Читать книгу "Лекарство для империи. История Российского государства. Царь-освободитель и царь-миротворец - Борис Акунин"

Судьи коронной системы, правда, не избирались, а назначались министерством юстиции – но из числа кандидатов, одобренных юридическим сообществом, и затем у государства не было права без законных оснований отстранить судью от должности.

Мировые же судьи избирались на трехлетний срок городскими думами или земскими собраниями (о которых речь пойдет в следующей главе). Здесь высшей инстанцией являлись съезды мировых судей.

Оправданная. В. Маковский

Авторы реформы после долгих дискуссий решили выделить еще одну, особенную форму суда для разбора конфликтов и мелких преступлений в крестьянской среде. Были учреждены так называемые волостные суды, где заседали представители сельского сословия. Сделано это было с учетом той важной роли, которую теперь стали играть общины. Крестьяне должны были сами решать, кто прав, а кто виноват, с учетом местных обычаев. Либеральные юристы и публицисты осуждали это исключение, считая его пережитком прошлого, но для темной, неграмотной крестьянской среды логика волостных судов была ближе и понятнее, чем разглагольствования профессиональных юристов.

Судебная реформа была самым радикальным и последовательным из правительственных начинаний. Ее успеху способствовала своего рода мода на службу в судебной системе, охватившая молодых, прогрессивно настроенных людей образованного сословия. Все хотели учиться на юридических факультетах, поступать на службу в правовые учреждения, избираться мировыми судьями. Всякое громкое судебное разбирательство вызывало огромный общественный интерес. Быстро возникла плеяда блестящих, красноречивых адвокатов. Пресса делала их настоящими звездами. Перипетии состязательных судебных процессов не только развлекали публику, они зарождали и укрепляли идею о том, что общество и частный человек имеют право полемизировать с государственной властью в лице прокурора – и иногда могут одерживать верх.

Очень скоро эти настроения создадут для империи большие проблемы.

Недореформа самоуправления

Если бы ко второй ветви власти, судебной, прибавилась бы еще и третья, представительная, Россия превратилась бы в классическую демократию, но так далеко планы царя-освободителя не заходили. Поступаться своими полномочиями император не собирался и все проекты подобной направленности категорически отвергал.

Невозможна была при абсолютизме и полноценная «четвертая власть», то есть свободная пресса, которая неминуемо начала бы критиковать все аспекты российской жизни и даже покушаться на сакральность Помазанника Божия. Поэтому речи об отмене цензуры не шло – только о некотором ее смягчении. В 1865 году был принят закон «О даровании некоторых облегчений и удобств отечественной печати», частично отменивший предварительную цензуру, но зато усиливший ответственность за всякого рода вольности. Вышедший за рамки дозволенного издатель подвергался денежным штрафам и получал «предостережение» от министерства внутренних дел. Три предостережения вели к приостановке издания. В такой обстановке авторы проявляли недюжинную ловкость по части эзопова языка и всякого рода подмигиваний, которые публика жадно улавливала и которым бурно радовалась. Все-таки разница между «гласностью» и свободой слова велика.

Но и этой весьма умеренной либерализации оказалось достаточно, чтобы в стране начался бум периодики, которая отныне становится большой общественно-политической силой – тем более что возможности «народных представителей» в этом смысле были минимальны.

Некоторые шаги по введению избирательной системы правительством были сделаны, но очень скромные и вовсе не с целью разделения властей.

Если параллельно с судебной реформой готовилась реформа местного самоуправления, вызвано это было не парламентскими устремлениями (как в свое время мечталось Александру Первому), а соображениями сугубо прагматическими. Государство понимало, что собственными силами не сможет навести порядок в регионах огромной империи: в казне не было на это денег, к тому же не хватало кадров. При крепостном праве крестьянами управляли помещики, но теперь с этим было покончено. Требовался какой-то иной механизм. Разработан он был под общим руководством министра внутренних дел П. Валуева, в ведение которого входило управление губерниями.

Идея состояла в том, чтобы создать некие учреждения, которые, с одной стороны, ни в коем случае не будут являться местной властью, но в то же время помогут государству решать вопросы, справиться с которыми оно не в состоянии. Новая структура получила название «земской».

Ее параметры были определены «Положением о губернских и уездных земских учреждениях» (1864). Этот акт обычно называют Земской реформой.

В ведение земств входили хозяйственные и культурно-социальные задачи: содержание дорог, медицина, школы, благотворительность, доставка почты, страхование и прочее. Для финансирования своей деятельности земство могло производить сбор средств, приобретать имущество, накапливать капитал.

Всей этой немалой работой должны были руководить уездные и губернские собрания, куда депутаты («гласные») избирались на трехлетний срок. Собрание выбирало из своего состава управу, которая вела повседневные дела в промежутках между съездами.

Хоть избирательная система называлась всесословной, закон принял меры предосторожности, чтобы большинство населения, крестьяне, не стали в собраниях слишком заметной силой. Для этого депутаты делились на три курии: владельцев земельных угодий существенного размера, горожан определенного имущественного статуса и крестьян, получавших весьма урезанное число представителей. Соотношение «гласных» уездного собрания по куриям получилось таким: почти половина – землевладельцы, чуть больше трети – крестьяне, остальные – горожане. Гласные уездного собрания избирали своих представителей в губернское собрание, где пропорция помещиков была еще выше.

В земском собрании. К. Лебедев

Эта куцая самоуправляемость дополнительно ограничивалась тем, что председателей уездной земской управы утверждал губернатор, а губернской – министр внутренних дел. Плюс к тому закон предупреждал, что «начальник губернии имеет право остановить исполнение всякого постановления земских учреждений, противного законам или общим государственным пользам» – причем под «общими государственными пользами» могло пониматься что угодно. В случае конфликта земство имело право жаловаться в Сенат.

Земская реформа была заявлена как еще одна монаршья милость: «Признав за благо призвать к ближайшему участию в заведывании делами, относящимися до хозяйственных польз и нужд губернии и каждого уезда, местное их население посредством избираемых от оного лиц, Мы повелели министру внутренних дел составить на указанных Нами началах проекты постановлений об устройстве особых земских для заведывания подобными делами учреждений». По сути дела, однако, выходило, что государство снимает с себя значительную часть расходов по местному жизнеустройству и перекладывает их на обывателей, давая им взамен некоторое, очень ограниченное право этими расходами распоряжаться.