Читать книгу "Созданы друг для друга - Татьяна Алюшина"

– Тонечка, – поинтересовался он с наигранной непосредственностью, – тебе сам процесс объяснить? Не думаю, что он сильно отличается от обычного, хотя… – протянул Константин Павлович и задумчиво посмотрел на дочь, – черт их знает, молодежь эту, может, достигли каких-то новых, небывалых открытий в этом вопросе. – И полюбопытствовал, старательно сдерживая улыбку: – А, доченька, Диночка, мама вот спрашивает: «Как же так?» Может, как-то особенно?

– Так получилось, – приподняв плечи и разведя ручки в стороны, скривилась Динка и уточнила, как именно: – Случайно.

– Значит, ничего нового, – констатировал папа, начиная тихо посмеиваться, – все как обычно. А ты, Тонюшка: как, как?

Виновника Динка сдала сразу же, без каких-либо мук совести. Семью Мишки и его самого тут же оповестили о беременности по телефону, не откладывая дело в долгий ящик. И уже на следующий день у Нагорных собрался Большой совет, в состав которого вошли все Динины родные во главе с Васюлей, Мишины родители и сам будущий папашка, все тушевавшийся; видать, уже имел «горячую» разъяснительную беседу с родителями.

Но ничего такого уж страшного не произошло – посовещались и без особых дебатов и долгих прений договорились до здорового компромисса: ребенка рожать, а детям совершенно не обязательно из-за этого гробить свои жизни и будущее, и жениться не обязательно, тем более не Ромео с Джульеттой, и большой любви промеж ними как-то не наблюдается.

– Или у вас любовь такая сильная, неземная случилась-таки? – переспросила Васюля, сурово посверлив взглядом внучку и виновника ее положения.

– Нет! – в один голос признались дети.

Ну на нет, оно, как известно, и суда нет. Помогать всем, чем могут, родители Миши и сам Миша обязались с готовностью, не отказывались, на том и сошлись.

Дина родила Кирюшку в апреле, посещая занятия в колледже до самых родов, которые там, в колледже, у нее и начались, переполошив всех преподавателей и сорвав занятия в двух группах. А родив, взяла академический отпуск и на следующий год восстановилась снова на первый курс. Но, поскольку она сдала, между прочим, исключительно на отлично все предметы и зачеты почти за весь курс, то ее освободили от посещения лекций и практических занятий, обязав лишь во время сессии приходить и подтверждать знание предмета.

– Таким образом и получилось, – рассказывала Дина Владу, – что я год просидела с Кирюшкой дома и кормила его весь этот год. И сбежала в учебу с огромной радостью. Кстати, – улыбалась она ему, и лицо ее просветлело от тех теплых воспоминаний. – Я училась и заканчивала колледж вместе с Асей Волхонской[4]. Уж ее ты точно знаешь и помнишь.

– Помню, – немного сдержанно улыбался Влад, – еще бы не помнить, я давал ей интервью несколько раз, и она делала про нас с Максом острый, местами обличительный, местами хвалебный большой репортаж.

– Аська, она такая, – рассмеялась Дина, – мы с ней по-настоящему дружили в колледже и дружим до сих пор. Но не близко-близко, – перестала улыбаться она, – в силу специфики моей деятельности я вообще мало с кем теперь дружу, чтобы не подставлять людей. Но про наши дела Аська тоже острые репортажи делала, пока не ушла из профессии. Она редкая молодец. Ты ее книги читал?

– Нет, – признался Гарандин.

– А я читала. – И повторилась: – Она молодец. Парня такого родила щекастого, умненького. Сейчас снова беременна, девочку ждут.

Динка погрузилась в учебу, а Кирюшу вырастила и воспитала прабабушка Лида. Нет, разумеется, вся семья принимала самое активное участие в воспитании малыша, но основная забота о ребенке, о Васюле и о доме-хозяйстве легла на плечи Лидии Юрьевны.

А остальные члены семейства все в работе – дед Борик продолжал разъезжать по гастролям, невзирая на свои шестьдесят пять; мама пропадала, дневала и ночевала, только не поселившись в своем интернате, который как раз начали отстраивать и ремонтировать; отец, ну это понятно, – его они видели урывками и в основном спящего между дежурствами: полторы смены и приработок на стороне ухайдакают кого угодно. А Дина вместе с подругой своей, боевой Асей, на четвертом курсе колледжа устроились работать на одну подстанцию «Скорой помощи» в статусе медсестер, и пропала она для семьи и ребенка напрочь.

Домой приползала, как и отец, только поспать, падала в кровать трупиком, а просыпавшийся ранним утром Кирюшка самостоятельно выбирался из кроватки, писал на горшок и залезал к маме под бочок, так они и досыпали еще часик-полтора. И это было единственное время в сутках, когда Дина могла пообнимать, расцеловать сыночка и побыть с ним хоть чуть-чуть, никуда не убегая и не опаздывая.

Так и жили. Перед самыми выпускными экзаменами Дины в колледже умерла бабуля Васюля. Последние три месяца она уже лежала, не вставала, обессиленная старческой немощью и болезнями. А ушла тихо, мирно, как и дед Павел – во сне.

– Благословил Господь, пожалел, – сказала про ее тихую смерть бабушка Лида, когда нашла ее утром, уже холодную, с застывшей улыбкой на губах, и заплакала.

После окончания колледжа пути подружек разошлись – Ася поступила в мединститут, как и мечтала, и продолжила учебу. А Дина поступать не спешила – захотелось ей отдохнуть хоть годик от напряженной жизни, нормально общаться с ребенком и проводить с ним хоть сколько-то времени, а то вон ему уже четыре годика, а мать родную скоро узнавать перестанет, потому что практически не видит. Вот как-то перевести дух и не мчаться в институт между дежурствами, не сидеть ночами над учебниками и тетрадями, отрубаясь от бесконечной хронической усталости, – так решила для себя Дина и не спешила продолжать учебу, оставшись работать в «Скорой помощи», но уже в должности фельдшера.

Как-то холодной промозглой осенью, в ноябре, произошел с их бригадой один случай, не совсем чтобы стандартный, хотя… этих нестандартных у них завались – что ни смена, то необычная ситуация: то «покойник» оживет, то алкаша с дерева снимают, то работягу с куском арматуры в грудине транспортируют.

Но эта была особенная.

Они уже закончили смену и возвращались с последнего вызова, не потребовавшего транспортировки больного в стационар, – бытовая травма легкой степени тяжести, обработали, забинтовали, направление в травмопункт выписали – и на базу. Отъехали от «адреса» и уже заслуженно расслабились, предвкушая отдых. Доктор их, Петр Ильич Кольцов (который, понятное дело, носил позывной Чайковский), гениальный врач, не в пример великому композитору, великий матерщинник, любитель острых анекдотов, уже было начал повествовать очередной свеженький анекдотец – верный признак окончания смены, когда пришел срочный вызов от диспетчера.

– Пятая бригада, Ильич, – с просящими интонациями обратилась диспетчер в эфире, что сильно не приветствовалось начальством, но допускалось в особо сложных ситуациях среди персонала: – Там рядом с вами экстренный вызов.

– Роды, смерть по причине упития, бытовой беспредел после совместного распития? – вредничая, не самым благостным тоном спросил Чайковский.