Читать книгу "Порою нестерпимо хочется... - Кен Кизи"

Но, услышав за спиной грохот сапог и очередной призыв «пошевеливаться», я был вынужден сдвинуться с места: несмотря на то что я не чувствовал никаких обязательств ни перед борьбой на крыльце, ни перед вырубкой в лесу, я не мог продолжать сохранять верность своему мрачному неучастию. В сложившихся обстоятельствах надо было выглядеть менее больным, чем я чувствовал себя на самом деле. Необходимость симуляции ставила меня в довольно смешное положение. Потому что все считали, что я прикидываюсь и обманываю и болезнь моя точно такой же спектакль, как и таинственный вирус остальных родственников, звонивших нам ежевечерне после собрания, чтобы поставить в известность, что они не смогут помочь нам, так как валятся с ног, как мухи. Я же действительно чувствовал себя так паршиво, что не только не мог двинуться, но и симулировать. Так что оставалось лишь наигрывать. Поэтому в ответ на призыв Хэнка я жалобно застонал, одной рукой потирая нос, а другой – спину.

– Ну, еще один день, – вздохнул я.

– Тебе не лучше? – спросила Вив.

– У меня такое ощущение, что у меня весь позвоночник залит водой. – Я медленно поднялся и покачал головой из стороны в сторону. – Слышишь? Бульк-бульк-бульк.

Она подошла ко мне, не спуская глаз с двери.

– Я сказала ему, – прошептала она, – что он совершенно обезумел, если тащит тебя туда сегодня. У тебя вчера температура была повышена на три градуса – сто один и четыре. Надо было бы смерить и сегодня, но градусник куда-то пропал.

– Сто два… Всего лишь? – улыбнулся я. – Пустяки. Сегодня, будь что будет, я возьму отметку «сто три». Взгляни в окно: по-моему, подходящий день для установления рекорда. Так что приготовь градусник. – Одновременно заметив про себя, что в будущем надо будет внимательнее смотреть на ртуть. Три градуса – это высоковато для достоверной симуляции. Я не мог допустить, чтобы она поняла, что я действительно в хилом физическом состоянии. Такие состояния физической природы лечатся таблетками – пенициллином и другими химическими препаратами, – в то время как ответственные за них не материальные сферы реагируют лишь на бальзам любви.

– Пошли, – раздался голос Хэнка из коридора.

Я выбрался из кухни – каждая клеточка моего организма кричала и сопротивлялась предстоявшим испытаниям. «Скоро все будет кончено», – успокаивал я себя; если мне удастся протянуть еще пару дней, с этим мучительным кошмаром будет покончено навсегда…

Несмотря на все усилия Джо, поездка прошла в еще более гробовом молчании, чем накануне. У лесопилки опять стоял один Энди; на этот раз Хэнк ничего не спросил об остальных, и Энди, кажется, был рад, что избавлен от необходимости отвечать. Когда они добрались до места, никто и словом не обмолвился, чтобы Ли помог. Он остался в машине у самого рангоута и, похоже, тут же заснул, сложив руки и закутавшись в свой макинтош. Спустившись с рангоута, Хэнк заметил, что щель в задней двери машины заткнута брезентом, а окна запотели от дыхания.

Энди ползал на маленьком тракторе по холмам между пнями и камнями, сгребая в кучи кору, ветки и сухостой. Под тусклым дождичком машина елозила туда и обратно, с треском подгоняя перед собой свой улов, как большой желтый краб, подметающий пол своего подводного жилища. За трактором шел Джо Бен с огнетушителем, заполненным смесью бензина с дегтем, и, поливая кучи грязной струей, поджигал их. Он перебегал от кучи к куче, как только занимался огонь, – потешный пожарный, вступивший в борьбу не на жизнь, а на смерть с неверным пламенем, которое не только не обращало внимания на все попытки Джо Бена погасить его, но и бросало явный вызов брандспойту. На почерневшем от сажи лице были видны дорожки от струек пота и дождя, сбегавшего из-под его каскетки. Все шрамы словно выстроились по вертикали. Сгорбленный под тяжестью огнетушителя, он напоминал тролля или лесного гнома.

Хэнк занимался механизмами – краном и лебедкой, смазывал все открытые части маслом и обвязывал двигатели брезентом. Закончив с ними, он залил бензин из большой цистерны, стоявшей рядом с краном, еще в один тускло-желтый огнетушитель, надел его на плечи и пошел помогать Джо.

К полудню на склоне горело около дюжины костров, пуская под дождь тонкие черные струйки дыма. К напевному шуму трактора примешивался странный звук, словно ветер все еще шуршал в ветвях уже несуществующего леса; ветер-фантом, колышущий призраки деревьев, – это был дождь, шипящий в огне. Когда один из костров начал затухать, Энди разрыхлил его отвалом, и он снова разгорелся, а когда все окончательно прогорело, он тем же отвалом рассеял шипящий пепел между пней.

Они не стали делать перерыв на ленч, отчасти потому, что к полудню стало ясно, что работы осталось всего на несколько часов: «Может, доконаем, а, Джоби, ты как?» – отчасти потому, что Хэнк не сделал ни малейшего движения в сторону машины, в которой за запотевшими стеклами стояла их корзинка с завтраками. Когда расчистка была завершена, они остановились одновременно без всякого знака или слова, как игроки после окончания баскетбольного матча. Энди выключил трактор – мотор кратко придушенно чихнул, сделал еще пару оборотов и замер, недоумевая, что все так рано закончено. В наступившей тишине шипение дождя на радиаторе казалось гораздо более громким, чем работа цилиндров. Энди не двигаясь сидел в кабине трактора и немигающими глазами смотрел сквозь пар. На другой стороне каньона, так и не сняв с себя огнетушители, бок о бок стояли Хэнк и Джо Бен. Джо задумчиво смотрел на землю, которую они обнажили, предоставляя небу судить, можно здесь что-либо поправить или уже нет.

Земля была темной и разбитой. Костры все еще шипели, но дождь постепенно брал верх, втаптывая угли в красновато-коричневую грязь. После того как виноградник и ветви были сожжены, оголившиеся пни оказались выстроенными в застывшие ряды. Джо Бен проследил глазами за одним из дымовых пальцев, указующих в небо:

– Как ты думаешь… их можно так оставить?

– Я думаю, что надо привести в порядок лебедку.

– Зачем нам приводить в порядок лебедку? – поинтересовался Джо. – Все равно мы ее там не сможем использовать.

– Нам надо привести ее в порядок и установить так, чтобы можно было погрузить на машину.

– Может, и так… Но почему мы должны делать это сейчас?

– А почему нет?

– Уже немножко темновато, – приводит Джо один из доводов.

– Можем зажечь фары. Думаю, обойдемся без Энди. Скажу ему, чтобы пошел вздремнуть в машину к Ли, если хочет.

Джо вздыхает, смиряясь с голодом и холодом, и они умолкают, глядя на искромсанный пейзаж.

– Всегда напоминает мне кладбище, – замечает Джо спустя некоторое время. – Знаешь, могилы? Тут лежит такой-то и такой-то. Лжетсуга Тисолистная, год рождения – первый, срублена в девятьсот шестьдесят первом. Здесь лежит Сосна Желтая. Здесь лежит Голубая Ель. – Он снова сокрушенно вздыхает. – Сколько себя помню, всегда думаю именно об этом.

Хэнк кивает без особого энтузиазма, и Джо замечает, что внимание его обращено не столько на вырубленный склон, сколько на машину наверху.