Читать книгу "Волкoff - Анастасия Мамонкина"

– Как это нет?! – изумился отец, а затем в поле его зрения попал расстегнутый кофр. – А это тогда что? Разве не платье?

– Разумеется, нет! – подбоченилась Ира. – Оно же не свадебное!

– Разве? – брови отца сошлись на переносице, очертив глубокие морщины, а в голосе сквозило недоумение. – Но оно же белое... Значит, свадебное?

– Спасибо, пап, хоть ты меня понимаешь! – я бросилась ему на шею и расцеловала колючие от щетины щеки. – А то мама с Иркой будто в упор не видят, что оно белого цвета и вполне подходит для свадьбы.

– Конечно, подходит, – заверил папа. На бедных щеках наметился лёгкий румянец от моей похвалы. По узким губам скользнула улыбка, собравшись лучиками в уголках глаз, и он аккуратно погладил меня по голове, стараясь не навредить причёске. – Очень красивое платье, Марина. И ты в нем будешь самая красивая.

ЭПИЛОГ (2)

Мама спорить с отцом не посмела, хотя по взгляду видно – страшно хотела, аж язык чесался поскандалить, отстаивая свою точку зрения. Но недавно у папы выявили какие-то неполадки с сердцем, и ссоры в нашей семье, пусть даже и шуточные, для поддержания «огонька», как-то резко прекратились. Он даже о моём похищении Волковыми не знал до сих пор, и это хорошо – хоть кто-то из семьи не смотрел косо на Сергея. Кажется, они даже подружились и уже успели втроём с Мирославом смотаться на рыбалку.

Улов, кстати, у двух оборотней и человека вышел знатный, мама тогда весь вечер ворчала, с особой жестокостью потроша пару десятков килограмм налимов и окуней. И домашнее меню на ближайшие пару недель, будто в отместку, было расписано исключительно под уху, рыбные котлеты и пироги с рисом и рыбой. Папа вроде бы не жаловался своеобразной диете, но спустя пару дней после удачной рыбалки робко заикнулся составить компанию Славе на охоте. Тут уже нам с Мирославом пришлось отговаривать его от этой затеи, напирая на отсутствие лицензии на оружие и подсевшее с возрастом зрение – не стоит человеку видеть настоящую волчью охоту, ох как не стоит. Я вот даже любопытства ради поприсутствовать не хотела, хотя Слава приглашал, запоздало решив, что между нами не должно остаться никаких секретов. Ну не знаю, некоторые физиологические особенности, как по мне, лучше держать в тайне от второй половинки. Он же не подглядывает за мной в туалете? Вот и я не собираюсь смотреть, как он загоняет несчастного зайца в лесу.

Мирослав, как и обещал, приобрёл домик почти неподалёку от родителей. Ну, как домик – как по мне, так настоящий особняк с огромной территорией, граничившей с сосновым бором. Двухэтажный, добротный, стоящий в стороне от остальных построек, так что Слава при желании мог спокойно бегать в волчьем обличии прямо на участке, всё равно никто из соседей не увидел бы. Да в таком не только одного оборотня – целую волчью стаю можно скрыть! Что, впрочем, пару раз уже случалось.

Обжиться до конца на новой площади мы пока не успели, но ремонт завершили в кратчайшие сроки. Оно и неудивительно – когда нет никакой стеснённости в средствах, даже страшное слово «ремонт» теряет свою пугающую подоплёку. Соглашаясь на переезд, мы и не представляли, что всё – буквально всё! – сложится в нашу сторону. Начиная с позорного бегства Валентины Юрьевны и заканчивая досрочным обнародованием завещания Волкова-старшего, в котором значилось и имя Мирослава. Весь свой капитал отец разделил поровну между обоими сыновьями, не делая разницы между законным и внебрачным ребёнком, но главой стаи назначил старшего. Сергей, кажется, ни капли не удивился отцовской воле и о потерянных деньгах не сокрушался. Он вообще во всём помогал брату – в делах нескольких семейных фирм, волчьей стаи, да и просто так, по жизни.

С тем, что я оказалась не его парой, Сергей вроде как смирился, но порой я замечала на себе его взгляд, преисполненной глухой тоски. Аж сердце разрывалось, но я даже помочь ему ничем не могла, разве что дать контакты всех знакомых девушек – а вдруг именно среди них найдётся та, единственная?

С парами у волков всё вообще было как-то... грустно. Оборотни редко путешествовали, а магия, которая теоретически должна притягивать истинных половинок, увеличивая вероятности встречи, срабатывала далеко не всегда. Мало кому везло, как Мирославу, встретить избранницу просто так, в толпе на вокзале. Чаще всего больше половины стаи до конца дней оставались одинокими волками, оттого на редких свадьбах гуляли, так сказать, всем табором, радуясь за очередного счастливчика, создавшего семью.

«Очередной» такой как раз томится за воротами и, судя по непрекращающемуся гудку клаксона за окном, ждёт-не дождётся свою невесту, с которой не виделся с прошлого вечера. Как Мирослав вообще поддался на мамины уговоры соблюсти традиции, отпустив меня от себя на целую ночь? Не иначе, просто по доброте душевной уступил будущей тёще в целях налаживания дружественных семейных отношений. А вот зачем – непонятно, мама всегда души в нём не чаяла, а после того, как Слава вернул блудную дочь из коварной столицы в тихую провинциальную гавань, так и вовсе едва не молилась.

Вот и сейчас, едва завидев за окнами будущего зятя, нетерпеливо жмущего на клаксон, в кратчайшие сроки, как на военных сборах, закончила оставшиеся приготовления, обрызгала напоследок лаком для волос, осенив напоследок каким-то крестным знамением ультра-сильной фиксации, и вытолкнула наружу, прямо в объятия жениха, уставшего ждать в машине.

– Привет, – пискнула я, с удивлением опознав в импозантном красавце-мужчине в ладно сидящем костюме своего Славу, обычно не вылезавшего из джинсов и принтованных футболок. Платье, ещё минуту назад трепетно любимое, вдруг показалось не соответствующим моменту, а слова мамы и Ирки – единственно правильными. К счастью, сомнения в душе тревожили меня не больше секунды.

– Привет, – улыбнулся в ответ Мирослав, и в его нереальных разноцветных глазах я увидела себя – смущенную невесту с вплетёнными в рыжие локоны белыми цветами. Красивую и бесконечно счастливую.

Мама сомневалась в платье? В причёске? Ирка критиковала макияж? Да в глазах Мирослава я и мятая, после бессонной ночи и с немытыми волосами буду прекрасна, как свежий майский день! И никаких слов, никаких признаний не нужно – достаточно одного взгляда, преисполненного искренних чувств. И поцелуя – нежного, трепетного, от которого бабочки в животе и пусто-пусто в голове, а сердце стучит часто-часто, сбивая дыхание.

– Поехали? – тихо шепнула я, когда поцелуй и последовавший за ним молчаливый обмен восторженными взглядами несколько затянулись, а из-за забора сигналила добрая половина кортежа, поторапливая брачующихся.

– Ага, – отозвался Слава, и повёл меня к одной из припаркованных машин, густо украшенных бантами и лентами.

Дорогу до Чаши я почти не запомнила, пребывая в каком-то ватном тумане нервозности, и в себя пришла только на лестнице у входа, когда вездесущая Ирка вздумала наделать парочку сэлфи с жутковатыми статуями возле дворца бракосочетаний. Мрачные фигуры навевали не самые добрые мысли и скалились весьма недружелюбно, будто пытались отогнать всех слабых духом подальше «Центра семьи». Смею надеяться, что гаргулии – это выдумка, а не очередные представители маг-сообщества, иначе... иначе я решу, что мне и незамужней вполне себе хорошо живётся, что там этот штамп в паспорте и кому он вообще нужен?