Читать книгу "Прогнившие насквозь. Тела и незаконные дела в главном морге Великобритании - Питер Эверетт"

Приближался вечер, и я уселся в своем кабинете разбирать бумаги. Просидел допоздна, пока не убедился, что в здании никого не осталось, а Джордж уже у себя в квартире – наверняка подсчитывает свои бесчестно заработанные деньги. Я вымотался, однако мысль о том, какие разговоры мне, возможно, удалось записать, придавала сил. Хоть день и выдался невероятно долгим, доставая из потайных мест записывающие устройства в секционной, я был слишком взволнован, чтобы испытывать усталость.

Я достал крошечные кассеты, вставил в диктофон и нажал на кнопку воспроизведения, после чего понял, что мне предстоит еще немало поучиться скрытой записи. На фоне шипения помех я смог различить лишь отдельные гневные возгласы профессора Джонсона и звон инструментов в металлической раковине, однако из всех остальных разговоров мне с большим трудом удавалось выудить отдельные слова, не говоря уже про полноценное признание в содеянном. Некоторые фразы косвенно указывали на вину Джорджа, но ничего убедительного определенно не было.

Запах разложения трудно спутать с другим. Он специфический и приторно-сладкий.

Я решил не опускать руки и поставил новые кассеты, а затем собирался направиться домой, но тут зазвонил телефон. Это был доктор Базиль Пердью, один из молодых судебно-медицинских экспертов. Он сообщил мне, что департамент уголовного розыска (ДУР) вызывал его на «скверный случай», и ему требовалась моя помощь. Подходил к концу чрезвычайно жаркий день, и в машине Базиля была настоящая парилка, когда мы ехали по адресу на Херн-Хилл. Доктор Пердью недавно закончил подготовку, поэтому ему только начали поручать дела об убийстве. Как следствие, он всячески старался сделать все в точности как надо и часами изучал жертв, записывая малейшие детали.

Инспектор Бэйкер встречал нас всегда одной и той же фразой: «Случай скверный». Когда мы поднимались по лестнице, в ноздри ударил приторно-сладкий запах разложения. В окружении плюшевых медведей на подушках лежали пятилетний мальчик и его четырехлетняя сестра. Они были одеты в чистые пижамы, и никаких внешних признаков травм не наблюдалось. В результате продолжительного вскрытия, проведенного в полной тишине, было сделано заключение, что мать накормила их гербицидами с крысиным ядом, после чего задушила подушкой. Мать, признавшуюся в убийстве, в итоге, как и директора рекламного агентства, отправят на неопределенный срок в Бродмур. Два зловещих убийства всего за один день: оба совершенно разные.

* * *

Дни проходили в пелене активной деятельности. Я приходил пораньше и задерживался на работе, чтобы установить и проверить свои тайные записывающие устройства, выполнял повседневную работу в морге, параллельно выбивая деньги на ремонт здания, а также посещая места преступления и принимая участие в проведении вскрытий – усталость быстро накапливалась. Переставив микрофоны, я добился улучшения качества записи, но разобрать слова по-прежнему было непросто, не говоря уже о том, чтобы добиться достаточной четкости, чтобы убедить присяжных в принадлежности голосов определенным людям.

Прошло несколько дней, и я пришел, как обычно, пораньше, чтобы прослушать у себя в кабинете сделанные накануне записи, как вдруг от внезапного стука в дверь подпрыгнул на месте. Спрятав кассеты в ящик стола, я велел войти и с удивлением увидел перед собой Салли. Она была нашим новым сотрудником, присоединившимся к команде в июне, всего несколькими неделями ранее. Ей было лишь восемнадцать, но она настолько впечатлила меня своей зрелостью, равно как и оценками, что я нанял ее в качестве санитара-стажера.

– Можно на пару слов, мистер Эверетт? – спросила она.

– Разумеется. Как тебе здесь? Надеюсь, нет проблем?

– Ну раз уж вы об этом заговорили, – сказала она с неуверенностью в голосе. – Вопрос, знаете, деликатный.

– Я тебя слушаю. Все, что ты скажешь здесь, останется в строжайшем секрете.

– Ну Джордж, он э-э…

Услышав имя своего заместителя, я навострил уши.

– Да, да, продолжай, – сказал я, стараясь говорить не слишком оживленно.

– Ну, я услышала, как он говорил про какие-то кражи, и предложил мне взятку, чтобы я держала рот на замке.

– Взятку, говоришь? – перебил я, стараясь скрыть свою радость. – И какую?

– Сто фунтов.

– И что ты ответила?

– Поначалу я не знала, что сказать, однако потом отказалась от денег, пообещав молчать.

Рассказав Салли все, что мне было известно, а также объяснив, насколько важно, чтобы она пошла со мной в полицию, я взял листок бумаги, и мы набросали совместное заявление. Поблагодарив девушку, я закрыл за ней дверь и уселся печатать наше заявление, сделал стенограммы записей и отправил все директору в совет Саутуарка. В итоге мы пришли к соглашению, что пора звонить в полицию. Расследование, о котором я так долго мечтал, было, наконец, начато.

Всего пару часов спустя мне позвонили, попросив прийти в полицейский участок Камберуэлла, где меня встретил начальник участка, главный суперинтендант Питер Холланд. До этого назначения Питер работал в убойном отделе, и наши пути уже пересекались в морге. Он был настырным детективом, строгим, но справедливым. Питер сразу же сообщил, что у него самого были подозрения.

– В прошлом году я работал над делом об убийстве – потасовка в пабе, закончившаяся поножовщиной, – сообщил он, когда мы зашли к нему в кабинет. – У жертвы в кармане лежали пять фунтов. Через какое-то время после его поступления в морг эти пять фунтов пропали!

Следующие два часа мы, напрягая уши, слушали мои записи. Затем Питер решил, что их следует отправить в полицейскую лабораторию, чтобы речь сделали более разборчивой. К нам присоединился инспектор уголовной полиции Иэн Джонсон, позже ставший главным констеблем британской транспортной полиции. Следующие три часа я подробно рассказывал им и свою историю, и то, как проходили дисциплинарные слушания Джорджа, а также набросал поэтажный план морга. Когда я закончил, Иэн велел мне отправляться обратно в морг и не говорить никому, даже своему руководству, о полицейском расследовании и обо всей той информации, что я передал, ведь мы не знали, было ли замешано в коррупции высокопоставленное начальство. Питер добавил, что через несколько дней подключится отдел по борьбе с коррупцией. Я вернулся в морг в приподнятом расположении духа.

Меня ожидал весьма любопытный случай. Тело девочки-подростка. Ее звали Ребекка, ей было всего шестнадцать. Единственная огнестрельная рана в голове. Пуля прошла прямиком через виски. Ее парень Уинстон был арестован по обвинению в убийстве, однако отрицал, что произвел смертельный выстрел.

Я быстренько подготовил секционную, пока профессор Мант изучал рентгеновский снимок головы девочки. Врачи в больнице Королевского колледжа пытались ее реанимировать, однако, как отметил профессор Мант, осколки пули распространились по мозгу.

Если дуло огнестрельного оружия при выстреле находится вплотную к телу, на теле остаются ожоги.

Хотя сама причина смерти сомнений не вызывала, точные ее обстоятельства были под вопросом. Известно, что Уинстон попросил приятеля спрятать пистолет, тем не менее потом полиции удалось его заполучить. Затем Уинстон стал утверждать, будто чистил оружие, когда оно случайно выстрелило, но профессор Мант обнаружил следы ожога, которые обычно остаются, когда дуло располагается вплотную к голове, так что – если он, конечно, не чистил его прямо у виска девушки – это было невозможно.