Читать книгу "Истинная для Ворона - Мирослава Адьяр"

Буря никогда не изменится. Точно так же можно ждать от камня, что он зацветет.

Стоит ему войти в Совет, как вся цивилизованность слетит шелухой. Буря с радостью будет следовать местным законам, а они довольно жестоки. Он не станет отстаивать преданных ему людей, если они не чистокровны. Захочет «соответствовать».

Что станет со слугами? Среди них есть двоедушники, и они ждут господина на Заграйте.

Все это проносится в голове за считанные секунды, а я понимаю, что как никогда близка к вольной.

Если Буря даст мне вольную, то я стану никем. Потеряю свое место в Доме, любые привилегии, все возможности защитить людей.

Будь готова, Ши. Он не позволит тебе диктовать условия. Север мертв. Все изменилось.

— Мы нашли ее недалеко отсюда, — стараюсь отвечать спокойно, но внутри все кипит и стягивается огненными узлами. Левое веко мелко подрагивает, а во рту кисло, будто я наелась зеленого крыжовника, — бедняжку хотели принести в жертву местной озерной твари.

— Лучше бы топливо с таким рвением искали! — рявкает Буря и скрещивает руки на мощной груди. — Tы же не думаешь, что я пущу ее на корабль?

— На мой корабль, — голос Бардо звучит над головой, и в нем нет страха или неуверенности. В капитане чувствуется то самое благородство, что было в Севере, отчего я надеюсь, что он не позволит ребенку сгинуть, — не зарывайся, парень.

— Тебе напомнить, кто я такой?!

— А тебе напомнить, кто здесь капитан?

Лицо Бури покрывается яркими алыми пятнами, а в глазах мелькает темный душный гнев. Я чувствую, как девочка жмется к моему боку и тихо всхлипывает, а тонкие пальчики цепляются за куртку и сжимают изо всех сил.

— Ты ходишь по тонкому льду, ка-пи-тан, — Буря презрительно кривится и сплевывает вязкую слюну на землю, прямо под сапоги Бардо, — я — будущий член Совета, а Звездная гильдия, насколько я знаю, очень плотно с ним сотрудничает. Улавливаешь?

— Нет, — хмыкает Бардо и выступает вперед, скрывая меня и девочку за спиной, — тебе бы мысли научиться излагать, сопля, а потом со взрослым дядей спорить.

Буря втягивает воздух со свистом и чуть не давится им, желваки ходят ходуном, а руки тянутся к оружию, но хватают только пустоту.

— Я клинок твой придержу пока. Больно уж голова у тебя горячая, — капитан немного наклоняется вперед и смотрит Буре прямо в глаза. От его тихого вкрадчивого голоса по телу бегут мурашки, а угроза ощущается так явственно, что ее можно коснуться рукой. — Если с голов этих очаровательных девушек упадет хоть один волос, то знай, что я быстро избавлю тебя от мозгов одним выстрелом и скажу, что так и было. Совет не станет связываться с Гильдией из-за одного сосунка, не способного держать свою говнистость в узде. У тебя нет планеты, нет армии, и, что совершенно точно, — нет влияния своего отца. Для Совета ты — довесок, от которого очень быстро избавятся. Так что не переоценивай свою значимость, усек?

Буря подается вперед, но Бардо без видимых усилий отталкивает его, заставляя отступить на два шага.

Я не верю своим глазам и перевожу взгляд с одного на другого. Оглаживаю рукоятку клинка, потому что уверена — сейчас начнется драка.

Но нет! Ничего не происходит. Буря отступает, напоследок опалив капитана таким взглядом, что Бардо должен бы сгореть на месте.

После разыгравшейся сцены малышка так разнервничалась, что приходится долго ее упрашивать отпустить меня. Капитан почти мгновенно находит с девочкой общий язык и, сделав ей успокаивающий укол, укладывает ее спать у костра и укрывает собственной курткой.

По периметру места крушения расставлены сциловые фонари, а лес вокруг беснуется, как голодный зверь. Если раскаленное солнце еще сдерживало деревья, то с наступлением ночи местные хищники проснулись и почувствовали свежую кровь.

— Я бы врагу не пожелал расти в таком месте, — говорит Бардо, с презрением поглядывая на застывающие в свете гибкие ветки. — У меня двое детей, и я холодею до самых пяток, когда представляю, что кто-то из них родился бы здесь.

— И как жена смотрит на такую работу?

— Она у меня женщина понимающая, — Бардо бросает мне небольшой сциловый кристалл, ярко-желтого цвета, — возьми, эта штука хоть как-то защитит от этого долбаного живого леса. Реагирует на сжатие. Ты ведь за Герантом собралась?

— Это настолько очевидно?

Капитан широко усмехается и хлопает меня по плечу.

— Ты говоришь с потомственным телепатом, Ши. Но я бы понял даже без этого маленького преимущества.

— «Негоже все взваливать только на одни плечи». Север всегда так говорил. — Рана под регенгелем почти не беспокоит, и я проверяю оружие и замечаю, что Бардо рассматривает меня с каким-то странным любопытством. — Герант всего лишь человек, а против него — один большой хищный лес. И та тварь из озера.

— Север не зря говорил, что если ты и наживешь проблемы, то только из-за благородства.

— Ты хорошо его знал?

— Можно ли хорошо знать Главу Дома? — Бардо прикрывает глаза, прячет искристые радужки за густыми ресницами. — Когда мы встречались, Север заставлял меня надевать «венец тишины». Он блокирует мои способности, но я точно знаю, что тебя Север очень уважал.

Вздрагиваю и сжимаю ладонь на рукоятке клинка. Слова капитана выбивают у меня почву из-под ног, путают мысли и разливаются во рту вязкой горечью. Мне приятно знать, что Север считал меня такой — благородной и достойной уважения.

И невыносимо тяжело понимать, что он никогда об этом не скажет сам.

— Спасибо, — бормочу тихо, а Бардо шутливо кланяется, вызывая невольную улыбку.

— Возвращайтесь быстрее, а то с твоим господином невыносимо скучно, — капитан протягивает мне руку и кладет на ладонь несколько патронов. Молочно-белых и совершенно мне незнакомых. — Пригодится. Это самое запрещенное дерьмо в галактике, но против крупных противников — вещь незаменимая.

— И откуда же оно у тебя? — перезаряжаю револьвер и прячу в кобуру.

— У меня полно талантов, — Бардо подмигивает мне, — и доставать запрещенное — один из них.

***

Обратная дорога через лес занимает куда больше времени, чем я думала. Уже к середине пути кристалл Бардо становится моим лучшим другом и помощником, потому что только желтоватый свет, окружающий меня плотным коконом, является единственным щитом против взбесившихся деревьев.

Мысли все время тянутся к Геранту, и я пытаюсь представить, как двоедушник собирается разобраться с огромной тварью в озере, если та решит охранять тайник до последнего.

В горле першит от злости и досады. Проклятье, я могу стрелять и правой, и левой рукой! Мне не нужна передышка, я — мать его! — капитан личной стражи Главы Дома, а двоедушник держит меня за какую-то сопливую неумеху.

Балласт. Подумать только! Балласт!