Читать книгу "Травница - Елена Гуйда"

- Я не думал даже! – ухватив за шкуру кота, едва отодрал его от штанины Ярр. А Ижке показалось, что они друг друга понимали даже лучше, чем Ижея своего кота понимала. – Угомонись ты!

- Мне, наверное, пора бежать уже! – трясущимися руками, запихивая мази и настои в сумку, стала собираться Ижка. Лицо жаром обдало, словно весь день у печки простояла. Что в её голове творится? Или помутнение какое с ней случилось?

Кот перестал визжать и даже умолк на руках у Яррея.

- Мрвяу!

- Вот и я думаю, что лучше не ходить Ижке никуда, но она нас совсем не слушает.

- Я выясню, что он там наговорил, и вернусь! – пообещала Ижея, даже не глядя на этих двоих, и выбежала из дома, костеря себя на чём свет стоит и на ходу повязывая новый платок.

Стыд гнал её от дома подальше. Ну что она, в самом деле?! Если бы не Малёк, сама бы на шею повесилась Яррею. Что он теперь о ней подумает? Что сама, может, Ивеку глазки строила? А потом… Нет, Яррей о ней такого не подумает! Точно не подумает! Или… Неужто сама Лада разум Ижкин помутила?

- Ох-хох! – чувствуя, как лицо снова жаром обдаёт, охнула Ижка.

Но едва показался двор Дарены, Ижея отмахнулась от своих мыслей и, собравшись, решительно приблизилась к гомонящей толпе.

- Что ж так долго? – напустилась на неё с порога тетка Дарена. – Помрёт десять раз, пока дойдёшь!

Ижка от неожиданности растерялась, но после разозлилась и, поправив сумку, ответила, чуть прищурившись:

- Могла вообще не идти! Не я его по лесу гоняла! – процедила Ижка сквозь зубы, сверкнув гневным взглядом на тётку так, что та побелела. – Говорила вчера – сама дойду. Так вы, тётенька, слишком уж обо мне переживали.

Дарена умолкла, словно Ижка её наотмашь ударила, сжалась и сделала шаг назад. Ижка даже удивилась, что у матери Ивека скверных слов на этот случай не нашлось.

- Прости, Ижеюшка! – запричитала Дарена. – Распереживалась я. Как не переживать, ежели дитя такое…

Ижка поджала губы, заставив себя промолчать, и решительно прошла к стонущему на кровати Ивеку. Нос расквашен, под обоими глазами синяки такие, что едва глаза открываются. И уж точно не от неудачного падения в медвежью яму. Как он вообще жив остался?

Руки снова задрожали. Словно наяву Ижке вспомнился вечер накануне. Но Ижка сжала их в кулаки, сосчитала до десяти, как учила бабушка, а после ещё раз до десяти – для верности.

Быстрее отделается от него, быстрее домой вернётся.

- Пришла-таки! – простонал Ивек, когда Ижка принялась осматривать рану.

Ладони привычно защипало, словно крапиву голыми руками мяла.

- Ты этого не заслужил! – процедила она сквозь зубы.

- Не заслужил. – не стал спорить раненый. - Тому… что мне по роже надавал, спасибо сказать бы.

Ижка промолчала. Помнит, значит.

- Тебе пить меньше надо. За то и получил... неведомо от кого. То и волки тебя гнали…

- Не волки гнали. Не звери совсем. Они то люди, то звери. Перевёртыши.

У Ижеи снова пальцы задрожали. Но бабушкина считалка не помогла. Потому ведьма ещё раз сосчитала.

- И не говори мне о том, что лишку хватил и мерещилось. Они сюда не просто так ходят. Двое. Старше и младше. Они искали кого-то. Не знаешь, кого, Ижейка?

Ижка стиснула челюсти, чувствуя, что в третий раз бабкина считалка без толку совсем будет.

- Раяну и её самогон, похоже. А у кого ещё спросить, как не у завсегдатая?

Ижка выхватила из сумки пузырёк с маковым настоем и влила добрую половину Ивеку в рот. Пусть спит и не мелет языком того, что чужим ушам не предназначено! Вот только надолго его не хватит. А значит… к ней в дом спрашивать придут. Рано или поздно, но придут! И от этого Ижее совсем нехорошо становилось.

Ижка собрала все свои пузырьки и мешочки.

- Как он? – спросила Дарена, едва травница вышла из дома.

- Жить будет. Боли будут мучить – пятнадцать капель накапаете вот этого настоя, - сунула Ижка в руки тётке пузырёк. – Рану перевязывать…

- А ты не перевяжешь? – тут же возмутилась Дарена.

- Как получится! – жёстко отрезала Ижка. – Потом, перевязывая, вот этим присыплете, - добавив к пузырьку мешочек, наставляла тётку травница. – Но если не справитесь совсем, за мной присылайте.

- Спасибо, Ижеюшка! – и, словно задеть ведьму хотела, Дарена вложила ей в руку её же платок. – Вот что нашла! Потеряла ты, небось!

Ижка вздрогнула на миг, но после подняла тяжёлый взгляд на тётку – такой,  что та побелела вмиг.

- Оставьте себе! Пусть будет напоминанием о том, как ведьму благодарить не стоит!

Ведьмины слова тяжёлым камнем упали между ней и тёткой Дареной. Тётка поняла, о чём говорила Ижея. Знала, что произошло накануне. Или, может, думала, что знала. Сейчас девушке плевать было на догадки неблагодарной матери Ивека.

Она лишь кивнула на прощание собравшимся у дома Дарены деревенским, даже не ответила, оклинувшей её Цветке. Шла домой, борясь с искушением сорваться на бег, оказаться за родными стенами, скрыться от сверлящих спину тяжёлых взглядов.

И только войдя в дом, выдохнула, оперлась о стенку, словно ноги не держали. Мотнула головой, поймав внимательный тяжёлый взгляд Яррея. И спросила то, на что ранее ответа так и не получила:

- Кто ты? И почему на тебя охотятся оборотни?

ГЛАВА 16

Яррей стиснул челюсти так, что послышался скрип зубов. А после выдохнул как-то резко, тяжело, поднял на Ижку взгляд янтарных глаз.

Рано или поздно она должна была спросить. А он… он должен теперь ответить. Почему же так невыносимо тяжело выдавить из себя одну-единственную фразу, которая одним махом раскроет все тайны и недомолвки между ним и его единственной?

Он знал, что за волки приходят в деревню каждую ночь. Одного точно знал. В его вое он слышал призыв. Или правильней сказать – вызов. И принять его Яррей пока не мог. Да и не уверен был, что вообще теперь когда-либо сможет.

Что ж… рано или поздно всё равно придётся…

- Один из волков – мой брат! – выпалил Ярр и дышать перестал.

Ижея прикрыла глаза, уронив сумку на пол, и стянула платок с головы.

Яррей глаз отвести не мог от светлых волос, небрежно рассыпавшихся по плечам, выбившись из косы. От поджатых губ. Вспоминал, как ещё утром боролся сам с собой, чтобы не впиться в них поцелуем. А теперь...

Теперь она вряд ли захочет с ним знаться. Человеческий род недолюбливает дивный народ. Даже если сама она связана с дивным миром теснее, нежели представить может.

Всё равно ему скоро пора бы уходить. О чём он думал, когда позволил себе надеяться? И всё же он не шевелился. Смотрел и ждал хоть чего от уставшей, слишком серьёзной, молчаливой девушки. Почти ребёнка, на которого взвалилась вся тяжесть мира.