Читать книгу "Судьба - Фиона Макинтош"

Все глаза следили за Торкином Гинтом, который сделал глубокий вдох. Появился Клут и опустился на ближайшую к нему ветку.

«Покажи мужество, — прошептала птица Тору в сознание. — Как сделала она».

Тор расправил плечи, отбросил другие мысли и принялся рассказывать печальную историю.

Глава 34 Судьба

«Они ждут нас», — внезапно сказал Орлак.

«Откуда ты знаешь?»

«У меня есть способы это узнать».

«Расскажи мне о них».

«Нет».

Он снова смотрел сквозь глаза Пелисса на Лаурин и видел ее печаль.

Значит, плохие новости. Она услышала про смелость матери. Орлак увидел, что рядом с ней стоит король, потрясенный и бледный. Прислушиваясь повнимательнее, молодой бог даже уловил гневные восклицания короля Таллинора после получения новости. Сквозь глаза щенка он заметил еще одного знакомого, который стоял слева от Лаурин. Саксон. Клук. Шестой.

Пелисс что-то вынюхивал в круге из людей и волка (или волчицы). Интересно, а зверь — это Клут или Солиана? Последнюю пару Паладинов Орлак пока не нашел. Он обнаружил восемь из десяти и по какой-то необъяснимой причине почувствовал гордость при виде их. Старый Нанак, Хранитель, один раз прошептал ему, что между любовью и ненавистью один шаг. Их разделяет очень тонкая черта. Орлак в ярости никогда не понимал этого чувства, но теперь понял. Бог знал, что Лаурин ненавидит его, но возможно она также его и немного любит, и ничего не может с собой поделать.

И он сам, ненавидя Паладинов — ведь они в течение столетий держали его в заточении — также любил их каким-то странным образом.

Он восхищался их смелостью, упорством и настойчивостью, и уважал их за то, что они так решительно идут на смерть. Они знали только боль и отчаяние от его магии, тем не менее, были готовы снова встретиться с ним. Молодой бог почувствовал определенное возбуждение от их преданности цели и тем, кого они защищали. И да, он считал, что любит их за эту преданность. Орлак грустно подумал о том, что это значит — быть любимым кем-то в ответ. Он решил, что никогда этого не узнает.

Орлак обратил внимание, что Пелисс боится волка или волчицы, задумался над этим и снова заметил великолепного сокола, который всегда находился поблизости. Он стал вспоминать все, что видел, в поисках любых подсказок. Почему щенок так боится? Было очевидно, что это не простой волк. Орлак знал, что если подумает достаточно долго, то ответ сам придет к нему.

«Чего мы ждем?» — прошипел дядя.

«Тихо! — рявкнул Орлак. — Дай мне подумать».

И он оказался прав. Ответ пришел. Солиана, Третья. Она была магическим зверем, который принимал много образов на протяжении столетий. Орлак вспомнил серебристую лошадь, а потом серебристую медведицу. А теперь волчица. Щенку, конечно, не понравится другой зверь с такими волшебными способностями, как у Солианы. Их ощущения должны быть похожи. Это объясняет явное нежелание щенка к ней приближаться.

Значит, Клут — это сокол. Когда и почему случилось это превращение, Орлак мог только гадать, вспоминая не очень красивые черты лица человека из Роркъеля.

Он стал думать дальше. Десять. Раньше они не смогли с ним справиться и не смогут теперь. Они ему не соперники. Но тогда почему они думают, что способны его победить? Он вспомнил слова Рубина. Орлак поискал его сквозь глаза щенка и увидел молодого человека. Он сидел ярдом с солдатом, которого Орлак знал, как Кайрусона. Тем не менее, казалось, что Рубин сидит отдельно от других. Он отстранен, молчит. Трое. Мы тебя уничтожим, — объявил парень. Каким образом?

Теперь его внимание сосредоточилось, наконец, на Торкине Гинте. На его брате. На человеке, которого отправили убить его. У него было доброе лицо… и грустное. Они оба знали, что такое потерять женщину, которую любишь. Его брат выглядит очень отлично от него самого. Полная противоположность. Сам Орлак златовласый, с фиалковыми глазами, а его брат — темноволосый с привлекающими внимание темно-голубыми глазами. Орлаку тоже стало грустно. В другой жизни, в другой ситуации они могли бы быть близки, стать добрыми друзьями. Между ними могла бы возникнуть сильная братская любовь. Вместо этого они выступают друг против друга. Один должен уничтожить другого, чтобы выжить. Орлак наделся, что их отец появится и станет свидетелем того, что сам задумал.

Рядом с братом Орлака сидела молодая версия Гинта. Это было странно. «А-а, — подумал Орлак, напряженно вглядываясь сквозь глаза Пелисса, — это третий ребенок. Другой брат Лаурин».

«Все на месте. Все ждут», — он не осознал вначале, что произнес мысль у себя в сознании.

«Что? Почему ты так напряженно смотришь? Что ты видишь?» — воскликнул Доргрил, не в силах сдерживать раздражение.

«Помолчи, дядя. Мы близки к цели».

* * *

Первый шок сменился слезами. А когда слезы закончились, Друзья Сердца Лесов неловко замолчали. Солиана, как и обычно, предложила перекусить, но это предложение не вызвало ни у кого энтузиазма, хотя еда и была приготовлена. Теперь все тихо переговаривались друг с другом и гадали, что может случиться. Все думали над тем, что именно послужит началом последнего сражения. Ведь наверняка они ждут его? Орлак приближается, но когда и как появится, никто не знал. Однако они осознавали, что все дело в этом. Последнее сражение в Сердце Лесов готовилось на протяжении столетий. В это время ломались души, терялись жизни, а потом люди возрождались снова. Или умрет Орлак — или они. Теперь не повернуть назад, не убежать.

Постепенно все снова обратили внимание на Тора, Того Самого. Теперь только он один поведет их.

Тор поднял голову, отвлекшись от своих мыслей. Какое-то время он ощущал, что за ним наблюдают внимательные глаза. Его словно прощупывали, осматривали. Когда он увидел, что все собравшиеся смотрят на него, то решил, что этим все и объясняется. Тем не менее, оставалось смутное ощущение, будто его «коснулся» кто-то еще. Невозможно было отделаться от этой мысли.

«Ты это чувствуешь?» — спросил он у Клута.

«Глаза? Да. Странно. Что это?»

«Я не знаю. Но послушай меня. Не нужно никакого героизма».

«Что ты имеешь в виду?»

«Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Я хочу, чтобы ты жил, Клут».

«Но не за счет тебя, сын мой. Ты забыл: я — Паладин… Кроме того, я связан только с тобой. Я умру до того, как увижу, что пострадал ты».

«Клут, пожалуйста, я…»

«Тихо, Тор. Больше обсуждать нечего. Момент настал. Теперь мы встречаемся с нашей судьбой. У меня есть своя судьба, а у тебя — своя. Давай смело пойдем ей навстречу. Жизнь или смерть не изменят того, как я любил тебя все эти годы и люблю теперь. Я чувствую твою печаль. Я также вижу твой гнев. Пусть смерть Элиссы не станет тщетной. Не допусти этого. Давай не позволим нашим смертям — если от нас попросят этого — тоже сделаться тщетными. Я не боюсь».