Читать книгу "Весь этот свет - Джейми Макгвайр"

Уголок губ Эллиотта пополз вверх.

– Один из трех.

– Извини?

– Оуэн – один из трех твоих друзей.

– Ах… Это… очень мило, – я посмотрела на свои наручные часы, надеясь, что Эллиотт не заметит, как покраснели мои щеки. Солнце тянуло наши тени к востоку. Мы провели в парке Битл два часа. – Наверное, нам стоит перекусить. Хочешь зайти ко мне за бутербродами?

Эллиотт улыбнулся и пошел вслед за мной по тенистой Джунипер-стрит. Мы почти не разговаривали, и Эллиотт больше не пытался взять меня за руку, но мою ладонь покалывало там, где ее недавно касались его пальцы. У калитки я в нерешительности остановилась. Рядом с «Бьюиком» стояла машина мамочки, а из дома доносились сердитые крики.

– Я могу сделать бутерброд дома, – сказал Эллиотт, – или могу зайти внутрь вместе с тобой. Тебе решать.

Я посмотрела на него.

– Прости.

– Это не твоя вина.

Он заправил за ухо темную прядь, а потом принял решение за меня: повернулся и зашагал к дому своей тети, утирая пот с виска и поправляя ремень, на котором висел фотоаппарат.

Я медленно подошла к крыльцу и вся съежилась, когда родители понизили голоса.

– Я дома, – сообщила я, закрыв за собой дверь. Потом прошла в столовую и увидела, что папа сидит за столом, сложив перед собой руки и переплетя пальцы. – Ты не получил работу?

В районе подмышек папиной рубашки темнели пятна пота, его лицо было мертвенно-бледным.

– На это место претендовала сотня других парней, и все они моложе и умнее твоего старого отца.

– Ни за что в это не поверю, – сказала я, проходя мимо мамочки на кухню. Налив два стакана холодной воды, я поставила один перед папой.

– Спасибо, принцесса, – поблагодарил он и сделал большой глоток.

Мамочка округлила глаза и скрестила руки на груди.

– Послушай меня. Это могло бы сработать. У нас столько места и…

– Я сказал нет, дорогая, – категорично ответил папа. – Туристы в этот город не приезжают, тут не на что смотреть, разве что на закрытые офисы да на пиццерию. Ночлег требуется только дальнобойщикам и тем, кто путешествует на машине по федеральной трассе. А они не станут дополнительно платить за комнату и завтрак.

– Здесь всего одна гостиница, – рявкнула мамочка. – И она каждую ночь набита под завязку.

– Не каждую ночь, – возразил папа. – Даже если бы мы собрали здесь толпу народа, этого недостаточно, чтобы бизнес удержался на плаву.

– Папа? – спросила я. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Все в порядке, принцесса. Просто сегодня я страшно устал.

– Выпей еще воды, – предложила я, придвигая к нему стакан.

Мамочка передернула плечами.

– Ты же знаешь, мне всегда хотелось устроить в своем доме нечто подобное.

– Для того чтобы начать новое дело, нужны деньги, – не сдавался папа. – И мне не по себе от мысли, что каждую ночь какие-то посторонние люди будут спать в комнатах по соседству с Кэтрин.

– Ты только что сказал, что мы не найдем постояльцев, – воскликнула мамочка.

– Мы их не найдем, Мэвис. Если бы этот дом стоял в Сан-Франциско или в любом другом месте, популярном у туристов, тогда другое дело. Но мы живем в центре Оклахомы, и в двух часах пути от нас нет никаких достопримечательностей.

– Есть два озера, – заметила мамочка.

– Люди, приезжающие на озеро, обычно едут туда на день или ночуют в палатках. Это же не Миссури. Мы не на озере Тейбл Рок, от которого до Брэнсона десять минут езды. Это не одно и то же.

– Все получится, если мы будем себя рекламировать. И если город будет с нами сотрудничать.

– Как это будет выглядеть? Не спорь, и так все ясно. Крайне рискованно и безответственно начинать такой бизнес, учитывая, что мы уже целый месяц не можем оплатить текущие счета.

Папа посмотрел на меня, видимо, только что вспомнив о моем присутствии, и пожалел о своих последних словах.

– Я могла бы найти работу, – предложила я.

Папа хотел было что-то сказать, но мамочка его опередила.

– Кэтрин могла бы работать вместе со мной в гостинице «На Джунипер-стрит».

– Нет, дорогая, – сердито возразил папа. – Ты довольно долго не смогла бы ей платить, а значит, это бессмысленно. Взгляни на меня. Ты же знаешь, что это плохая идея, ты ведь знаешь.

– Утром я позвоню в банк. Салли даст нам ссуду, уверена, она не откажет.

Папа стукнул кулаком по столу.

– Проклятье, Мэвис, я сказал нет!

Мамочка гневно раздула ноздри.

– Это ты довел нас до этого! Если бы ты выполнял свою работу, тебя бы не сократили!

– Мамочка, – пробормотала я.

– Это все твоя вина! – продолжала она, не обращая на меня внимания. – Мы того и гляди останемся без гроша, и ты должен был позаботиться о нас! Ты обещал! А теперь ты целый день сидишь дома, в то время как я единственная в семье зарабатываю деньги! Нам придется продать дом. Куда мы пойдем? И как меня угораздило связаться с таким неудачником?

– Мамочка! – завопила я. – Хватит!

Дрожащими руками она пригладила растрепавшиеся волосы, повернулась на сто восемьдесят градусов и бросилась вверх по лестнице, хлюпая носом.

Папа посмотрел на меня снизу вверх, в его взгляде ясно читались смущение и чувство вины.

– Она не со зла, принцесса.

Я села и тихо проворчала:

– Она всегда не со зла.

Папа криво усмехнулся.

– Она просто вся на нервах.

Я потянулась и взяла папу за руку. Ладонь у него была влажная от пота.

– Только она?

– Ты же меня знаешь, – он подмигнул мне. – Упасть просто, гораздо труднее снова подняться. Я все улажу, не тревожься.

Он потер плечо, и я улыбнулась.

– Я не тревожусь. Схожу в кафе «У Браума» и спрошу, не нужны ли им сотрудники.

– Не спеши. Мы все обсудим еще раз в следующем месяце. Возможно.

– Я не против помочь.

– Что ты ела на обед? – спросил папа.

Я просто покачала головой, и отец нахмурился.

– Лучше пойди и приготовь себе что-нибудь. Я схожу наверх и успокою твою мамочку.

Я кивнула, с тревогой наблюдая, как папа тяжело поднимается из-за стола. Он сделал шаг и едва не потерял равновесие. Я схватила его за руку и поддержала.

– Папа! У тебя солнечный удар?

– Возьму это с собой, – сказал он, беря со стола стакан воды.

Сунув руки под мышки, я смотрела, как он медленно поднимается по лестнице. Он казался постаревшим и немощным. Любая дочь хочет видеть своего отца исключительно непобедимым героем.