Читать книгу "Пилот - Константин Шаров"

Я же был совершенно не готов променять свободу полёта на сытое существование на самом дне гравитационного колодца. Каждому своё.

* * *

– Смотри, парень, не подведи меня! – сурово вещал полный немолодой мужчина, сидящий в массивном офисном кресле. Посетителям его кабинета сидячих мест не предлагалось, так что я вынужден был выслушивать его ценные замечания стоя.

– Всё будет доставлено точно в срок! – наконец ответил я, поймав паузу в длинном монологе чиновника.

– Кхм… – Он достал из специального отделения стола, более похожего на ячейку банковского хранилища, толстый пластиковый конверт и небрежно бросил его на стол. – Можешь идти!

Молча забрал конверт, мотнул головой, что можно было при определённом желании признать поклоном, после чего поспешил покинуть логово этой канцелярской крысы. Пустота! Сколько же мне потребовалось усилий, чтобы получить этот вожделенный трофей. Нет, я понятия не имею, что находится внутри конверта. Более того, не имею ни малейшего желания узнать. Куда больше меня интересовали печати и коды, что были на нём нанесены. Неспециалисту они бы ничего не сказали, для меня же должны были стать путёвкой в жизнь.

Тут следует сделать отступление и рассказать про систему рейтингов пилотов. Как известно, хороших пилотов немного. И, к сожалению, на одного пилота приходится три-четыре водилы. Так на нашем сленге называли людей, умудрявшихся вести суда без необходимых для этого способностей. Разнообразие водил было весьма высоко. Это мог быть простой человек, раздобывший где-нибудь артефакт нечеловеческой расы. Тот же симбионт, например. Или же водила-погонщик, натаскавший на пилотирование какую-нибудь пси-активную инопланетную тварь. Или просто слабый псион. Да вариантов много. Единое было лишь то, что пользоваться их услугами было чрезвычайно рискованным мероприятием. Естественная ниша водил – перевозка различных крупногабаритных недорогих грузов по устоявшимся, хорошо изученным маршрутам.

Если же маршрут был сложен, то в четырёх случаях из пяти полёт заканчивался катастрофой. Однако количество рисковых людей всё не уменьшалось. Поняв, что на привычных маршрутах невозможно заработать больше из-за жестокой конкуренции и после нескольких десятков спокойных полётов удостоверившись в собственной непогрешимости, водилы теряли берега, брались за заведомо невыполнимые задания – и гибли. Обычно вместе с грузом и кораблём.

Чтобы избежать потерь кораблей и связанных с этим убытков (страховые компании суда водил не страховали), была создана достаточно сложная и хорошо защищённая от взлома система рейтинга пилотов. Суть её была в следующем.

Каждый пилот имел в наличии специальную карту, которую он получал по окончании обучения в академии. Я подобной карты не получал, поэтому находка её у контрабандиста была, как говорится, в тему. То, что ей уже за двести лет, никого не смутит – такие раритеты часто передаются из поколения в поколение, хотя отсутствие зарегистрированных полётов за всё это время умного наблюдателя наведёт на правильные мысли.

Интересен был сам механизм, гарантирующий защиту от подделок. Внутри Карты пилота находился герметичный сосуд, наполненный раствором слабой кислоты, в котором плавали особые бактерии. Находясь в агрессивной среде, они покрывались толстой защитной коркой и могли находиться в таком состоянии веками. Ни жёсткое Пси, ни другие виды излучений и воздействий не могли им повредить. Если же в ёмкость насыпать немного сахара, то бактерии пробуждались и начинали активно делиться, одновременно становясь восприимчивыми к Пси.

Во время полёта специальный прибор – картограф – брал из ёмкости карты капельку жидкости, активировал её и писал с помощью Пси прямо в генетический код бактерий трек полёта. По достижении конечного пункта капелька с треком возвращалась в карту и смешивалась с остальными. Далее пилот вставлял её в специальный приёмник, имеющийся в каждом космопорте, и тут начиналось самое интересное.

Приёмный терминал космопорта брал ещё одну капельку раствора и начинал её активно проращивать, одновременно считывая информацию, записанную в генетическую память бактерий, и записывая туда же огромное количество новой. В первую очередь списывался последний пройденный маршрут. Пилот, если он обладал необходимыми знаниями, мог исказить трек, но не пройденные планеты, где он приземлялся или стыковался. Ведь в каждой точке он обязан был произвести процедуру считывания-записи на карту пилота.

Объём информации, что записывалась в память бактерий, был огромен. Он делился на три части. Первая относилась к полезным для пилота данным – самый последний вариант карт потоков, найденные аномалии, опасные зоны, новые маршруты и т. п. Эти данные создавались специальной службой космопорта по результатам компиляции треков и карт всех приходящих в космопорт пилотов. Для каждого элемента обязательно указывалось, как давно была получена информация и кто из пилотов её дал. В условиях непрерывного устаревания данных это было очень важной для сохранения движения работой.

Вторым блоком шла информация общественной важности – последние новости, изменения в законодательной базе, открытие новых предприятий, появление новых товаров, котировки на рынках… Всё то, что правительство планеты хотело сообщить галактическому сообществу.

В третий блок входило всё остальное – личные сообщения людей, не готовых оплачивать пси-связь, тайная переписка, защищённая сложными шифрами, всякого рода спам, кино и музыка, базы данных удалённых серверов для синхронизации и космос знает что ещё. Так как размещение информации в этом сегменте обычно было недорогим или вообще бесплатным, то попасть туда могло что угодно.

В результате пилоты становились невольными распространителями информации по галактике. Данные, однажды записанные в карту пилота, никуда из неё не исчезали, пока была жива хоть одна бактерия, хранящая эту информацию. А так как в карте их были миллиарды… Другое дело, что извлечь эту информацию порой было непросто. Существовали даже специальные лаборатории, специализирующиеся именно на этом. Они брали образцы из карты, по ряду признаков выбирали отдельные бактерии, относящиеся к интересующему периоду, после чего проращивали их, пока количество бактерий не достигало критической массы, достаточной для считывания информации с помощью Пси.

Чем более древнее событие изучалось, тем меньше находилось соответствующих бактерий и больше искажений в связи с последующей перезаписью. По теории вероятности в каждой карте пилота существует хоть одна неперезаписанная бактерия с нужной информацией, но попробуй её найди! Ведь на одну нужную приходится сотни тысяч похожих, но с разной степенью повреждения данных.

Именно по этой причине найденная карта пилота двухсотлетней давности потенциально была очень ценна, ведь в то время в этом секторе пространства не существовало пси-лабораторий достаточно высокого класса, чтобы вытащить и проанализировать на полезность хранимую в картах пилотов информацию. Дошедшие же до наших времён карты были подвержены столь сильному искажению, что для считывания с них данных потребуется работа крупнейших институтов, специализирующихся на данной тематике. А таковых на текущий момент существует лишь три и все они очень-очень далеко.