Читать книгу "Костяной Скульптор. Часть 5 - Юрий Розин"

Бросок вперед, прямо на дубинку. И со стороны могло показаться, что я прямо сейчас схлопочу удар прямо п кадык. Вот только тайминг скорее всего тренировался с другим оружием: копьем или по крайней мере длинной палкой. А потому выпад парень сделал раньше, чем было нужно и, немного притормозив в последний момент, я смог избежать удара просто из-за длины дубинки.

А дальше уже скука. Пусть физически мальчишка точно был сильнее меня, но той стадии телесной магии, когда тело становится невосприимчивым к обычному оружию, конечно, не достиг. И после того, как я сократил дистанцию и одновременно пропустил мимо себя выпад, он остался совершенно беспомощен. Удар ножа в печень, это было удобнее, чем метить в голову, и быстрое отступление. Он все еще мог что-нибудь выкинуть, взять меня в захват, к примеру.

Хотя, кажется, я его переоценил. Даже спустя столько лет остаются рефлексы, требуемые в бою с профессиональными воинами. Мальчишка, вряд ли хоть раз бившийся в реально смертельном поединке, получив смертельный удар обо мне уже не думал. Рухнув на колени, он схватился за рукоять ножа и поднял на меня удивленный взгляд. Хотел что-то сказать, но вместо слов изо рта потекла темная кровь.

От такого зрелища последний из его подельников, еще сохранявший намеки на храбрость и преданность, бросился наутек, как и двое более умных ребят. В то, что они приведут сюда кого-нибудь поопаснее, я не верил. По крайней мере не в ближайшее время, вряд ли эти горе-бандиты стали бы устраивать засады вблизи чьего-то жилья.

Подошел к парню, оторвал его руки от рукояти и выдернул нож из живота. Тот даже не сопротивлялся, болевой шок — штука серьезная. Помня о случае с Агнес, перерезал горло сначала ему, потом тому со стрелой в глазу, а потом, просто на всякий случай, еще и лучнику. Они, конечно, не Воители и с такими ранами вряд ли выживут, да и убеждаться в их смерти мне особо не для чего, но лучше начать вырабатывать привычку. Альталет так и не сказал мне, как именно они смогли меня выследить, но почти уверен, без Агнес не обошлось. Не сглупи я тогда, этих двадцати семи лет в цепях можно было бы избежать.

Пока добивал второго и третьего, начал ощущать втекающую в мое тело энергию жизни паренька-лидера. Происходило это куда медленнее, чем с энергией смерти, то ли из-за того, что я сам пока был слаб, то ли ровно из-за того, что энергия ЖИЗНИ была отчасти живой и не слишком-то хотела покидать хозяина.

Но, так или иначе, мои способности работали. Примерно к тому моменту, когда я начал разбираться в вещичках разбойников, думая, что брать себе, а что оставлять, процесс поглощения был завершен. И, надо сказать, парнишка был куда питательнее, чем тот инквизитор. Огонек его силы был едва ли не вдвое больше, что не могло не радовать.

Но с этим все-таки стоило разбираться в более спокойной обстановке. Присвоив себе все, что посчитал нужным, я стащил тела в канаву у дороги и закинул в те самые кусты, из которых в меня стрелял убитый лучник. Иронично, если подумать.

А теперь — дальше. Мне еще надо дойти до той самой стоянки и поспать.

Глава 136

— Так что, говорите, с Вами случилось? — Седобородый старик, что взялся зашивать мое плечо, с интересом изучал рану.

— Какие-то молокососы напали, — вздохнул я как можно более устало. — Порезали, хотели обобрать. Не с тем связались! Я тоже ранил одного или двух из них и сбежал. Вот попадись они мне снова… — Изобразив на лице праведный гнев, покосился на старика, дожидаясь реакции.

Порезал я себя сам, тем самым ножиком, что один из разбойничков носил на поясе. И не просто так, я не мазохист и не сумасшедший… ну, по крайней мере не настолько. Дело было в том, кто именно стоял лагерем на той заветной полянке.

Прежде чем выходить на свет костров, я решил провести небольшую разведку. Обошел поляну кругом и нашел достаточно хорошо скрытую зарослями точку обзора. Поначалу ничего особенного не увидел. Стоянка и стоянка, несколько палаток, сидящие у костра люди, поодаль от дороги стоит фургон, у привязи — стреноженные кони. Однако символ, который я разглядел на фургоне, кардинально поменял ситуацию.

Видел я уже далеко не в первый раз, за время нашего с Агнес путешествия чаша и змей встречались мне снова и снова. Тогда я задал вопрос о происхождении этого символа из праздного любопытства, кто же знал, что сейчас эта информация придется так кстати.

Змей, обвивший тонкую ножку чаши и склонивший над ней голову, во всем человеческом мире являлся символом Братства Жизни. Наряду с церковью это была одна из немногих глобальных организаций, не привязанных ни к одной стране и существовавшей дольше большинства империй. И если святой престол занимался спасением человеческих душ, то Братство Жизни, как логично следует из названия, занималось здоровьем людей.

Лекари, целители (те, что использовал для лечения магию), травники, знахари — все, кто имел хоть какое-то отношение к медицине, так или иначе были связаны с Братством. Фактически, это была просто глобальная коалиция докторов всех рангов и мастей, не связанных друг с другом ничем кроме общей идеи. Потому, в отличие от церкви, никаких особых амбиций, по крайней мере видимых, у этой организации не было. Как не было и личной армии, собственных земель и каких-то особых привилегий.

Конечно, церковники тоже лечили людей, зачастую даже бесплатно, тогда как лекари не гнушались брать за свои услуги плату, все-таки это была их работа. Однако до глобальности последних святошам было далеко. Просто потому, что святой магией пользоваться могли далеко не все, а врачевать последователи Змея могли без каких-либо способностей. И может Братство не любили так, как любили церковь, но и негодования, что в некоторых вызывал святой престол, эти ребята ни у кого не вызывали.

Возвращаясь к моей ситуации. Появление Братства Жизни, не просто лекарей, в нем состоящих, а тех, кто напрямую использовал их символ, было для меня очень кстати. Если бы мне удалось примазаться к ним, угроза со стороны церковников, все еще висящая над головой многотонным грузом, резко стала бы куда более блеклой.

А потому я счел умным шагом организовать повод для нашего знакомства. Может, конечно, распарывать себе же плечо до мяса, а потом дожидаться, пока рубаха достаточно пропитается кровью и не было лучшей идеей, но полумеры не были в моем духе.

И вот, я сижу на бревне у костра, морщусь от неслабой такой боли и выслушиваю нравоучения от старика из Братства.

— Жизнью, молодой человек, не стоит так глупо разбрасываться. — Говорил он, для пущего эффекта в конце каждого предложения втыкая в меня простерилизованную в кипятке кривую иглу. — Что у Вас было с собой такого, что стоило подобного риска? — Тык! — Не лучше ли было отдать тем людям, что они хотели, но при этом остаться невредимым? — Тык! — Ведь, сложись ситуация иначе, окажись они более умелыми или Вы менее везучим, мы бы сейчас не разговаривали. — Тык!

При каждом вхождении острия иголки в плоть я вздрагивал от боли. Все-таки человеческая боль сильно отличалась от той, что я испытывал от применения способностей, будучи нежитью. Однако, когда все закончилось и старик отрезал лишнюю длину нити специальными ножничками, я удостоился похвалы за стойкость и даже получил одобрение своим действиям.