Читать книгу "Фанатки тоже пьют кофе на завтрак - Саша Керн"

А я похож на новый Икарус,

А у меня такая же улыбка

И как у не-е-е-го

И как у не-е-е-го

Оранжевое настроение е-е-е.

Я осторожно повернулась, и у дверного косяка, подпирая его, стоял Джонатан, он улыбался как «желтый икарус», только что вошедший в дом или собирающийся его покинуть. Похоже ему передалось мое «оранжевое настроение», потому что его глаза светились, а улыбка играла на губах, заставляя смущенно улыбаться в ответ. В руках он крутил телефон. Ситуация вышла наиглупейшая, но, встретив мой взглядом, он смутился и опустил голову, почти так же, как и я. И это оставляло надежду на то, что выглядела я не полнейшей лузершей.

Когда я взглянула снова, его губы двигались, но я ничего не слышала.

«Черт! Надо вытащить наушники!»

– Привет, – неуверенно проговорила я.

– Кхм… Привет, – все еще посмеиваясь, ответил Джонатан. – Классно танцуешь.

– Да уж.

Я стояла посередине комнаты, накручивая на палец провод от наушников, и не знала, как себя вести. Меня дико душило смущение, и, кажется, вся кровь сейчас прилила к лицу и шее. Этот жар я чувствовала сама и от этого смущалась еще больше.

– Мне стыдно, что ты… – пробубнила я себе под нос.

– Бывает, – перебил он. – Нет, ты на самом деле неплохо танцуешь и поешь. Эм… Когда попадаешь в ноты.

«Вот ведь, засранец!» – вскинулась я, смотря вызывающе прямо в глаза. Хотя, что я хотела? Представляю себе, как я орала и дергалась, как на электрическом стуле. Лучше бы сейчас я была там, а не краснела, как рак перед тем, кто мне так нравился.

Присев на диван, я ждала, что Натан тут же уйдет, но моя пытка смущением, которая вот уже второй раз повторялась с нами вдвоем, продолжалась, но ту я уголком глаза заметила ботинки и услышала шаги, кожа на соседнем кресле, я приподняла голову и стала рассматривать его. Джонатан сидел, расставив широко ноги, продолжая в руках крутить телефон и рассматривать цветочный узор ковра, внезапно он приподнял голову, и его пристальный взгляд застал меня врасплох. Я тут же отвернулась.

– Давно приехала? – спросил небрежно он.

– Нет, – в горле пересохло.

– Пойдешь на концерт Лиззи? – мягкий тембр его голоса и меня начинал размягчать. Но мне вовсе не хотелось отвечать на его вопросы, потому что они звучали слишком сухо и походили на допрос. А еще я все еще чувствовала себя неловко от того, что танцевала и пела не для публики, но оказалось, что это не так.

– Да, – односложно ответила я.

– Не хочешь разговаривать?

Я посмотрела на него, и он тоже смотрел, изучая, а потом улыбнулся совершенно обезоруживающе.

– Тебя расстроило то, что я видел, как ты танцевала? – и его брови сошлись на переносице, а улыбка пропала.

– Немного, – ответила я и смутилась, чувствуя, что снова начинаю краснеть. Хотелось что-то еще сказать, но я не знала, о чем говорить. И потом Джонатан выглядел таким уставшим, грустным, что даже улыбка казалась вымученной. Я уже хотела спросить, что его так беспокоит, но он быстро отвел взгляд, встал и пошел прочь, крикнув через плечо:

– Не злись на меня, я не хотел тебя смущать.

– Я не злюсь, – заторопившись, крикнула я, но в ответ услышала только хлопок закрывающейся входной двери.

Оставшись одна, я еще долго смотрела в проем двери, где скрылась ссутулившаяся спина Джонатана. Что я чувствовала? Смятение, отчаяние, боль? Отчаяние от того, что ты не знаешь, что происходит и не можешь помочь человеку, который тебе так дорог. Смятение от этих его пристальных и изучающих взглядов, которые пытаются разгадать, что ты за диковинная зверушка, попавшая по счастливой случайности не в то место и в не в то время? Боль от того, что не знаешь, чем помочь и что сказать тому, кто дороже всех для тебя? Я не знала, что ответить самой себе, поэтому вернула наушники на место и включила следующий трек:

Одинокая птица ты летаешь высоко,

И лишь безумец был способен так влюбиться.

За тобой вслед подняться,

За тобою вслед подняться,

Чтобы вместе с тобой разбиться…

«Неужели, я и есть тот безумец способный влюбиться в такого, как Джонатан? Или я просто безумец, который задает себе такие глупые вопросы?» – думала я. И совершенно точно пришла к выводу, что я просто безумец, который слишком часто копается в себе и задает много вопросов, на которые совершенно не знают ответов.

С этой мелодией и не очень радужными мыслями я вернулась в комнату разбирать вещи, а остаток дня провела с Клер. Она приехала через час после всего произошедшего и, как любая хозяюшка, принялась меня кормить и расспрашивать, как я добралась, мы проболтали с ней до девяти вечера, но Джонатан так больше и не появился. В начале десятого все разошлись по комнатам, желая друг другу хорошей ночи. Я приняла душ, расстелила постель и сидела в пижамных штанах и топе, сушила волосы и читала сообщения на сотовом от обеспокоенных друзей в количестве двух штук. Я уже собиралась выключить ночник и забраться под одеяло, когда раздался стук в дверь.

– Кто там? – удивилась я.

– Это Натан. То есть Джонатан. Короче Коул. Можно войти? – объяснял голос за дверью, что заставило меня улыбаться и даже хихикнуть в голос. Но я тут же спохватилась, вскочила с кровати, посмотрелась в зеркало, забралась назад и хладнокровно сказала:

– Входи.

Глава 8. Счастье – это, когда тебя понимают.

Свои черты, штрихи и блики

В душе у каждого и всякого,

Но непостижимо разнолики,

Мы одиноки одинаково.

И. Губерман

Расправив складки на одеяле, я сидела, сложив ноги по-турецки. Я не знала, что делать, поэтому все поправляла и приглаживала одеяло. В этот момент дверь приоткрылась и вошел Натан. Мне показалось, что даже в драных на коленях джинсах, старой серой футболке с растянутым воротом и спутанными волосами, которые он нервно зачесывал ладонью назад, выглядел парень неотразимо. И никто не переубедил бы меня, что картинка в компьютере и вот этот вот красавец имеют какие-то отличия, как говорила мне Лиззи. Это был тот, о ком я мечтала у себя дома, тот, кто мне снился и с кем я хотела бы быть вместе.

Зачем пришел Джонатан, я не знала. Хотелось думать, что это ответный визит, после того моего шпионского посещения месяц назад. Но его сдвинутые к переносице брови и задумчивый взгляд говорили, что вряд ли.

– Привет, – сказал он, топчась на пороге. – Можно с тобой поговорить?

– Конечно, – торопилась ответить я. – Проходи, садись.