Читать книгу "Страшный человек - Сергей Протасов"

— Обвиняемого? — ужаснулся Титов и закрыл глаза. — Меня посадят в тюрьму?

— Зачем в тюрьму? В СИЗО или под подписку. Закон надо соблюдать. Закон такой есть — о содержании под стражей. Скажите лучше, вы брали нож в руки? Помните?

Титов вспомнил посекундно весь тот вечер. Вот он заламывает руку, отбирает нож, берет его плотно, швыряет на асфальт.

— Да, я его брал в руку, чтобы откинуть подальше.

— Вот и потерпевший упоминает нож, а это уже покушение на убийство вырисовывается. Другая статья и другое наказание. Если там ваши пальчики, то дело приобретает совсем иной оборот. Свидетели, правда, про ножик молчат, но ведь они могут и вспомнить. Да, дела. Ладно, бог с ними, с вашими отпечатками, не будем торопиться.

— Что же мне делать?

— Ничего. Как вы заметили, я протокола не вел. Мы просто беседовали. Задерживать вас пока у меня оснований нет в связи с отсутствием заявления потерпевшего. Надо еще посмотреть, что они там сочинят, если вообще заявление будет. Понимаете меня? Отлично. Прошу вас быть на связи и не выезжать из города. Я вам позвоню. Возможно, всё не так уж и плохо. Многое зависит от вас, от вашего настроя и понимания.

— В смысле?

— Потом, не сейчас. До свидания, уважаемый Александр Михайлович.

Как пьяный, Титов вышел из отдела и сел тут же у подъезда на скамейку. Он согнулся и спрятал лицо в ладони. Катастрофа! И самое ужасное, он ничего уже не может изменить. А если покушение или убийство пришьют? Лет десять?

«Сволочи! Что хотят, то и делают, — бесился он. — Ну как так можно? Взять и засадить честного человека в тюрьму. В тюрьму! А там ворье, унижение, опущенные всякие, грязь, бесправие и произвол. Муки адовы ни за что. Может быть, откупиться? Попробовать деньги предложить? Кому? Начальнику налоговой? Конечно, сообразил! У него денег полно. Он теперь за изувеченного сына мстить начнет. И не запугаешь его ничем: ни телевидением, ни газетами. Никто мне слова сказать не даст, тем более всё против меня, все улики — против, как на заказ. Каким же надо быть идиотом, чтобы самому себе проблем нажить на ровном месте! Сидя в кабинете, легко себя самым умным воображать, а в реальности всё наоборот. Гроссмейстер! Господи, господи! За что?»

Он вскочил в машину и рванул в Проектируемый тупик отменять задание. Скорее, скорее, пока не поздно.

«К черту конспирацию! Плевать на старушек, — Титов быстро приближался к известному подъезду одиннадцатого дома. — Теперь все равно! Раз Безроднов до сих пор жив, значит, работа еще не выполнена. Пусть аванс себе оставляет, пропади оно всё пропадом. Так и скажу ему: „Аванс твой, получки не будет, заказ отменяю, благодарю за понимание, прощай!“ Глупо как-то звучит, ну да ладно. Без разницы. Если отменится задание, то отменю, если нет, то пусть работает. Чего я должен всех жалеть, в самом деле? Я-то чем виноват, что у него ребенок болен?»

Бабушки испугались его блицкрига и откинулись, как по команде, на спинки лавок. Он вбежал по лестнице и сильно постучал в дверь второй квартиры.

— Началось! — услышал он разноголосый комментарий за спиной. — Наконец-то возмездие. ОМОН пришел, слава тебе Господи!

От сотрясения дверь сама приоткрылась. Титов дернул за ручку и вошел в прихожую.

***

Картина, увиденная им, ввела его в полный ступор. Александр замер на месте и опустил руки. Лоб его покрыла испарина.

8

Вся мизансцена напоминала немое кино в стиле декаданс. На задымленной кухне в полумраке расположились трое истощенных, желтых молодых парня. Один сидел на табуретке, прислонившись спиной к бетонной стене, и внимательно, стеклянными глазами, следил за действиями остальных двух. Двое других молодых людей сосредоточенно и напряженно стояли, склонив головы друг к другу. Тот, что повыше, держал в левой руке столовую ложку, которую подогревал снизу огнем зажигалки. Другой, пониже, поднес к ложке шприц и напоминал кошку, ожидающую мышь возле норы. Они не обратили внимания на стук в дверь и появление Титова, максимально сконцентрировавшись на процессе. Казалось, жидкость в ложке нагревается от их взглядов. Он постеснялся окликать ребят, опасаясь, что от неожиданности они прольют варево и огорчатся.

Один из парней, который со шприцем, напоминал того грабителя с ножом, которого недавно схватил Титов. Александр вынул из кармана смартфон, включил запись видео и навел на компанию, готовый быстро покинуть квартиру в случае агрессии.

Через минуту черная субстанция в ложке запузырилась, закипела, маленький резко опустил иглу в ложку и начал втягивать гадость в шприц. Глаза участников действа засветились сквозь густой табачный чад, они одновременно сглотнули. Титов не сглатывал, он старался не пропустить момент. Предполагаемый Изотов-младший повернул шприц иглой вверх и выдавил из него воздух.

— Красота, — сказал он тихо. — Хороший цвет. Правильный.

Процесс вступал в завершающую стадию. Титов выключил смартфон и убрал его в карман, кашлянул в кулак и отчетливо спросил:

— Мужики, Миша где?

Сидевший на табуретке подтянул резинку, охватывающую его левую руку выше локтя, и медленно перевел взгляд на Титова. Остальные не среагировали.

— Там, — ответил сидящий и похлопал себя по вене. — Иди туда.

Титов заглянул в санузел, в комнату — пусто.

— Где «там»? — разозлился он. — Ушел куда-то? Когда придет?

К сожалению, больше молодых людей отвлечь оказалось невозможно. Сидевший на табурете уже согнул левую руку и задумался. Высокий с нетерпением перетягивал себя красной резинкой. Ребята зримо уходили глубоко в себя.

Громко выругавшись, Александр вышел из квартиры и вдруг увидел искомого товарища. Он успел обрадоваться, но только на очень короткий миг.

Михаил спускался по лестнице со второго этажа. Вернее, Титову показалось, что спускался. На самом деле он нисходил, почти парил. На одну ступень Михаилу требовалась минута или две. Как в замедленной съемке, он совершал движения предельно осторожно, причем на полусогнутых ногах. Лицо его выражало сосредоточенность и сдержанную радость, словно сейчас он бросит притворяться и побежит за мороженым. Однако он продолжал свое неумолимое движение по лестнице вниз. Титов посчитал количество ступеней — десять. Затратил на них Миша больше десяти минут. На оклики «Эй!» не реагировал. Ни о каком разговоре не могло быть и речи. Достигнув пола, Михаил сел на последней ступени, уткнул подбородок в колени и замер.

— Миша, — Титов грубо потрепал своего исполнителя за плечо.

Тот плавно поднял голову и, глядя мимо Александра окосевшими глазами, умиротворенно улыбнулся, кивнул и закрыл глаза.

— Миша, — попытался Титов снова и легко хлопнул его по щекам внутренней и тыльной стороной ладони. — Ничего не делай, пока не поговоришь со мной. Завтра приду. Ты меня слышишь? Ты понял?

Тот опять кивнул и сделал неопределенный, легкомысленный жест рукой.