Читать книгу "Вероятно, Алекс - Дженн Беннет"

В том же духе продолжается и дальше.

В какой-то момент Портер выскальзывает из будки и оставляет нас одних, но ничего страшного в этом нет. Мы вполне можем справиться и сами.

Памятуя о том, как холодно было в главном зале в день инструктажа, я надела еще один кардиган. Но сейчас, когда в очереди стоит десять человек, понимаю, почему будку по продаже билетов называют Парилкой. Кондиционера здесь нет. Нас заперли в конуре, выше пояса сделанной сплошь из стекла, солнце изливает на наши лица свои лучи, напитывая теплом, будто орхидеи в какой-то дурацкой оранжерее.

Я стаскиваю кардиган через широкие рукава жилета, при этом каждые несколько минут мне приходится крутиться на стуле, чтобы открыть кому-нибудь дверь – дежурному смотрителю Кэрол; парню, поставленному за стойку информации, который предупреждает нас, что одному из посетителей надо переснять фотографию на абонемент, потому что нынешняя ему «ненавистна»; и добрейшему мистеру Пенгборну, притащившему сдачу для больших транжир, неизменно желающих рассчитываться стодолларовыми купюрами. Каждый раз, когда я вращаюсь на стуле, открывая дверь билетной кассы, мне приходится: (А) ударяться коленными чашечками о металлический ящик для денег, и (Б) впускать в будку порыв холодного воздуха, пробегающего по липкой от пота коже.

Потом дверь закрывается, и Парилка опять нагревается.

Это пытка. Вот как нужно поступать на войне с вражескими солдатами, чтобы выудить у них нужную информацию. И куда только деваются Женевские конвенции, когда в них возникает нужда?

Ситуация становится еще хуже, когда нам с Грейс приходится одновременно заниматься и другими делами – например, показывать, где находятся туалеты, или разбираться с жалобами по поводу цен на билеты, с каждым годом поднимающиеся все выше и выше. Какой ужасный у вас музей! Вы больше не предоставляете скидки тем, кому за пятьдесят? Мой билет только что унесло порывом ветра, выдайте мне дубликат.

Цирк, да и только. Вряд ли это преувеличение. Неудивительно, что люди бросают эту работу в первый же день.

Но не мы. Нас с Грейс голыми руками не возьмешь, ведь мы лучшие. Я стараюсь вовсю, задействуя все ноу-хау. Не смотрю в глаза. Прикидываюсь немой. Пожимаю плечами. Избегаю трудных вопросов. Без конца показываю на стойку информации и магазин сувениров.

Если с потом из наших тел не выйдет вся жидкость, у нас все получится.

Через пару часов после начала смены жизнь вокруг значительно замедляется – в очереди, к примеру, нет ни одного человека.

– Может, мы их всех распугали? – спрашивает Грейс, вытирая с затылка пот.

– Все, что ли? – говорю я, приподнимаясь на стуле и оглядывая поверх переговорного устройства колонны главного зала. – Можно по домам?

– Попрошу кого-нибудь принести нам воды. У нас есть такое право. Здесь слишком жарко, чтоб им всем было неладно.

Грейс берет телефон и звонит Кэрол, которая обещает кого-нибудь прислать. Мы ждем.

Через минуту в дверь в дверь раздаются четыре коротких удара. Я открываю ее и вижу перед собой Портера. Это первое его явление с того момента, как мы стали отбывать свой тюремный срок. Он протягивает две пластиковые бутылки воды из кафе и одаривает меня медлительной, ленивой улыбкой, слишком сексуальной для парня его возраста, от которой я опять начинаю нервничать.

– А вы обе в Парилке будто даже похорошели. И выглядите намного лучше тех двух, что работали с утра. Кстати, одна из них…

С этими словами он проводит ногтем большого пальца по горлу, давая понять, что девушка ушла. Будем надеяться, что хоть не наложила на себя руки.

– Еще одна? – шепчет Грейс.

Он прислоняется к двери, упираясь в нее согнутой ногой, и водит пальцем по экрану своего телефона. Его коленка оказывается буквально в паре сантиметров от моей. Такое ощущение, что он преднамеренно пытается меня задеть.

– На этой работе, Грейси, слабые не держатся. Их фотографии следовало бы вывешивать над вигвамами на мнимом звездном небе в крыле Джея.

– Который час?

Портер смотрит на массивные часы с замысловатым цифровым экраном и отвечает на вопрос. А когда я слишком надолго задерживаю на них взгляд, объясняет:

– Часы для сёрфинга. Направление и высота волн, температура воды. Полностью водонепроницаемые, в отличие от этого дурацкого телефона, который мне в этом году пришлось уже дважды менять.

Честно говоря, я больше смотрю на его шрамы, вспоминая, как Грейс начала было рассказывать вчера на набережной какую-то трагическую историю о семье Росов, но, понимая, что в его понимании мне больше интересны часы, испытываю облегчение.

– Послушай, а как ты стал охранником? – спрашиваю я, энергично открывая бутылку воды.

Он на мгновение отрывает от экрана глаза, смотрит на меня и подмигивает. Подмигивает, и все тут. Ну кто так делает?

– В восемнадцать лет перед тобой открываются все двери. Ты можешь голосовать, на совершенно законных основаниях заниматься всеми доступными воображению видами секса с любой избранницей, которая на это согласится, но самое приятное – с утра до вечера разгуливать по «Пещерному дворцу» в должности охранника.

– Из всего вышеперечисленного я хочу делать только одно, и никаких законных разрешений мне для этого не требуется, – доносится сладкий голос Грейс с противоположного конца будки.

Я на него не смотрю. Если он пытается меня смутить своими разговорами о «доступных воображению видах секса», пусть погладит себя по головке, потому как это ему действительно удалось. Но он не увидит, как у меня на лбу выступает испарина, хотя за истекшие два часа в Парилке мое тело и без того покрылось потом.

– Не успел Тэрен на неделю отбыть за океан, а ты уже обращаешься ко мне с просьбой удовлетворить твои чувственные потребности? – спрашивает он.

– Но ты же хочешь, – возражает она.

– Хочу, причем каждый день. Как насчет тебя, Райделл?

– Спасибо, нет, – отвечаю я.

Он испускает наигранный вздох, прикидываясь уязвленным:

– Неужели ты оставила на Восточном побережье бойфренда, умоляющего тебя вернуться?

Я бормочу что-то неопределенное. Стул под Грейс скрипит. Чувствуется, что они оба смотрят на меня, а когда вопрос Портера остается без ответа, он говорит:

– Я знаю как это можно исправить. Устроим небольшой тест.

– О нет, – стонет Грейс.

– О да.

Я с опаской поднимаю на Портера глаза, он ухмыляется про себя и энергично тычет пальцами в экран телефона.

– Тест – лучший способ познать себя и других, – произносит он, будто читая статью в журнале.

– Эти идиотские тесты превратились для него в настоящую манию, – объясняет Грейс, – в школе он уже всех ими достал. Хуже всего те, что публикуются в «Космополитен».