Читать книгу "Непрощенный - Лорен Кейт"

Кроме, как Кэм надеялся, Лилит.

Когда он добрался до столовой, Кэм придержал дверь открытой для пары, державшейся за руки. Юноша прошептал что-то девушке на ухо, и та, засмеявшись, притянула его для поцелуя. Кэм отвернулся, ощущая боль в груди. Засунул руки в карманы куртки и зашел внутрь.

Дневную серость столовой было трудно скрыть. Самодельная сцена была установлена на одном конце, и две потрепанные черные занавески висели между столбами, изображая фон. Мистер Дэвидсон стоял в центре сцены за микрофоном.

– Добро пожаловать, – сказал он, поправляя очки. Выглядел он примерно лет на тридцать со своей мочалкой темно-каштановых волос и худым телом, излучавшим нервозность. – Нет ничего увлекательнее открытия важных новых произведений искусства. Не могу дождаться, когда вы все поделитесь своей работой друг с другом сегодня вечером.

Перекрикивая стоны и ворчание аудитории, он добавил:

– Вам нужно выступить, или вы получите ноль. Так что без дальнейшей суеты приготовьтесь аплодировать нашему первому исполнителю Сабрине Бёрк!

Пока аудитория вяло аплодировала, Кэм сел на свободное место рядом с Жаном Ра, который потянулся к нему с дружеским «дай пять». Жан походил на Кэма – был мрачноватым, забавным и в глубине души добрым. Кэм гадал, что Жан такого сделал, чтобы оказаться в царстве Люцифера. Некоторые из самых интересных смертных – и ангелов – знали, как раздражать Трон.

На сцене руки у Сабрины тряслись, когда та потянулась к микрофону, прошептала: «Спасибо», – и раскрыла написанную от рук поэму.

– Это стихотворение называется… «Брак». Спасибо, мистер Дэвидсон, за вашу помощь. Вы самый лучший учитель в мире.

Она прочистила горло и начала:

– Свадьба – это доисторический ритуал для двух людей

Мужчины и женщины —

ИЛИ ТАК ОНИ ГОВОРЯТ!

Она подняла взгляд от бумажки.

ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ЗАБРАТЬ МОЮ СВОБОДУ!

СВОБОДНА? ГЛУПЦЫ!

Я женщина, смотрите, как я воспарю!

Она опустила глаза.

– Спасибо.

Остальные ученик зааплодировали.

– Такая храбрая, – сказала девушка, сидящая рядом с Кэмом. – Это так правдиво.

Глаза Кэма пробежались по аудитории, пока он не нашел Лилит, грызущую ногти, в третьем ряду. Он знал, что она представляет, как стоит там, одна. Лилит, которую он помнил, была прирожденным исполнителем, как только она справлялась с изначальной боязнью сцены.

Но эта Лилит была другой.

Теперь аудитория хлопала высокому черному парню, уверенно поднявшемуся на сцену. Он даже не стал поправлять микрофон, расположенный слишком низко для него. Он просто открыл блокнот и взялся декламировать.

– Это типа хокку, – начал он.

Некоторые птицы никогда не садятся.

Им приходится делать все дела

В небесах.

Группка девушек на заднем ряду заулюлюкала и закричала ему:

– Ты так хорош, Джеймс!

Он помахал им, словно он вызвал такую реакцию тем, что угостил их газировкой или помог выйти из машины, и ушел со сцены.

После одного выступления-декламации и трех поэтов мистер Дэвидсон снова поднялся на сцену.

– Отличная работа, ребята. Кто следующий? Лилит.

Несколько воплей раздалось в столовой, и мистер Дэвидсон попробовал заставить их замолчать. Лилит поднялась на сцену. Из-за прожектора ее волосы казались ярче, лицо – бледнее. Она держала под мышкой черный дневник, готовая прочитать стихотворение. Прочистила горло. Микрофон взвыл эхом.

Несколько учеников прикрыли уши. Один прокричал.

– Слезай со сцены! Неудачница!

– Эй, там! – крикнул мистер Дэвидсон. – Это грубо.

– Эм… – Лилит постаралась поправить микрофон, но послышался лишь визг техники.

Кэм к тому моменту уже встал со своего места и кинулся к сцене.

Лилит сердито глянула на него, когда он подошел.

– Что ты делаешь? – прошептала она.

– Вот это, – сказал он. Ловким движением кисти он поправил микрофон, так что тот оказался на идеальном расстоянии от губ Лилит. Теперь ей не придется сутулиться. Она сможет говорить своим низким естественным голосом, и ее будет четко слышно во всей столовой.

– Сойди со сцены. – Она прикрыла микрофон рукой. – Ты смущаешь меня.

Она повернулась к аудитории:

– Эм, я Лилит, и я…

– И ты отстой! – крикнула девушка из задних рядов столовой.

Лилит вздохнула и пролистала свой блокнот. Кэму было ясно, как сильно другие ученики ненавидят Лилит и как ужасно она себя чувствует из-за этого. Ему не хотелось быть одним из тех, кто делал ее несчастной прямо сейчас.

Он пошел со сцены, когда выражение ее глаз заставило его остановиться.

– Что такое? – спросил он.

– Я не могу это сделать, – проговорила она одними губами.

Кэм снова приблизился, остановившись, прежде чем инстинкт возьмет свое и он обнимет Лилит.

– Ты можешь.

– Я согласна на ноль. – Она отошла от микрофона, сжимая дневник. – Я не могу читать перед всеми этими людьми, ненавидящими меня.

– Тогда не надо, – сказал Кэм. Возле стула Лилит в аудитории он заметил гитарный чехол. К счастью, сегодня она не оставила гитару у ручья.

– Что? – спросила она.

– Лилит, – позвал мистер Дэвидсон из задних рядов столовой. – Какие-то проблемы?

– Да, – ответила Лилит.

– Нет, – сказал Кэмс одновременно с ней.

Он спрыгнул со сцены, открыл серебряные застежки гитарного чехла и достал красивый треснувший инструмент. Услышал хихиканье в толпе и увидел вспышку, когда кто-то сфотографировал Лилит, застывшую на сцене в страхе.

Кэм проигнорировал их всех. Он передал гитару в руки Лилит и набросил ремень на ее плечо, позаботившись о том, чтобы не прижать ее рыжие волосы. Он забрал дневник из ее рук, почувствовав тепло в том месте, где они прикасались к обложке.

– Это катастрофа, – сказала она.

– Большинство великих вещей начинаются вот так, – ответил он так, чтобы только она могла услышать. – А теперь закрой глаза. Представь, что ты одна. Представь, что сейчас закат и у тебя вся ночь впереди.

– Уступите место! – проорал кто-то. – Вы оба отстойные!

– Это не сработает, – сказала Лилит, но Кэм заметил, как ее пальцы естественно легли на струны. Гитара была словно щитом между ней и аудиторией. Ей было уже комфортнее, чем мгновение назад.