Читать книгу "Начнем всё сначала - Татьяна Герцик"

– Ну не сегодня, так завтра обязательно!

Эта угроза Новицкому решительно не понравилась, и он с уже более серьезными намерениями обхватил девушку. Учитывая ее неслабую мускулатуру, с силой прижал к себе, дабы не дать возможности вырваться. Закрыл ее рот губами и чуть не застонал от охватившей всё тело истомы.

Получив несколько чувствительных ударов по икрам ног, поднял и одним широким шагом оказался рядом с кроватью. Упав в нее вместе со своей ношей, мгновенно очутился сверху. Придавив своим весом, освободил одну руку. Обхватив голову Жанны, повернул ее к себе, и впился в губы иссушающим поцелуем. Ему казалось, что он наконец достиг родника после долгого блуждания по пустыне. Она замерла, прекратив сопротивление.

Это было странно, но приятно. Но когда он оставил в покое ее губы и попытался стянуть плотный свитер, застыл от ее холодно-презрительных слов:

– И что дальше? Ни к чему не обязывающий секс? Уверена, у тебя, как у многоопытного и ответственного кобеля, всегда есть в запасе презервативы.

Ему будто огромный снежок засунули за шиворот. Он поднял голову, посмотрел в ее исполненные безжалостного презрения глаза и медленно сел, опустив голову и безвольно уронив руки.

Жанна быстро соскочила с кровати, поправила одежду и бесцеремонно предложила:

– Может, пойдешь уже? Новогодняя ночь кончилась.

Действительно, за окном разгоралась медленная зимняя заря. Он молча поднялся и так же молча вышел, даже не посмотрев на нее на прощанье. На душе было паршиво. Еще ни разу он не получал столь сокрушительного афронта. Да что это такое!? Сколько можно возиться с этой деревенской недотрогой? Ни одна нормальная девчонка так долго его не мурыжила. Ну месяц, да и то для блезира. И чего он к ней прилип? Давно пора оставить это гиблое дело!

Но злость вскоре прошла и он признал, что бросить начатое просто не в силах – слишком глубоко она его зацепила. Может, примитивно поймала на крючок? Хочет, чтобы он на ней женился? Сначала штамп в паспорте, а потом постельные утехи? А что, в их селе, видимо, только так и полагается. Но от него она ничего подобного не дождется. Не на того напала. И спать он с ней будет без всяких штампов, вот увидит!

Едва он ушел, как Жанна бросилась в ванную. Быстро раздевшись, принялась смывать с тела его запах. Ох, уж этот запах! Каждый раз, когда он обнимал или целовал ее, или даже просто прикасался, на коже оставался его запах, который еще долго потом волновал ее, не давая спокойно жить.

Вымывшись, тщательно вытерлась полотенцем. Натянув плотную фланелевую пижаму, – в общежитии было вовсе не так тепло, как хотелось, – быстро перестелила белье, хотя поменяла его совсем недавно. Если бы могла, она и подушку с одеялом поменяла, но запасных, увы, не было. Убедившись, что никаких следов от пребывания Павла не осталось, забралась в постель и уснула, вымотанная бессонной ночью.

Но неужели он не ушел? Чьи тогда эти руки, гладящие ее с нежной настойчивостью? И чьи губы, так нежно и неотвратимо ласкающие ее губы? Тело само выгибается, жаждя чего-то большего, неизвестного, но такого желанного. Жанна застонала, охваченная огнем, и повернулась, стараясь устроиться поудобнее в его горячих руках. Щека легла на холодную ткань наволочки, и в голове прояснилось. Она открыла глаза, села на кровати, полусонным взглядом обвела комнату и убедилась, что она одна. Это только сон. Дурной, порочный сон. С досадой вздохнула и откинулась на спину. Но если верить, что подсознание говорит ей правду, то неужели это то, чего она по-настоящему желает?

Сев на кровати и печально повесив голову, жалостиво пошмыгала носом, надеясь, что дурная блажь пройдет. Это не помогло, и ей пришлось признать, что она отчаянно желает близости с Павлом. Причем ее не останавливают ни внушенные с детства порядочность и осторожность, ни девичья гордость, так старательно культивируемая в их семье.

Это было очень неприятно, и Жанна обескуражено вздохнула. Неужели взыгравшие гормоны заслонили для нее весь белый свет? Что это за любовь такая, если она умудрилась влюбиться в человека, который любви вовсе недостоин? Которому нужно только ее тело, да и то ненадолго? Ведь недаром она не слышала от него никаких слов даже об элементарной привязанности, и уж ничего похожего на предложение руки и сердца.

Что это с ней? Может, в ней взыграла разбуженная Павлом чувственность? Сравнивать-то не с чем, всё впервые. Хорошо взрослым женщинам – они бы легко разобрались, что это такое, похоть или и в самом деле непрошеная любовь. И посоветоваться не с кем. Что будет, вздумай она рассказать это любой из своих тетушек! А маме о своих проблемах говорить просто стыдно. Она же так гордилась собой и своей выдержкой, даже мамины слова об осторожности слушать не хотела, а тут такой пассаж!

Вспомнив, каким разочарованным от нее сегодня ушел Павел, тяжко вздохнула. Может, он отстанет от нее наконец-то? А то долго ей не выдержать. И тут же ей стало горько. Неужели всё закончится, так и не начавшись? Вконец измучившись от собственной раздвоенности, разогрела чай и выпила его, тупо уставившись в стол. Потом, несмотря на раннее утро, пошла гулять, стараясь как можно меньше вдыхать не слишком чистый воздух, пропитанный выхлопными газами, дымом от заводских труб, грязным городским снегом и запахом где-то прорвавшейся канализации.

Вспоминая легкий, напоенный сосновым запахом воздух своей родной Ивановки, сказала себе: нет уж, ни за какие городские коврижки она не будет здесь жить после окончания универа. И дня здесь не останется!

Утро прошло спокойно и скучно. Из чистого упрямства Жанна и в самом деле дошла до большого универсального магазина, расположенного в двух кварталах от общаги, но он, как и обещал Павел, был закрыт. Еще немного пошатавшись по пустынным улицам, замерзла и вернулась в общагу. Осторожно открыла дверь и была не на шутку разочарована, обнаружив комнату пустой. Чтобы немного развеяться, пошла в фойе, где стоял общежитский телевизор. Конкурентов у нее не оказалось, студентки разъехались по домам, и она просидела в одиночестве у телевизора до вечера.

Вечером позвонили родители, поздравили с наступившим праздником и спросили, почему она не брала телефон вчерашним вечером. Повинившись, что просто забыла сотовый в комнате, в превосходной степени описала выступление артистов и так впечатливший ее фейерверк. Успокоенные родичи еще раз пожелали ей счастья и отключились, а она еще долго не могла уснуть, гадая, какое оно – счастье.

На следующий день всё пошло по-прежнему. Когда она решила, что Павел внял ее категоричным словам и больше не придет, раздался робкий стук в дверь. Уверенная, что это кто-то из соседок пришел занять сахар или соль, не спрашивая, распахнула дверь. Воспользовавшись ее оплошностью, в комнату скользящим движением протиснулся Павел с большой коробкой в руках.

По-свойски чмокнул оторопевшую хозяйку в щеку и, как ни в чем ни бывало, заявил:

– Привет! Соскучилась? – и по-свойски прошел в комнату. Поставив коробку на стол, принялся выкладывать из нее бутерброды с икрой и красной рыбой, какие-то корзиночки с салатами, пирожные, завернутые каждое отдельно в пергаментную бумагу. – Это мне мамуля после сегодняшнего застолья презентовала. – Перехватив сомневающийся взгляд Жанны, заверил: – Всё свежее, так что не отравишься, не бойся.