Читать книгу "Буря времен года - Эль Косимано"

– Хочу, чтобы ты купила мне большую коробку мармелада и отвела на новый фильм Тарантино.

– Не прямо сейчас. Я имею в виду, чего ты больше всего на свете хочешь от своей жизни?

– Больше всего на свете? – Он морщит нос, будто мой вопрос с подвохом, и в задумчивости устремляет взгляд на поверхность реки. Вокруг его глаз появляются морщинки, когда он, наконец, отвечает, не скрывая ностальгии: – Хочу поймать большую волну. Еще один раз в жизни. Рябь на Восточном побережье не идет ни в какое сравнение с зимами у нас дома.

– Зачем же тогда ты тратишь время здесь со мной?

Он мягко стукается своим коленом о мое, и из-за тучи показывается солнце, согревая меня.

– Жизнь тебе спасаю, вот зачем. Одна задача за раз.

Я от души смеюсь, впервые за несколько месяцев, и мне становится очень хорошо, несмотря на боль в разбитых губах и ушибленных ребрах.

– Я серьезно.

– И я тоже. Кто-то же должен следить, чтобы ты не скатилась ниже красной черты. У тебя самой получается препаршиво.

– Так избавь меня от страданий и отправь домой прямо сейчас. Это повысит твой рейтинг. Возможно, даже заработаешь переезд в Калифорнию.

Мне кажется, что сокровенное желание Хулио осуществить нетрудно. Я легкая добыча. Он смотрит на меня как на сумасшедшую.

– Свой шанс я давным-давно прошляпил.

– Как так?

Я упираюсь подбородком в колено. Его уклонение от разговора раззадорило мое любопытство. Мгновение спустя он пожимает плечами.

– Забросил свой передатчик внутрь границы территории и отправился пешком. В июне девяносто первого. – Я быстро произвожу в голове подсчеты. Это случилось за год до нашего с Хулио знакомства. – Я решил, что, путешествуя автостопом, через три дня доберусь до Западного побережья и смогу пару месяцев заниматься серфингом, прежде чем… – Он замолкает и уносится мыслями прочь. Его глаза цвета морской волны стекленеют. – Не важно, – заключает он, качая головой. – Не прошел я и десяти миль по Западной Вирджинии, как Гея меня нашла. Так что шанс, что она отпустит меня домой, равен нулю.

Хулио еще повезло. Выход за пределы подведомственной территории карается исключением из программы. От осознания, что именно на это он, возможно, и рассчитывал, у меня сжимается сердце. Он теснее прижимает меня к себе и растирает плечи, чтобы согреть.

– Здесь не так уж и плохо. Мне нравится тусоваться с тобой.

Тут его передатчик выплевывает очередную порцию брани, и Хулио, чертыхнувшись, затыкает Мари пальцем.

– Одно я знаю наверняка, – говорит он, выуживая из кармана кусочек жвачки, закидывая его в рот и принимаясь энергично жевать. – Если я когда-нибудь вернусь домой, то только на собственных условиях. И треклятого передатчика при мне не будет.

Вынув изо рта розовый комочек, он разделяет его на две части и одной залепляет передатчик у себя в ухе, а второй – у меня. Разом воцарившаяся тишина взрывается тревожными звоночками у меня в голове.

– Расслабься, – советует Хулио, должно быть, заметив вспышку страха на моем лице. – Твой передатчик по-прежнему включен. Технически мы никаких правил не нарушаем.

Снова закусив больные щеки изнутри, я принимаюсь высматривать в траве шпионов Геи. Наша несовместимая магия, бесконечные правила, раздельные кампуса с ловушками, камеры видеонаблюдения и Стражи Кроноса… Все создано специально для того, чтобы держать Времена года подальше друг от друга. Тем не менее вот мы сидим рядышком, так что можем даже дотронуться друг до друга через одежду. Заглушив передатчики, мы делимся друг с другом секретами.

– Почему мы? – спрашиваю я, прижимаясь к его теплому боку.

– О чем ты?

– Почему мы ладим?

– Не ты ли только что сказала, что драться глупо?

– Да, но это похоже на нечто большее.

Хулио прячет мечтательную улыбку.

– Помнишь ту ночь, когда я настиг тебя в туалете в баре в Феллс-Пойнте? Тебя тогда наизнанку выворачивало.

Я морщусь. Это случилось в 1997 году, когда я только поняла, что влюбляюсь в Джека. Тогда мне казалось, что довести себя до беспамятства, перебрав дайкири, – отличная идея.

– Было очень мило с твоей стороны придерживать мои волосы, вместо того, чтобы прикончить, утопив в унитазе.

– Насколько я мог судить, ты и сама прекрасно справлялась с собственным убийством.

Мои воспоминания о той ночи в лучшем случае туманны. Вроде я несколько часов просидела на кафельном полу, изливая Хулио душу. А когда наконец тошнота отступила, Хулио взял меня на руки и вынес из бара. Я была уверена, что он порешит меня в первом же попавшемся темном переулке и что я проснусь только через три месяца. Но проснулась я на следующее утро в своей постели в гостинице. На мне по-прежнему была моя одежда, и я страдала от жуткого похмелья.

– Трудно хотеть убить кого-то после того, как этот кто-то спас жизнь тебе, – торжественно объявил Хулио.

– Но я же тебе жизнь не спасала.

– Ты удивишься, если я расскажу.

Мысленно я возвращаюсь на вершину горы с Джеком. Как глупо мы себя повели, когда оба отключили передатчики в стремлении провести несколько мгновений наедине и побыть уязвимыми. Что-то случилось в те минуты, когда он, умирающий, лежал в моих объятиях. Когда мы соприкоснулись. Когда были только вдвоем.

Я набираюсь смелости, чтобы задать Хулио вопрос, который снедал меня не одну неделю.

– Когда твое время года подходит к концу, не чувствуешь ли ты себя… как-то по-особенному?

– В каком смысле?

– Не знаю, – отвечаю я, пытаясь подобрать для описания правильные слова. – Как странный всплеск, ослабляющий тебя, когда к тебе прикасается Эмбер.

– Постоянно.

Он многозначительно поигрывает бровями и тут же морщит нос, показывая, что мой вопрос не имеет смысла. Для него все идет своим чередом. В сентябре, когда его настигает Эмбер, он превращается в уходящий сезон. Она обязана высасывать его силы при соприкосновении, точно так же, как я поступила с Джеком, после того как ударила его ножом. Его сила перетекла в меня и заструилась по мне, подобно электрическому току. Первое касание ранило Джека, ослабило его, точно так же, как Хулио ослабил бы меня сейчас, не будь мы осторожны.

– Когда я прикасаюсь к Джеку, то сама не должна испытывать слабость, но именно это случилось, когда я обнимала его, – признаюсь я, благоразумно умалчивая об отключенных передатчиках. Узнай Хулио об этом безрассудстве, и мне не удастся легко отделаться.

Хулио тяжело вздыхает, будто собираясь вынести мне приговор.

– А ты крепко в него втюрилась, правда?

– Кому, как не тебе, это знать.

Я пожимаю плечами, не высвобождаясь из его объятий, и он бросает на меня удивленный взгляд.