Читать книгу "Рони, дочь разбойника - Астрид Линдгрен"

– Вот вы, овцы, не знаете, что значит иметь ребеночка. И каково на душе, когда теряешь свою любимую маленькую овечку…

И тут он умолк, сообразив, что у всех овец этой весной были ягнята. И где они сейчас?… Превратились в жаркое!

Ловиса напоила дочку отваром из целебных трав, и уже три дня спустя Рони, на удивление и радость Маттиса, поднялась с постели. Она снова стала такой, как прежде, только, пожалуй, чуть более задумчивой. Она много думала те трое суток, что болела. Что теперь будет? Как Бирк? Брат у нее есть, но где и когда им видеться? Только тайно!… Никогда она не решится сказать Маттису, что разбойник из шайки Борки стал ее другом. Это все равно, что ударить его кулаком по темени, но только еще хуже. Его это убило бы или он пришел бы в такую ярость, в какую еще никогда не приходил. Ну почему ее отец ни в чем не знает удержу? Радовался ли он чему-нибудь, печалился ли, или просто злился, все свои чувства он проявлял так буйно, что их хватило бы на целую шайку разбойников.

Рони никогда не обманывала отца, она только не говорила того, что могло его огорчить или взбесить. Но что поделаешь, раз у нее появился брат, должна же она с ним видеться? Даже если для этого пришлось бы пробираться к нему тайком. Да разве куда-нибудь проберешься по такому снегу? В лес идти нельзя – Волчью Пасть совсем замело, а кроме того, Рони теперь все же немного побаивалась зимнего леса. С нее достаточно того, что случилось, во всяком случае, на ближайшее время.

А вьюги все выли вокруг замка. День ото дня росли сугробы, и наконец Рони поняла, что до весны ей Бирка не увидеть. Он был рядом, но так же недосягаем для нее, как если бы жил за тысячу миль отсюда.

И все из-за снега. С каждым днем Рони злилась на снег все больше и больше, да и разбойникам он уже донельзя надоел. По утрам они спорили, кому идти разгребать дорожку к роднику, который был примерно на полпути к Волчьей Пасти. Всякий день ее приходилось пробивать заново. Добраться до родника, когда вот так свистит ветер и снег режет глаза, было очень трудно, а тем более возвращаться назад с неподъемными, полными воды бадьями – ведь вода была нужна не только людям, но и скотине.

– Вы ленивы, как волы, – понукала Ловиса разбойников. – Вам бы только драться да разбойничать!

А разбойники и вправду тосковали по весне, когда снова придет разбойничья пора. И в томительном ожидании тепла они по-прежнему разгребали снег, стругали лыжи, чистили оружие, холили коней, а по вечерам, как всегда, дулись в кости, пели, сидя у камина, свои разбойничьи песни и плясали разбойничьи пляски.

Рони играла с ними, пела и плясала и не меньше разбойников тосковала по весне и весеннему лесу. Тогда она наконец снова увидит Бирка и спросит у него, в самом ли деле он хочет быть ей братом, как обещал тогда, в снегопад.

Но ждать, как известно, нелегко, а Рони к тому же терпеть не могла сидеть взаперти в четырех стенах. Она просто места себе не находила, и дни тянулись для нее мучительно медленно. Поэтому однажды она спустилась в подвалы замка, где уж очень давно не была, – ее пугало это огромное сырое подземелье, настоящая темница, вырубленная в скале. Правда, Лысый Пер уверял, что еще задолго до того, как разбойники захватили этот замок, еще при его прежних владельцах, вельможных князьях, в подземелье уже не заточали.

И все же всякий раз, когда Рони туда спускалась, ей чудилось, что в каменных мешках все еще стонут и тяжело вздыхают давно погибшие там узники, и ей становилось страшно.

Оказавшись внизу, она подняла коптящий фонарик и осветила низкие, мрачные своды, под которыми когда-то томились те несчастные, что потеряли надежду когда-либо увидеть белый свет. Она представила себе все ужасы, которые прежде творились в замке, и долго не могла сдвинуться с места.

Ей стало холодно, она зябко закуталась в накидку из волчьей шкуры и двинулась дальше по подземным переходам, которые соединяли все подвальные помещения.

Здесь она уже однажды была с Лысым Пером. Он привел ее сюда, чтобы показать, что сделала молния в ночь ее рождения – она не только расколола надвое замок, разделив обе половины бездонной пропастью, но и раздробила скалу, на которой он стоял, и поэтому подземный ход в этом месте был доверху завален битым камнем.

– Стоп! Тут тебе придется остановиться, – скомандовала Рони сама себе, слово в слово повторяя фразу, которую произнес Лысый Пер, когда они подошли к этому завалу.

Потом она задумалась. Ведь по ту сторону завала подземный ход продолжался; это она знала, да и Лысый Пер говорил ей об этом. Она и в тот раз злилась, что нельзя пройти дальше, а теперь она пришла от этого в отчаяние. Ведь за этой горой битого камня, где-то там, в той части замка, находится Бирк, и, кто знает, быть может, именно сейчас он тоже бродит по подземелью.

Так думала она, не в силах отвести глаз от завала. И приняла наконец решение.

Все следующие дни Рони не появлялась в зале. Она исчезала с самого утра, и никто не знал, где она проводит время, но ни Маттиса, ни Ловису это не тревожило. Небось разгребает снег, как и все, думали они, да и вообще они привыкли к тому, что Рони делает все, что ей вздумается.

Но Рони не разгребала снег. Она растаскивала обломки скалы и уносила их с прохода, да так усердно, что спину ломило, хоть криком кричи, а руки так просто отваливались. И когда по вечерам, уже совсем без сил, Рони валилась в постель, она твердо знала только одно: никогда в жизни она больше не возьмет в руки ни одного камня, не только большого, но даже самого маленького.

И все же, едва наступало утро, она снова бежала в подземелье. И, как одержимая, наполняла ведро за ведром битым камнем. Она так яростно ненавидела этот каменный завал, все это нагромождение скального боя, что от одного напряжения ее чувств камни эти уже давно должны были бы расплавиться. Но почему-то они не плавились, а лежали себе, как лежали, и Рони приходилось собственноручно, ведро за ведром, перетаскивать их в ближайший чулан.

И вот настал день, когда этот чулан чуть ли не доверху был заполнен камнями.

К тому времени каменная преграда, закрывавшая проход, настолько уменьшилась, что через нее, хоть и с большим трудом, но уже можно было перелезть. Если на это решиться. Надо прежде все как следует обдумать. Хватит ли у нее смелости проникнуть во владения Борки? Что ее там ожидает? Этого она не знала, но то, что путь этот опасен, она хорошо понимала. И все же она готова была пойти по этому опасному пути. Лишь бы увидеть Бирка.

Она скучала по нему. Что же произошло? Ведь поначалу она испытывала к Бирку одну лишь ненависть и поносила его, как и всех разбойников Борки, на чем свет стоит, а теперь она хотела лишь одного: перебраться через эту каменную гряду и найти Бирка.

Вдруг до нее донеслись какие-то звуки, вроде бы шум шагов. Да, там, за завалом, кто-то шел. Это мог быть только разбойник Борки. Рони задержала дыхание и, не смея пошевельнуться, притаилась, как мышка. Надо бежать, думала она, бежать прежде, чем тот, кто там ходит, ее заметит.