родителями.

Людмила начала собирать пальцем крошки со стола.

– Ваня за свою музыкальную школу очень радел. Подобрал педагогов-единомышленников, мужчин в коллективе у него было больше, чем женщин, это редкость для среднего учебного заведения. Помню, как супруг пришел домой, лица на нем не было. Я испугалась, когда дверь открыла, стала его расспрашивать. Ваня от меня тайн не имел. Учтите, Петя уже умер, на Ваганьково упокоился. Надеяться, что нам кто-то поможет, смысла не было, мы лишились того, кто нам каменной стеной служил.

Глава тринадцатая

Хозяйка взяла пустой заварочный чайник, встала и направилась в зону кухни, не переставая говорить:

– На место педагога по истории музыки претендовала Анелия Орехова. Муж не хотел брать женщину, надеялся найти учителя мужского пола. Но в качестве претенденток на ставку являлись одни тетушки. На их фоне Анелия казалась наиболее привлекательной. Хорошо выглядела, речь правильная, одета со вкусом, образование – педагогический вуз. Работала в музыкальной школе, там ее, судя по характеристике, обожали дети, родители и коллеги. Короче, взошло в кабинете Ивана солнце без пятен. Естественно, у него возник вопрос:

– По какой причине вы меняете место работы? Если надеетесь на повышение, то должность завуча я не могу вам предложить. Есть ставка педагога по истории музыки. В профессиональном плане ничего для вас не изменится, оклад останется прежним.

Анелия ответила:

– Я переехала жить в другой район. До школы, где я работаю, мне два часа добираться, а до вас пять минут через парк.

Людмила вернулась к столу с полным чайником.

– Ваня попросил Анелию прийти через несколько дней. Из всех, с кем он беседовал о приеме на службу, Орехова показалась ему наиболее подходящей. Он сразу позвонил своему коллеге и приятелю Павлу Петровичу, который руководил учебным заведением, где работала Орехова, и спросил:

– Анелия Борисовна у тебя работает?

– Не бери бабу ни за какие коврижки, – загремело из трубки.

– Почему? – удивился Иван.

И на него обрушился ливень негатива. Орехова груба с детьми, ставит всем двойки, редко тройки. Кричит на учеников, унижает их, ненавидит девочек, к мальчикам относится чуть лучше, но все равно плохо. Учительница находится в постоянном конфликте с коллегами, всех презирает и не скрывает этого. Родители регулярно жалуются на нее.

Когда Павел замолчал, Иван поинтересовался:

– Анелия Борисовна у тебя не один год работала, почему ты терпел ее? Если я сталкиваюсь с такой сотрудницей, то нахожу способ от нее избавиться.

– Да как-то не получалось, – признался Павел. – Ваня, мы с тобой не первый год знакомы, на совещаниях и районных, и городских рядом сидим. Кому другому правду рассказывать я не стану, наоборот, расхвалю Орехову, чтобы только ее взяли, тогда она наконец нас покинет. Но тебе врать не хочу. Помнишь, как ты нам с женой помог, когда она заболела и ни один врач операцию ей делать не соглашался? Благодаря тебе Лена жива и здорова.

Иван смутился.

– Я просто тебя с Петей познакомил. Это он профессора нашел.

– Я просил всех о помощи, один ты откликнулся, – отрезал Павел Петрович, – поэтому откровенно говорю: не бери грымзу на работу.

– Почему ты ее не увольняешь? – изумился Иван. – Если есть несколько жалоб от родителей, то проблем не возникнет. Только честно ответь, в чем дело?

– Не могу, – вдруг признался Павел, – не спрашивай почему. Я дал обещание одному человеку: Орехова работает в школе, пока я там главнокомандующий. Если меня в другое учреждение переведут, придется ее с собой брать. Вот если она сама решит уйти, то я препятствовать не стану. Знаешь, почему эта карга сейчас место ищет? Ей все мои педагоги бойкот объявили. Не разговаривают, из учительской уходят, когда баба появляется. В столовой с ней рядом никто не сядет. Я просил их: «Вы взрослые люди, не ведите себя, как дети. Только хуже нам всем будет от такой обструкции. Дойдет до вышестоящего начальства, достанется и мне, и вам». Но коллектив восстал. Анелия не дура, поняла: надо уходить. Но ты, Ваня, смотри, не купись на ее внешность и умные речи. Это еще та актриса, ей бы в театре работать. Только приказ подпишешь, только она на ставку сядет, сразу по-другому запоет. Будешь локти кусать, да поздно.

Людмила положила руки на скатерть.

– Муж решил последовать совету Павла Петровича, отказал Анелии. Та нежным голосом спросила:

– Могу узнать, чем вас не устраиваю?