Читать книгу "Возвращение в джунгли - Эдгар Берроуз"

Разумеется, г. Тарзан охотно и безоговорочно доверяет свои интересы своему лучшему другу, лейтенанту д'Арно. Порешили на том, что д'Арно отправится к г. Флоберу в два часа, и вежливый г. Флобер, не переставая кланяться, вышел из комнаты.

Когда они остались одни, д'Арно, усмехаясь, поглядел на Тарзана.

– Ну? – сказал он.

– Теперь мне предстоит к своим грехам прибавить убийство или самому быть убитому, – отозвался Тарзан. – Я делаю быстрые успехи в усвоении навыков моих культурных братьев.

– Какое оружие вы выберете? – спросил д'Арно. Де Куд мастерски владеет шпагой и великолепно стреляет.

– Я охотнее всего выбрал бы отравленные стрелы с расстояния в двадцать шагов или копья на таком же расстоянии, – засмеялся Тарзан. – Остановимся на пистолетах, Поль.

– Он убьет вас, Жан.

– Не сомневаюсь. Но ведь умереть все равно когда-нибудь надо.

– Я предпочел бы шпагу, – предложил д'Арно. – Он ограничился бы тем, что ранил вас, и меньше шансов, что рана была бы смертельна.

– Пистолет, – решительно заявил Тарзан. Д'Арно пытался уговорить его, но не имел успеха, остановились на пистолетах.

Д'Арно вернулся от г. Флобера после четырех часов.

– Все решено, – сказал он. – Жаловаться не на что. Завтра утром на рассвете, в уединенном месте, на дороге вблизи Этамп. Почему-то г. Флобер выбрал это место. Я не возражал.

– Хорошо. – Тарзан не проронил больше ни слова. И не возвращался к вопросу, даже косвенно. Вечером он написал несколько писем, прежде чем лег спать. Запечатав их, он вложил их в один конверт на имя д'Арно. Позже д'Арно слышал, как он напевает шансонетку, раздеваясь.

Француз выбранился сквозь зубы. Он чувствовал себя очень несчастным, потому что был уверен, что на следующий день восходящее солнце осветит уже только труп Тарзана. Его мучило, что Тарзан так беспечен.

– Весьма не культурный час, чтобы убивать друг друга, – заметил человек-обезьяна, когда его подняли из удобной кровати при сером свете едва зарождающегося дня. Он спал прекрасно, и поэтому ему казалось, что не успел он голову опустить на подушку, как его разбудили. Слова его относились к д'Арно, который стоял, совсем одетый, в дверях спальной Тарзана.

Д'Арно всю ночь почти не сомкнул глаз. Он нервничал и раздражался.

– Я уверен, что вы спали, как младенец, всю ночь, – сказал он.

Тарзан засмеялся.

– По вашему тону я заключаю, Поль, что вы ставите мне это в вину. Но я, право, ничего не мог поделать.

– Нет, Жан, это не то, – запротестовал д'Арно, сам улыбаясь. – Но вы так равнодушно все это воспринимаете, что я выхожу из себя. Можно было бы подумать, что вы отправляетесь стрелять в цель, а не подставлять свой лоб под дуло лучшего стрелка Франции.

Тарзан пожал плечами.

– Я иду с тем, чтобы загладить большую вину, Поль. Необходимое для этого условие – мастерство моего противника. Могу ли я, в таком случае, жаловаться? Ведь вы же сами сказали мне, что граф де Куд изумительный стрелок?

– Вы хотите сказать, что надеетесь быть убитым? – в ужасе воскликнул д'Арно.

– Не скажу, чтобы я надеялся. Но, согласитесь, много ли оснований думать, что я не буду убит?

Если бы д'Арно знал, что на уме у человека-обезьяны, что было у него все время на уме с тех пор, как он услышал первый намек на то, что граф де Куд пришлет ему вызов, – д'Арно пришел бы в еще больший ужас.

Они молча уселись в большой автомобиль д'Арно и также молча ехали в предрассветной мгле по дороге, ведущей в Этамп. Каждый был занят своими мыслями, д'Арно был очень опечален, потому что искренне любил Тарзана. Дружба, связавшая этих двух людей, которые жили и воспитывались в таких различных условиях, еще окрепла при совместной жизни, потому что оба они были людьми, одинаково преданными идеалам мужественности, личной доблести и чести. Они понимали друг друга и гордились друг другом.

Тарзан от обезьян унесся мыслями в прошлое; в памяти всплывали счастливые события его прежней жизни в джунглях. Он вспоминал часы, которые мальчиком проводил, сидя, поджав ноги, на столе в хижине отца, наклонившись смуглым туловищем над заманчивыми картинками, по которым он сам безо всякой помощи, доискался тайны языка печати задолго до того, как уши его восприняли звук человеческой речи. Мягкая, довольная улыбка осветила его суровое лицо, когда он вспомнил тот исключительный, не похожий на все другие, день, который он провел один на один с Джэн Портер в чаще девственного леса.

Нить мыслей его была оборвана остановкой автомобиля, – они прибыли к назначенному месту. Тарзан вернулся к настоящему. Он знал, что сейчас умрет, но не чувствовал страха. Для обитателя жестоких джунглей смерть – дело обычное. Закон природы велит им упорно держаться за жизнь, но он не учит их бояться смерти.

Д'Арно и Тарзан приехали на поле чести первыми. Немного позже явились де Куд, г. Флобер и третий господин, который был представлен д'Арно и Тарзану в качестве доктора.

Д'Арно и Флобер некоторое время говорили шепотом друг с другом. Тарзан и граф де Куд стояли в стороне, на разных концах площадки. Секунданты подозвали их. Д'Арно и г. Флобер осмотрели пистолеты. Два человека, которые должны были стать лицом к лицу через несколько минут, молча и неподвижно выслушивали условия дуэли, которые им сообщил г. Флобер.

Они станут спинами друг к другу. По сигналу, данному г. Флобером, каждый из них пойдет вперед, держа пистолет в опущенной руке. Когда оба сделают по десять шагов, д'Арно даст последний сигнал, тогда они должны обернуться и стрелять до тех пор, пока один из них не упадет или пока каждый не выпустит по три пули.

Пока г. Флобер разъяснял, Тарзан вытащил из портсигара папироску и закурил ее. Де Куд был воплощенным хладнокровием – недаром ведь он считается лучшим стрелком во Франции!

Наконец, г. Флобер кивнул д'Арно и каждый из них отвел своего дуэлянта на место.

– Вы вполне готовы, господа? – спросил г. Флобер.

– Вполне, – отвечал де Куд.

Тарзан кивнул. Г. Флобер дал сигнал, вместе с д'Арно отступил немного в сторону за пределы линии огня. Шесть! Семь! Восемь! Слезы выступили у д'Арно на глазах. Он так любил Тарзана. Девять! Еще один шаг, и бедный лейтенант дал сигнал, которого ему так не хотелось давать. Он прозвучал для него как погребальный звон над его лучшим другом.

Де Куд быстро обернулся и выстрелил. Тарзан слегка вздрогнул. Пистолет он все еще держал опущенным. Де Куд приостановился, как будто ожидая, что противник его сейчас свалится наземь. Француз был слишком опытным стрелком и не мог не знать, что он не дал промаха. Но Тарзан все-таки не поднимал оружия. Де Куд выстрелил еще раз, но небрежная поза человека-обезьяны и полное равнодушие, с которым он продолжал попыхивать папироской, сбили с толку лучшего стрелка Франции. На этот раз Тарзан даже не вздрогнул, а де Куд все-таки знал, что он опять не промахнулся.