Читать книгу "Рейнджер - Виктор Дуров"

— Ну-у…

— Баранки гну! Солнце светило в глаза, сзади, тень под ногами была, сбоку?

В общем, выяснили, что дорога шла примерно с юго-востока на северо-запад. Потом уточнили, что свернули они на левую обочину. Я разровнял на песчаном берегу участок примерно метр на метр. Сказал:

— Вот, теперь давайте рисовать карту.

— Так мы ж не знаем…

— Знаете! Достаточно, чтобы выбраться. Итак, вот это будет карта. Пусть вон там — север. Рисуем вашу потерянную дорогу.

Я провел нижним острием посоха кривую линию наискосок, слева направо и вниз.

— Вы шли вот отсюда сюда. Свернули на эту сторону. Потом устроили скачки с препятствиями. Остановились где?

— Под елкой! Откуда нам знать? — Двурвы, кажется, начинали терять терпение, но и заинтересованы были тоже.

— А и не надо!

— Как это?!

— А никак не надо! Неважно это! Ткнем в случайную точку к югу от дороги. Вот так. Допустим, тут вы ночевали. Или тут. Или тут, — я ткнул глефой еще дважды. — Кратчайший путь к дороге будет, смотрите, вот так, так или так. А теперь внимание — в любом варианте кратчайший путь к дороге — на северо-восток от места ночевки! На рассвете влезли на дерево или вышли на полянку и глянули, куда тени легли. Сориентировались по сторонам света — и пошли! Если бегали кругами часа два, то за час-полтора вышли бы на дорогу, свернули налево — и пошли дальше!

Двурвы выглядели сконфуженными и ошарашенными.

— Ну, где тут требуется «чувство леса» или «запредельная мудрость из-за Грани Миров», а? Разве нужно медитировать три года в позе Обалдевшего Дикобраза На Зимнем Ветру, чтобы додуматься? Всего и надо — крупица здравого смысла размером с лесной орех. И еще учесть, что солнце восходит строго на востоке и садится строго на западе два раза в год, на равноденствие. А потом — смещаются эти точки, летом — к северу, зимой — к югу. Иначе, учитывая, что скоро день летнего солнцестояния, можно было до-о-олго идти почти вдоль дороги — в зависимости от широты точка восхода могла уйти градусов на сорок — сорок три.

Я старался притушить давно накопившиеся во мне злость и недоумение по адресу таких вот деятелей. Которые умудряются заблудиться в десяти минутах хода от жилья, а потом их ищут всем поселком, отрывая людей от их обычной жизни, с привлечением милиции и солдат, как будто народу больше совершенно делать нечего…

— Вот! Про Солнышко-то мы и не знали, про сдвигание! — нашел, как ему показалось, лазейку Драун. Я только рукой махнул — не было настроения спорить.

* * *

Пообедав, отправились в путь.

Еще перед обедом я прощупал своими новыми способностями лес на пределе дальности, но с минимальной интенсивностью. Как говорится, «к черту подробности, какой это город» или в моем случае — где ближайший край леса? Ощущения подсказали, что на северо-северо-западе. Это неплохо сочеталось с рассказом напарников и нарисованным нами подобием карты. Не мудрствуя лукаво, туда и решил их вести, надеясь, что это опушка леса, а не край большого болота, к примеру.

Мой расчет был прост — или выйдем на край леса и пойдем вдоль него в поисках жилья либо дороги, или по пути выйдем на какую-нибудь тропу. Как вариант — выйти к попутной речке. К сожалению, та речушка, около которой мы встретились, текла совсем не туда…

Шли этот день, весь следующий и только ближе к вечеру третьего дня вышли на опушку. Чуть больше двух суток пешего хода, две ночевки. В целом — рутина, не считая некоторых моментов.

Во-первых, лес порождал ощущение неправильности и заброшенности. Складывалось неясное, но тревожное чувство, что тут не хватает чего-то очень важного. Нетронутые побеги карсиала (пришлось придушить давившую меня жабу), обнаглевшая мелкая нечисть, нервозность зверья. Многие участки леса выглядели так, будто за ними ухаживали, невзначай и без насилия, а потом вдруг перестали.

Во-вторых, я наконец-таки опробовал свой лук. Вначале пристрелил на обед птицу, что-то среднее между индюком и тетеревом. Пущенная с тридцати шагов стрела прошла через тушку навылет и глубоко воткнулась в сосновый ствол. Сперва я сильно изумился, потом подумал и успокоился. И то: пресловутый английский «длинный лук», тисовая палка, даже не композитный, хоть и двухслойный, имел усилие на тетиве примерно сто двадцать фунтов (чуть больше 50 килограмм-сил) и «паспортную» дальность стрельбы двести метров (тяжелой стрелой в 95 граммов), хотя по кольчужной пехоте стреляли на расстояние до сотни метров. Мой, по ощущениям моего «второго я», требовал до двухсот фунтов тяги (до девяноста килограммов тяги — прощайте, легенды о стройных лучницах!) и прицельно бил метров на триста. Заложенные в конструкцию заклинания несколько уменьшали разброс на дальней дистанции, но именно что несколько. Я же сдуру, не иначе, стреляя по сравнительно небольшой птице с дистанции в десятую часть максимальной, оттянул тетиву «по-боевому», до уха…

В-третьих, побывали в бою. Я малость поразвлекся, двурвы утолили жажду мести. Но — по порядку. Засаду я почуял заранее — не зря периодически «прощупывал» лес вперед на предмет нечисти, нежити и порождений Хаоса, короче — «зла». И вот, наконец, обнаружил. Сигнал множественный, но слабый, мои ощущения как бы двоились. С одной стороны — порождения Хаоса, с другой стороны — Леса. А, точно — гоблины! Мелкая пакость, габаритами схожая с гномами, чертами морд и цветом шкуры — с орками, а характером — с обоими этими видами. Я немного приотстал, пропустил двурвов в броне вперед, указав направление чуть-чуть в стороне от засады. Итак, картинка: два трактора с шумом и грохотом ломятся через лес, воображая себя крадущимися следопытами. В то же время шайка придурков считает, что сидит в засаде, надежно спрятавшись, и контролирует обстановку. Первые старательно не замечают вторых, хоть те разве что в карты на щелбаны не играют — и то, наверное, потому, что не умеют; вторые в упор не замечают, что в засаду идут не двое, а трое.

Ну что же, дурней надо учить… Я перед выходом перераспределил оружие. Рукоять меча — за левым плечом, оперения стрел — за правым, саадак на правом бедре, так что тетива моего вечно натянутого лука пересекает плечо, как ремень винтовки. Итак, перчатку на левую руку, перстень лучника — на правую, глазами и заклинанием поиска цели — по кустам. Так, цель номер раз — смертничек с корявым подобием лука на липе, номер два — такой же стрельбец в кустах слева, три — вон тот, в отдалении справа — а ну как шаман или вожак? Или сбежит за подмогой… Цель номер четыре — придурок с пучком дротиков в левой дальней группе, дальше бум посмотреть по обстановке.

Глефу — пяткой в землю, лук в руки — пошла потеха! Двурвы за приглушенным гудением Драуна и сосредоточенным сопением Гролина не заметили не только засады, но и моего первого выстрела. К тому моменту, когда мимо них просвистела стрела, предназначенная для второго лучника, я успел выстрелить четыре раза. Первым попаданием я, опять перестаравшись с силой натяжения, пришпилил к липе первого «конкурента». Зеленомордые придурки тоже не сразу осознали, что все пошло не совсем так, как планировалось. Да уж, похоже, думать — это не самое их любимое развлечение, а уж думать быстро — вообще запредельно. Вместо того чтобы правильно понять намек и разбежаться, они, явно по предыдущему плану, рванули в атаку. Что ж, дальнюю от нас левую группу я сократил на парочку с дальнобойным оружием, потом переключился на тех, что поближе. Пока горе-вояки лезли из кустов на волю, пристрелил троих. Еще двух — пока они пытались добраться до ближайшей цели, то есть — Драуна. Хм, четверо последних, похоже, самые умные, — решили сбежать. Я бы и отпустил, никогда не считал себя излишне кровожадным, но вот мое «второе я» просто пылало холодной яростью к «хаоситам». «Не беги от снайпера — умрешь уставшим» — так, кажется, гласит солдатская поговорка? Ну, устать они не успели. Бронебойные, чтобы уменьшить рикошеты от веток, стрелы догнали всех, кого не достали мои прикрывающие пехотинцы.