Читать книгу "Сгореть быстрее звезды - Иванна Кострико"

– Да мы и не смотрели на лица, – задумчиво проговорил Эд.

– Плохо, – заметила Кира. – Особенно Асель, тебе это не простительно, ты же аналитик. А вообще за реакцией собеседников надо обязательно смотреть. Особенно в тот момент, когда он ест или пьет. Хоть и говорят, что когда человек пьет его даже змея не жалит, но по мимике можно узнать, то что у человека скрыто глубоко.

– Принял твое замечание. Исправлюсь, – наклонив голову произнес Асель. – А что у нас на лицах отразилось?

– Недоумение, – глядя прямо на него ответила Кира. – У вас у всех троих на лице отразилось недоумение и немного разочарования. Но вы потом быстро справились с эмоциями и сделали вид, что напиток прекрасен. Выдержанный алкоголь, имеет свой специфический вкус. У разных напитков, он проявляется по-разному. Но в принципе, эффект один и тот-же. Такие вкусовые качества могут оценить единицы. У большинства же они вызывают, вот такую реакцию, которую вы продемонстрировали. Недоумение, разочарование, а потом хорошая мина при плохой игре. Самое главное достоинство этого напитка, это легенда о неподражаемом вкусе и цена. Так и мужчины, они думают, что чем старше они становятся, тем качество их улучшается. А на самом деле, улучшается их благосостояние, которое привлекает лёгкие игристые вина.

– Кира, я столько лет на свете прожил, но впервые слышу такие рассуждения, да еще из уст практически девчонки, – хмыкнул Асель. – А себя с каким вином ты сравниваешь?

Кира поднялась и не выпуская из рук бокала подошла к огромному витражному окну, из которого открывался вид на чудесный парк. Постояв перед окном задумчиво глядя на деревья в парке, она отхлебнула вина и немного помолчав тихо сказала:

– С вином, которое забыли на столе в открытой бутылке. Вроде и мокрое, и даже при большом желании можно жажду утолить. А вот вкуса и наслаждение оно уже не принесет. Если вы перекусили, то давайте работать.

Глава 9. Мирослав Матвеев

В самый последний момент Адмирал попросил курировать один проект. Изначально его контролировали Ирвин Харс, ректор нашей академии, вдохновитель и разработчик этой операции. И ребята из контрразведки. Я понимал, что это был разработанный ими великолепный план с прекрасно подобранными исполнителями. И мне отводилась в принципе роль наблюдателя. Но второе отделение решило, что пока это не их территория и в самый последний момент, начальство решило устранится от участия. Я видел, какое недовольство вызвало такое решение у тех офицеров, кто участвовали в разработке. Но приказы командования не обсуждаются. И прекрасно спланированная, но очень спорная операция осталась полностью в нашем ведомстве. Я только краем глаза просмотрел личные дела группы. Увидел, что командует Гарц Обренович и успокоился. Мой бывший подчинённый, он был лучшим в моей группе. Я хотел его забрать к себе в штаб, но Гарц отказался и остался в разведке. И вот теперь мы стояли в кабинете Адмирала согласовывали последние уточнения. В первый момент, я даже не узнал своих ребят. Без биоактиваторов и усилителей, они стали ниже ростом и не такими мощными. Умом я понимал, что это нужно для спешного выполнения задания, но чувство беспокойства не оставляло меня. И еще я остро жалел, что так пренебрежительно отнесся к ознакомлению с делами личного состава. В группе, между Обреновичем и Белинским стояла Кира. Маленькая, хрупкая и отрешенная от всего происходящего. На фоне этих двух богатырей она, со своей короткой стрижкой, казалась подростком. Больше всего поражали её глаза. Опустошенным взглядом она смотрела в одну точку и односложно отвечала на вопросы, как робот. Память у меня была, как у всех разведчиков, фотографическая. Если увидел один раз, запоминал навеки. И я точно помню, когда перебирал файлы с информацией, её фамилии среди участников не было. Если бы я раньше узнал, что она принимает в этом проекте участие, ни за что бы не пустил. Все бы сделал, но не позволил бы ей рисковать собой. Я, конечно всегда мечтал, что она пойдет по моим стопам. Тем более у неё все для этого было и сильный дар с почти неограниченным резервом, и сила воли, и прекрасная память, позволяющая ей запоминать даже маленькие нюансы. А самое главное она могла мыслить и анализировать. Я всегда ею гордился. С того самого момента как в роддоме, медицинская сестра передала мне кулек с моей девочкой и словами поздравления. К сообщению Аурики о беременности, помню я отнёсся, вполне спокойно. Конечно изобразил на лице радость, чтобы не расстраивать любимую жену. Но во мне ничего не шелохнулось. И когда на Туртаран, где в то время базировался мой отряд, сообщили, что у меня родилась дочка, тоже ничего не почувствовал. В больницу рванул, больше для того, чтобы не расстраивать Аурику, а не потому что проснулись отцовские чувства. И вот я стою в комнате для выписки и держу этот конверт с выглядывающим из него красным сморщенным личиком. И не знаю, что делать. Вдруг, малышка распахнула глаза и посмотрела на меня внимательным изучающим взглядом. Я на какое-то мгновение просто замер. Она внимательно изучила мое лицо, и одновременно улыбнулась и закопошилась в своих пелёнках. Вот только тогда на меня нахлынуло. Такого ощущения я не испытывал никогда в жизни. Ни до этого момента, не испытал его и после. Аурика не хотела второго ребенка, слишком нас сильно мотало по всей Галактике. Она предпочла ездить вслед за мной. А вторая жена хоть и родила долгожданного сына, но как-то не складывается у меня с этим мальчишкой отношения с самого первого дня. Он боится меня и не может с собой справиться. Как только я появляюсь на пороге, он или прячется, или начинает рыдать, пока мать или няня его не уведут. Аурика всегда меня дожидалась на пороге и Кира, вместе с ней никогда не ложилась спать пока я не приду домой. Всегда встречала, какой бы я не пришел домой и во сколько. Сначала ко мне на встречу бежали маленькие ножки, и я подхватывал дочь и подбрасывал до потолка. Она подлетала, замерев от страха и восторга одновременно. Потом летело облако кружевных платьев, сверху лился задорный смех. Аурика всегда наряжала её как принцессу. А когда подросла, она просто висла у меня на шее, и я кружился вместе с ней. У нас всегда с ней было полное понимание. Именно я, а не мать был в курсе всех её девичьих тайн и секретов. Она даже первые шаги сделала ко мне. Тогда я прилетел с задания разбитый и морально, и физически. Мы во время операции потеряли трех парней. И придя домой, я просто упал в кресло в изнеможении. Аурика стала снимать с меня грязную, пропитанную кровью и потом одежду. А Кира стояла недалеко и держалась за спинку дивана. Чуть-чуть постояв и поняв, что отец не спешит её брать на ручки, она сама пошла ко мне. Мы с её матерью замерли, боясь спугнуть момент. Как я ею гордился. Её успехами и победами. А гордится всегда было чем. Победительница Олимпиад и соревнований. Лучшая ученица в классе. А когда почувствовал, что она еще и носитель моего дара, ног под собой не чувствовал от радости. Сколько всего светлого и доброго в моей жизни было связанно с моей девочкой. И как было обидно, когда она не приняла моего поступка, не поняла моих доводов и безоговорочно встала на сторону матери. И не просто встала, а еще и отказалась наотрез от нашей общей мечты, быть военной. И последнюю точку поставила, взяв в знак протеста фамилию матери. Тем самым отрекаясь от меня окончательно. Сколько лет прошло, а обида до сих пор гложет душу. Я так и не простил ей этого. И все эти годы даже не интересовался, как они живут. И вот она сейчас стоит передо мной. Серьезная и какая-то отрешенная. И я совсем не чувствую тепла, которое сопровождает наши потоки. Как будто она специально спрятала от меня свои способности. И даже не смотря на обиду, я не хотел, чтобы моя девочка участвовала в этой смертельно-опасной операции. Да, я всегда мечтал видеть её в форме и пагонах. Я мечтал, как приду в мундире при полном параде к ней в академию на выпускной, и мы закружимся с ней в танце. Но служить она должна была в безопасном месте. Не лезть в самую гущу событий и не подставлять свою голову под пули. Интересно почему она поменяла свои взгляды? Или это попытка примирится со мной? И я не выдержал, дождался, когда все вопросы урегулируются и подошел к ней. Она стояла смирно и смотрела мимо меня.