Читать книгу "Небесный суд - Стивен Хант"

Ощутив энергию Уайлдкайотлей, машина загудела, послышался треск перемалываемых костей, отчего содрогнулись стены, а с потолка посыпались куски штукатурки. То была песнь земли, какую никто не слышал вот уже тысячу лет, музыка насекомых, жуткие короткие ноты, которые умирали, едва возникнув. Молли видела исходящее от машины свечение в том месте, где должны были располагаться недостающие компоненты. В свое время у чимеков закончились родные и близкие, и было больше некого приносить в жертву во имя создания жуткой машины.

Молли не понадобились предостережения Слоустэка, тем более что тот прошептал их ей едва слышным голосом. Она обернулась и, словно лошадь за поводья, схватив второго каторжника за щупальца черной энергии, швырнула его туда же, куда мгновением раньше полетел Душитель. Внутри ямы Уайлдкайотли умерили свирепость обоих своих вместилищ из боязни повредить инструмент, который, как только его создание будет завершено, призовет мета-богов.

Чего нельзя было сказать о Молли. Видя, как оба каторжника пытаются вылезти из ямы и вновь подобраться к ней, она смело запустила внутрь машины руку. Та оказалась холодной на ощупь и непривычной, как сон саранчи. Но даже машина, созданная для того, чтобы вспарывать стены реальности, вынуждена функционировать по законам вселенной, по привычным правилам механики. Кровь закипала в жилах Молли, когда она формировала схемы, перебирала тысячи комбинаций кодов-замков, которые отомкнут смертельное оружие. Стоило ей добиться хотя бы небольшого успеха, как она тотчас шла дальше, подбираясь все ближе и ближе к активационному коду. Два убийцы вскарабкались уже почти к самому краю пропасти; глаза их были черны и смотрели рассеянным взглядом — это Уайлдкайотли временно смягчили их свирепые сердца. Они понимали, что пытается сделать Молли: восстановить соединения, привести в действие дремавшие доселе силы. Шершни будут истово охранять свое гнездо.

Только не смотри на них, делай свое дело! У нее была своя мелодия, и она намеревалась исполнять ее и дальше.

Наконец каторжники выбрались из пропасти и подняли руки, надеясь обрушить на девушку бурю адской энергии. Однако Молли изменила диапазон инструмента — она настроила его на Уайлдкайотлей, спрятанных внутри человеческих форм. За их спинами запульсировали потусторонние звуки, и коконы черной энергии, окружавшие обоих убийц, неожиданно истончились, стали полупрозрачными, словно туман над лугом, и древняя машина начала втягивать в себя этот туман. Духи Уайлдкайотлей поглотили человеческие тела. Лишившись черной силы, подпитывающей их мускулы и придающей крепость скелетам, оба каторжника забились в конвульсиях — столь невыносима была боль оттого, что бессмертные духи оставили их.

Молли повторила мелодию, с мрачным удовольствием наблюдая за тем, как темные призраки тают буквально на глазах.

— Ага, вам хочется поскорее встретить своих богов, гнусные тараканы! Когда увидите их, предайте привет от Молли Темплар!

Чимекский двигатель вибрировал как безумный — это в сотворенный из человеческой крови механизм затягивалось облако Уайлдкайотлей. Вскоре машина сменила диапазон издаваемых звуков, и под конец испустила едва ли не человеческий вздох. Рядом с краем пропасти на полу распростерлись тела двух каторжников — их кости обратились в прах, а сами они обуглились в тех местах, где Уайлдкайотли обожгли их пламенем. Вайнсайдскому Душителю больше уже никогда не стиснуть своих мерзких пальцев вокруг шеи очередной жертвы.

Из открытой двери в холодное помещение пахнуло теплом. Молли бросилась на помощь паровику. Нужно было вновь поставить его железное тело на гусеницы.

— Слоустэк, ты меня слышишь?

— Слышим, — прошептала голосовая коробка, вернее, натужно проскрипела, покореженная силой удара. — Мы также слышали твою мелодию. Она была отвратительна.

— Вот и Уайлдкайотли были того же мнения, — сказала Молли и оглянулась по сторонам — может быть, найдется что-то такое, что сошло бы за инструмент, с помощью которого можно починить пострадавшего паровика. Однако ничего подходящего не увидела. Это же надо! Она застряла в центре земли рядом с самой огромной машиной разрушения, какую только сумело создать за свою историю порочное человеческое сердце, зато под рукой у нее не оказалось даже обыкновенного молотка.

— Не бросай меня, Слоустэк. Не оставляй меня здесь одну, в этих жутких пещерах! Прошу тебя, не надо!

— Для нас настало время переместиться в другой зал, — произнес паровик. — Наша нить великого орнамента приближается к концу.

Молли крепко сжала железные пальцы руки-манипулятора паровика.

— Я не дам тебе умереть еще раз!

— Мы прошли деактивацию уже дважды, мягкотелая Молли. Это так просто. Куда сложнее та часть великого орнамента, которая называется жизнью. Не надо слишком долго скорбеть о нас.

— Мне страшно, Слоукогс, Сильвер Уанстэк!

— Не бойся за нас, юная мягкотелая. Если мы не страшимся тьмы до того, как нас запустят в действие, то почему мы должны страшиться ее после того, как нас не станет? Мы всего лишь ноты одной бесконечной мелодии. Каждая отдельная нота отзвучит, но сама мелодия продолжается вечно.

Бойлер Слоустэка дал течь, и на пол вытекла лужица воды; свет на его зрительной пластине тоже начал меркнуть. Молли не могла сказать, сколько просидела рядом с пустым металлическим корпусом, из которого ушла жизнь, прежде чем почувствовала позади себя жар. Над полом подрагивала белая сфера размером с батискаф, верхушку которой венчал один-единственный глаз. Вскоре на гладком металле проступили детские черты, словно через волшебный фонарь кто-то показывал живую картину.

— Ты не можешь спасти его еще раз? — спросила Молли Гексмашину.

«Там, где есть жизнь и желание, я могу показать способ живому металлу. Увы, он уже вне моей досягаемости. Слоустэк переместился в гимны людей и живет в бросании шестеренок Гиэр-Джи-Цу».

Молли расплакалась. Вскоре рядом с лужей воды из пробитого бойлера натекла новая лужица, меньших размеров.

«В его грудной полости находятся две хрустальные платы, две души, слитые воедино. Выломай их оттуда, Молли Темплар. Слоустэк наверняка пожелал бы, чтобы их вернули в залы Механсии».

Молли поступила, как ей было велено, — вынула из механической груди мертвого паровика две хрустальные пластины, легкие как перышко. Интересно, когда он был жив, они тоже были такими же легкими, или же все-таки потяжелей?

«А теперь встань передо мной, дитя Виндекса! Тебе предстоит работа».

Окруженная золотым сиянием, Молли сделала шаг вперед. С ее груди стекали два световых потока. Скручиваясь, они образовывали спираль, которая вращалась между ней и Гексмашиной. Точно такие же золотистые лучи протянулись от сферы и, окружив спираль, сплелись с ней в радостном танце, после чего вернулись назад в Гексмашину.

«Ты признана оператором».

Растекаясь в стороны, словно ртуть, сфера обнажила отверстие — ослепительно белое пространство, словно скроенное по мерке Молли.