Читать книгу "Принудительное влечение - Юлия Климова"

– Сейчас поедем к следователю, – блокируя дверцы, сказала Оля.

– Зачем?

– Дома-то я жить больше не буду, не хочу, чтобы он меня искал. Еще подумает, будто сбежала, и объявит всероссийский розыск. Представляю – мои портреты на каждом столбе, и внизу надпись: «Ее разыскивает милиция». Этому Васечкину только дай повод, он такую активную деятельность развернет, что потом ни один адвокат не поможет.

– А какой ты ему скажешь адрес?

– Как какой! Уварова, конечно.

– Но еще неизвестно, разрешит он нам жить в его квартире или нет.

– Все уже известно. Никуда он не денется.

Ирочка подобного оптимизма не разделяла, но решила тему не заострять – будь что будет.

– А может, мы как-нибудь осторожно расспросим Сергея Юрьевича о Самаринском, он расскажет все, что знает, и тогда на него нападать не придется, – предложила она.

Перспектива нападения на Уварова ее не слишком радовала. Пока было непонятно, как Ольга планирует это осуществить и о чем она вообще думает.

– Нам нужно, чтобы он не только поделился информацией, но и впустил в свою квартиру. Только рядом с ним я чувствую себя спокойно. – Оля побарабанила пальцами по рулю. – Ничего с ним не случится, мы его совсем немножко поколотим. И чего ты его жалеть вздумала? Он нас, между прочим, горелой яичницей накормил и небось даже не переживает.

– Как скажешь, – вздохнула Ирочка и отвернулась к окошку. Спорить бесполезно.

* * *

Васечкин свою работу обожал. Черный матовый телефон, новые папки, сверкающие глянцем, наконец-то вытребованное у начальства кресло (правда, обтянутое темно-серой тряпицей, а не кожей, но все же кресло), календарь на стене, подставка с бумажками и разноцветными гелиевыми ручками, жалюзи на окнах – все склоняло к умиротворению и ощущению собственной значимости. Борис Яковлевич не был самовлюбленным человеком, но о некоторой доле признания и доброй порции респектабельности мечтал частенько. Но дела попадались плевые, и блеснуть перед начальством умом и смекалкой возможности пока не представлялось. И вот удача! Покушение на Андрея Ларионова!

– Ух, – выдал Борис Яковлевич, довольно улыбаясь. Хорошо, что театр находится на вверенной ему территории, прямо скажем, повезло. Конечно, могли столь перспективное дельце и перехватить – желающих получить премию полно, но на этот раз удача станцевала танго на его столе. Экспертиза показала, что в Андрея Ларионова стреляли из того же пистолета, что и в Самаринского. Ха-ха! А убийством психоаналитика занимается кто? Правильно, он – Васечкин Борис Яковлевич. Так что пара многозначительных взглядов, несколько расплывчатых намеков, мол, дело давно тронулось с мертвой точки, осведомители работают день и ночь, и все – право расследовать покушение на Андрея Ларионова у него в кармане.

– Чудесно, – выдохнул Васечкин, разворачивая кулек с колотым сахаром. Иного он не признавал, всегда приносил из дома и с особым удовольствием кидал в широкую низкую чашку с чаем. Смотрел на пузырьки и причмокивал. – Чудесно, – повторил он, представляя, как самолично защелкнет наручники на запястьях преступника. – Поймаю я тебя, голубчика, ох поймаю.

Васечкин задумался. Как грамотно начать расследование? Актеришки эти – народ избалованный и развращенный всем, чем только можно и чем нельзя. Тут особый подход нужен… Но какой? Вел ли Ларионов душевные беседы с Самаринским или их связывали иные отношения? Какие темные делишки они вместе обтяпывали? Будет ли Ларионов говорить правду или начнет выкручиваться и все отрицать?

Васечкин шумно хлебнул чай, покачал головой и достал еще один кусок сахара.

– Нет, – буркнул он, – сразу все карты выкладывать не стоит.

Дверь открылась, и в кабинет вразвалочку вошел Мальцев – молодой сотрудник, на которого Васечкин сваливал всю черную работу и изредка, в качестве поощрения за труды, допускал к допросам или подкидывал что-нибудь более интересное. Мальцев считал начальника настоящим сыщиком и время от времени записывал его высказывания и советы в блокнот.

– С охранниками побеседовал, – отрапортовал Мальцев, вытянувшись в струну. – Только они ничего не видели. Говорят, вокруг Ларионова всегда поклонницы крутятся, истеричек и фанаток полно, так что первым делом они сопровождали Ларионова до машины. Отцепляли особо навязчивых девиц, а уж потом по сторонам смотрели. Выстрелов не слышали, ясное дело – пистолет с глушителем. – Мальцев отдышался, точно после бега, и покосился на чашку с чаем. Он был тоже не прочь смочить горло.

Проследив за взглядом подчиненного, Васечкин усмехнулся – нечего баловать, сначала пусть отчитается, а потом чаи гоняет сколько хочет.

– А как они узнали о покушении? Стреляли, как я понял, не слишком метко, – ехидно спросил Борис Яковлевич, придвигая папку с уже сто раз прочитанными показаниями поближе к себе. Он и сам собирался переговорить с охранниками – Мальцев пока еще желторотый юнец, наверняка что-нибудь упустил. Васечкин хмыкнул. Ах, как приятно осознавать, что он расследует такое значимое дело.

– Девица какая-то разоралась и на стену показала, а там пули чуть ли не наружу торчат, ну вот и закрутилось…

– А как выглядела девушка?

– Охранники в суматохе не очень хорошо разглядели. Вроде волосы длинные, темные, худая.

– Понятно, – протянул Васечкин, заботливо поглаживая папку, – растерялись и почти все самое главное проворонили.

– А как вы думаете, Борис Яковлевич, дело быстро раскроем?

Мальцеву очень хотелось вытянуть из Васечкина как можно больше информации. В прессу эта история пока не просочилась – специально нажали на тормоза, но кто знает, вдруг придется давать интервью, так уж лучше быть во всеоружии.

– Быстро не быстро, но раскроем, – хитро подмигнул Васечкин. – Зацепочка у меня имеется. Экспертиза порадовала. В Ларионова стреляли из того же пистолета, из которого на прошлой неделе убили в собственном кабинете психоаналитика Самаринского. Так что разберемся, не сомневайся. Тут главное за ниточку потянуть, а клубочек сам размотается. А Ларионова пока во все детали посвящать не буду… Обойдется.

Васечкин опять улыбнулся и мысленно переключился на одну дамочку, которая уж слишком странно вела себя при встрече, – на Поливанову Ольгу Дмитриевну. Отклонения у нее, конечно, имеются: не зря же она по психоаналитикам шастает, но все равно – юлит что-то, беспокоится. Надо держать ее в поле зрения. Васечкин хлебнул чаю и кивнул Мальцеву в знак того, что он свободен и может себе позволить непродолжительную трапезу.

Оля оторвала ухо от двери, прижала руку к груди и учащенно задышала.

Раньше ей никогда не приходилось подслушивать, слишком уж велик страх быть пойманной за руку. Да и боязнь узнать какую-нибудь тягостную тайну, которая обязательно плачевно скажется на расшатанной нервной системе, убивали любопытство уже при первых признаках его появления. Но на этот раз любопытство взяло верх. Ольга шла к Васечкину сообщить о новом месте своего проживания – пусть не вешает на нее побег и видит, какая она сознательная гражданка. В голове уже мигала четко сформулированная фраза, и оставалось только придумать причину переезда. Она никак не могла выбрать: сказать, что Уваров теперь ее гражданский муж, или сослаться на новый подход к психоанализу, при котором для пользы дела психоаналитик должен немного пожить с пациентом. Больше нравился первый вариант, но интуиция подсказывала – дотошный следователь захочет проверить информацию и наверняка позвонит Уварову. Так рисковать не стоило.