Читать книгу "Майор и волшебница - Александр Бушков"

– Есть, – сказал я. – Отдан приказ обращаться с мирным населением вежливо. Тем более мы не воюем с женщинами.

И мысленно добавил: конечно, если они не носят мундиров и не тычут в нас стволами. Был случай в одном немецком городке на Одере: я, так уж вышло, оказался с пистолетом в кобуре и автоматом за плечом. Метров с пяти в меня пальнула из пистолета выскочившая из-за угла девица в форме женских вспомогательных частей СС. Промазала, зараза; а второй раз нажать на спуск не успела – Вася Тычко срезал ее очередью…

– Коллекцию собирал мой покойный супруг. – И добавила чуть спесиво: – Он был полковником, вышел в отставку еще до того, как рейхсканцлером стал этот австрийский художник-недоучка, кривляка и горлопан. Супруг оказался пророком, когда говорил, что этот фигляр в конце концов обрушит Германию в пропасть…

Везет мне на это старое офицерство, втихомолку презирающее Гитлера. Если не сами попадаются на пути, то их дочки или вдовы. Наверняка у нее висит где-то парадный портрет Бисмарка. Вот только ручаться можно: и эта осанистая дама по ночам антифашистские листовки не расклеивала, не говоря уж о чем-то более серьезном. Те, в сорок четвертом, хоть бомбу подложили. Переворот у них, правда, получился довольно опереточным, но, по крайней мере, пытались что-то сделать, не ограничились воркотней по углам…

– Вот, кстати, господин майор. Пользуясь случаем, я хотела бы узнать… Мы, немцы, превыше всего ценим порядок. То, что у меня висит на стене оружие, – она спокойным, плавным мановением руки показала на стену, – не противоречит ли тем порядкам, которые вы у нас намерены ввести? Господин обер-лейтенант ничего об этом не говорил, но вы, несомненно, будете их у нас вводить. Люди говорят разное, но это пока только слухи, слухов особенно много во время войны…

– Ничуть не противоречит, – сказал я. – Это не оружие, а сплошной антиквариат. Другое дело, окажись у вас что-то огнестрельное…

– После мужа остался пистолет, – спокойно сказала она. – Все эти годы я его регулярно смазывала и чистила – муж говорил, что оружие должно содержаться в порядке. Есть и патроны, я их тоже смазывала и следила, чтобы не появилось ржавчины.

– Вот это вам лучше сдать, – сказал я. – Можно сейчас же, мне. Так получилось, что я по совместительству еще и военный комендант города. Приказов еще не успели издать, но одним из первых, как в таких случаях полагается, будет приказ о сдаче огнестрельного оружия. Порядок…

– О, я понимаю…

– Я здесь по служебным делам, – сказал я. – Я еще и командир тем солдатам, что у вас на постое, и у меня к ним служебные дела…

– О, я понимаю, – повторила она, показала на лестницу на второй этаж. – Прошу, господин майор. Там и кабинет мужа, и гостиная, где разместились ваши солдаты. Я предложила господину обер-лейтенанту отдельную комнату, но он сказал, что останется со своими солдатами. Что ж, у вас свои порядки…

Всевозможные этикеты я знал плохо, но помнил, что воспитанный человек должен подниматься по лестнице впереди дамы. Ну, я и поднялся – особым воспитанием не мог похвастать, откуда оно у меня, разве что в военном училище нас кое-каким азам хорошего тона учили, но пусть видит, что и мы не лыком шиты.

Как и следовало ожидать, кабинет был выдержан в надлежащем старому служаке стиле – ничего лишнего, старомодная мебель строгих очертаний, книги на невысокой полке исключительно на военную тематику – я к тому времени неплохо разбирался в готическом шрифте и с маху прочитал несколько надписей на корешках. Батальное полотно, судя по мундирам, на сюжет из Франко-прусской войны – ожесточенная кавалерийская стычка, естественно, пруссаки ломят, а французы гнутся – ну, и в жизни пруссаки французам тогда изрядно навешали… Опять-таки, как и следовало ожидать, – парадный портрет Бисмарка. Интересно, на каком фронте полковник в Первую мировую служил? Но хозяйку выспрашивать я не стал – даже если на Восточном, та война была совсем другой…

Хозяйка выдвинула один из ящиков монументального письменного стола и подала мне не особенно большую деревянную шкатулку. В крышку врезан серебром герб, весьма даже незамысловатый – три дерева на трех остроконечных вершинах. Я еще в курсантские годы интересовался геральдикой, так что знал: чем незатейливее герб, тем он древнее. Корона «простого» дворянина, не титулованного – пять шариков на зубцах, следовательно, фон был вовсе не фон-барон.

Поднял крышку. Вспоминая реплику из гораздо более поздней кинокомедии, это я удачно зашел. В гнезде на темно-синем бархате лежал австрийский «шрейер» образца 1911 года, и в самом деле выглядевший ухоженным, – надежная машинка с постоянным магазином. В других – обойма, с помощью которой сверху заряжается магазин, и патроны. Я их машинально пересчитал: двадцать четыре – ну да, на четыре полные зарядки.

Я уже решил, что оставлю пистолет себе. Очень многие, включая рядовых, обзаводились трофейными пистолетами, некоторые даже маленькие коллекции собирали, что начальством совершенно не преследовалось. Особенно ценились те, что в дорогом исполнении, и всякие редкие образцы. У меня были три таких ствола, с удовольствием присовокуплю к ним и этот – доводилось держать в руках, и только.

– Господин майор, – невозмутимо сказала фрау фон, когда я по-хозяйски взял коробку под мышку. – Мне полагается какой-нибудь документ, что оружие я сдала?

– Пожалуй, нет, – сказал я. – Мы стараемся обходиться без лишней бюрократии.

В ее взоре явственно читалось, что никакая бюрократия лишней не бывает, но промолчала, очевидно, понимая, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Сказала все так же невозмутимо:

– В таком случае пойдемте, господин майор, я покажу, где разместились ваши подчиненные. Я понимаю: дела службы превыше всего…

Мы вышли в коридор, и она указала на одну из массивных дверей темного дерева. Поблагодарив, я распахнул дверь без стука – в армии не стучатся – и вошел. Пятерка орлов-разведчиков проворно встала и вытянулась.

– Вольно, – сказал я и не спеша огляделся.

Разведка обустраиваться умеет: гостиная была немаленькая, и здесь свободно разместились пять раскладных железных офицерских походных кроватей – трофейных, естественно, у нас такие делали только до революции, а немцы продолжали до сих пор. Пару недель назад наткнулись мы в одном городишке на очередной склад. Кровати, конечно, достались только офицерам, причем далеко не всем, и персонам с некоторыми привилегиями, разведчикам в том числе. Я себе тоже такую взял – удобная вещь, если придется обосноваться там, где обычных кроватей не имеется.

Справа красовался парадный портрет Бисмарка – гораздо больше того, что я видел в кабинете, в массивной золоченой раме, но точная копия кабинетного. «Железный канцлер» смотрел орлом – парадный мундир, каска-«пиккельхаубе», густые эполеты, орденская лента через плечо, куча регалий высших степеней. Слева – две одинаковые по размеру большие фотографии в застекленных рамках. Пожилой полковник в форме рейхсвера, с моноклем в глазу, прямой, словно аршин проглотил, тоже смотрит орлом, хотя и, в отличие от Бисмарка, чисто выбрит. Судя по количеству наград, не за печкой отсиживался, строевик. Даже несомненный турецкий орден имеется – ага, и в Турцию заносило…