Читать книгу "Вепрь. Лютый зверь - Константин Калбазов"

Ого! А у этих ребят ведь должны быть и посты, не могут же они надеяться только на лес и его буреломы. Хотя с них станется. Это не воинский отряд, и дисциплина здесь держится только на непреложном авторитете главаря. Именно главаря, или атамана… или как тут у гульдов прозывается лидер незаконного бандформирования. Вот с самой войны Виктору была интересна эта странная формулировка, родившаяся в структурах власти обновленной России: из нее следовало, что имеются еще и законные бандформирования. Бред сивой кобылы. Ну да Бог им судья, дерьмократам постылым, хорошо хоть тут их нет. Впрочем, тут своих заморочек хватает. Почему Виктор решил, что это именно бандиты? Не нравится, пусть будут разбойники, в духе времени, так сказать. Просто эта группа из пары десятков человек у двух костров состояла именно из разбойников. У костра побольше собрался народ победнее. Некоторые даже в рванье. Вооружены все дубьем, арбалетами или луками, колющими и режущим предметами. А вот с огнестрелом у них слабовато, только пара мушкетов в поле видимости. Вон еще у одного пистоль за поясом… нет, вон еще… но это, пожалуй, все. На импровизированном вертеле поджаривается тушка: похоже, крупный барашек, но, возможно, и косуля. Близко Виктор подходить не стал, ни к чему.

Группа из пяти человек сидит за отдельным костерком, и над тем висит котел, из которого доносятся запахи не менее аппетитные, чем от большого костра. Тут каша уже, почитай, поспела и мясом ее заправили. Толк в кашеварстве склонившийся над котелком, как видно, знает. Это блюдо готовится только на ту пятерку, потому как всю ватагу такая малая посуда не накормит. Эти пятеро одеты разномастно, но весьма добротно: одежда из толстого сукна, без прорех. Может, где и заплатана, но этого не видно.

В животе предательски заурчало. Это началось примерно с полчаса назад, когда помимо дыма до Волкова донесло запах готовящегося мяса. Приближался он к лагерю очень осторожно, отчего-то чувствуя себя сапером на минном поле, когда права на ошибку нет. Ага, ужин поспел. Тушу сняли с огня, в костер подбросили дров, чтобы стало посветлее. Теперь мясо не сгорит, так что нечего впотьмах заниматься приемом пищи. Народ радостно загомонил и потянулся к мясу. Голоса стали громче и слышны более отчетливо. Ни слова не понять, речь гульдская. Живот буркнул особенно громко, эдак и разбойники услышат, вот же расшумелся!

Ладно, пора сваливать, пока не заметили. Это, конечно, не солдаты, но в известной матершинной притче, которую он знал еще со школьной скамьи, толпа зайцев вломила льву по самое не балуй. К тому же лихая пятерка выглядела уж больно серьезно, эти-то — точно волчары. Из всех остальных в лучшем случае один переберется когда-нибудь к малому костерку, потому как они все — мясо и такое право должны заслужить, набравшись опыта. Ну и выжить при этом, без этого никак.

Ушел он еще и потому, что увидел на той полянке не просто гульдов, а своих союзников. Спросите: почему? Впрочем, вряд ли, ведь ответ лежит на поверхности. Как гласит народная мудрость: враг моего врага — мой друг. Эти парни лили воду на мельницу Виктора и сами заботились о сокращении поголовья своих соплеменников, причем не каких-то там крестьян, хотя вряд ли и этим брезговали. В основном же их внимание привлекали именно представители благородного сословия, то есть часть тех, кто определял политику Гульдии. Глядишь, какого-нибудь барона Берзиньша завалят. И пусть они об этом даже не задумываются, факт остается фактом.

Он уже достаточно отдалился от лагеря разбойников. Отец Небесный, как бы не заплутать и конягу не потерять! Да он совсем уж славенином стал, даже мысленно не поминает Господа. А какая, собственно, разница? Он придерживался мнения, что Бог многолик, но един. Земля уж больно мала, чтобы на ней экспериментировали сразу несколько Создателей. А может, это другая планета и вотчина другого Бога?.. Сомнительно. Уж больно все похоже. Наконец Волков увидел огонек от фонаря. Все же хорошо он сделал, что приладил к седлу небольшой фонарь со свечой, иначе точно мимо прошагал бы.

Где тут переметные сумы? Гадство, как есть-то охота! Чертовы работники ножа и топора, романтики с большой дороги, растравили душу, а тут тебе только копченое мясо, сыр, хлеб да вода. Нет, мясо очень даже аппетитное и сыр вполне удачный, все без этой идиотской привычки западников, предпочитавших слегка подпорченные продукты, мало того — почитавших это за деликатес. Болваны, да что может сравниться со свежатиной!

Ну-у теперь и жить можно… А вот оставаться поблизости от той ватаги, пожалуй, не стоит. Понятно, что темно, хоть глаз коли, но лучше уж помаленьку, но дистанцию увеличить. Так, на всякий случай. Он ведь не былинный богатырь, чтобы в одиночку упокоить два десятка.

Хм… А что за мысль у него мелькнула, когда он наблюдал за разбойничками? Ведь что-то дельное было. А потом этот паразит заурчал, требуя свою дань. Вот теперь насытился, но опять мешает, потому как желудок потяжелел — тело заломило, требуя отдыха. Да что это за напасть! То одно, то другое, никак не сосредоточиться.

Да вот же оно. Помнится, когда по осени в Звонград ездили за обновами, тогда еще все только начиналось и они с Голубой не были женаты… Та-ак, с этих воспоминаний съезжаем, а то зубы сами скрежетать начинают, и главное — мыслей ноль. О чем это он? Точно. Подходил к нему один купчишка мелкий и намекал: мол, если на постоялом дворе дела с умом вести, то можно куда больше зарабатывать. Ну там, к примеру, если торговлишкой какой пробавляться, если у одних брать за треть цены и хотя бы за полцены продавать другим… Очень даже изрядно можно на том заработать. Виктор тогда включил полного дурака: мол, он не купец и это дело ему нипочем не потянуть. Мол, будь иначе, у него достало бы денег в торговцы податься, но вот не видит он в том своих способностей, ей-ей не видит. И даже уговаривать не стоит, уж больно боязно — прогорит, как пить дать прогорит.

Дурачка-то Виктор включил, да только разговор на ус намотал. Стало ему интересно, как прогорел бывший владелец постоялого двора, просто одолело его любопытство! И без особого труда выяснил. Одного спросил, другого послушал, причем не выходя с подворья, беседуя с проезжим людом и купцами в частности. А что? Они вовсе не против принять лишнюю кружечку пива на халяву. Опять же с Добролюбом выпить не зазорно — чай, хозяин большого подворья.

Выяснил он, что взяли некоего купца Отряхина с товаром, который принадлежал иному купцу. Было там кое-что приметное и редкое, да попалось на глаза родне обобранного купца в Брячиславле, оказавшейся уж больно дотошной. Купчишку едва в железо не заковали, но тот начал божиться, что знать не знает, ведать не ведает, сам, мол, не особо богат, а потому польстился на дешевизну и купил товар, чтобы поправить свои дела. У кого купил? Так у хозяина постоялого двора, прямо на подворье и купил! Пригнал порожние повозки и загрузил товар прямиком из сарая, чин чином уплатил означенную сумму. Да если бы он знал!.. Да он!.. Да не в жисть!.. Да сразу бы донес на аспида такого! Отделался вирой. Немалой, но по миру не пошел и кое-какое дело у него осталось.

Можно сказать, обычная история. Ну не совсем обычная, но все же. Но это если позабыть о том, что купчишка, обратившийся с туманным предложением к Виктору, прозывался Лисом, а фамилия его — Отряхин. Интересно? Вот и Волкову стало интересно, но не настолько, чтобы принять заманчивое предложение. Мелькнула было мысль подловить гада, да и всего-то. Уж больно пронырлив купчишка, наверняка сам в сношения с татями не вступал, скорее всего, кого-то из холопов к этому делу привлек. Так что устрой ему западню — начнет делать круглые глаза, мол, знать не знаю, ведать не ведаю. А единственную ниточку оборвет. Как говорится — нет человека, нет проблем. К тому же есть те, кто за это жалованье получает, вот пусть свой хлеб и отрабатывают, а у Виктора иное занятие.