Читать книгу "Зарубежный детектив - 88 - Юрген Венцель"

Ясно, что речь идет не о профессиональном преступнике. Да и сумма выкупа свидетельствует о многом — в наши дни бандиты ведут миллиардную игру! А в этом случае похититель жаждал не разбогатеть, а насолить вам, сеньор Шпага. Отомстить, понятно вам? — продолжал Руссо. — Триста миллионов похититель потребовал именно потому, что знал, что вы сумеете быстро их получить. Ну а кто еще мог это знать, как не ваш преданный секретарь?

23

На виллу Шпаги они прибыли с большим опозданием. Не было еще и восьми вечера, но в этот предрождественский день все учреждения уже опустели, и на дорогах образовались гигантские пробки.

У закрытых ворот им пришлось остановиться. Ефрейтор вылез из машины и позвонил. Пьерантони, высунувшись из окошка, наслаждался живительной вечерней прохладой и свежим ветром, разрывавшим в клочья густой туман. Валенцано искаженным динамиком домофона голосом спросил: «Кто там?», а бестактный агент без обиняков объявил: «Полиция!»

Он отошел от автоматически открывшихся ворот и, спохватившись, виновато поглядел на Руссо, который в ответ только пожал плечами. На пороге дома их ждал доверенный человек Шпаги, его секретарь Уго Баденца-но. И хотя он смотрел не на них, а в полутемный сад, Руссо и Пьерантони поняли, не придется прибегать ни к уловкам, ни к допросу с пристрастием. Он все сразу признал одним своим взглядом.

— Давайте посидим немного, поговорим? — вежливо предложил Пьерантони. Первое возбуждение прошло. Это было как озарение, вспышка пламени. А теперь радость удачи сгорела дотла. Остался лишь пепел жалости и головешки злости к этому глупцу, погубившему свою жизнь, чтобы отомстить человеку, не давшему ему изменить свое серое, унылое существование. Он даже не в силах был увидеть в Валенцано преступника, а испытывал к нему глубокую жалость. Они прошли в гостиную, но так и не сели — остались стоять.

— Мы только что были на улице Кастельветро, — сказал Руссо.

Валенцано закрыл глаза.

— Вы обыскали квартиру сестры? — спросил он.

— Пока нет. Попросим разрешения у прокурора. Мы лишь поговорили с соседями вашей сестры. Они видели, как вы приходили с корзиной.

— Эти типы видят все даже сквозь стены, — с жалкой гримасой пошутил Валенцано. — Моя сестра ни о чем не знает, — добавил он.

— Вы действовали без сообщников, не правда ли? — вступил в разговор Пьерантони. — Все сами — и Дед Мороз, и магнитофонная запись. Где вы сняли парик?

Валенцано тяжело опустился на диван и свесил голову, молча признавая себя побежденным перед двумя блюстителями закона. Не поднимая головы, ответил:

— В одной из телефонных кабин «Ринашенте». Из парика, бороды и красного полотна я сделал подушку для Тео, и положил ее на дно корзины. Две размолотые таблетки снотворного в шоколадке быстро сморили его. Потом я поставил корзину в свою машину и отвез ее в дом сестры. Когда я не хочу спать на вилле, они оставляют мне ключ от своей квартиры.

Я положил Тео на кровать, он спокойно спал, потом снова сел в машину и на площади Кадорна украл «ланчу», которую припарковал на улице Кроче.

— Вы выбрали серую машину, чтобы она сливалась с серым туманом?

Валенцано криво усмехнулся.

— Об этом я и не подумал. Просто никак не решался украсть машину. А эту выбрал потому, что она была однотипной моей. Появись владелец, когда я силился открыть дверцу, я бы сказал, что спутал его машину со своей. Моя «ланча» стояла во втором ряду.

— «Послание» Шпаге вы когда записали?

— Едва вернулся домой. Раньше я этого сделать не мог — я же не знал номера машины. И передал послание сразу же — знал, что телефон вскоре начнут прослушивать, и тогда я буду связан по рукам и по ногам.

Он смело посмотрел на них, ожидая новых вопросов.

— Всю эту историю с рацией вы, понятно, выдумали? Валенцано сморщился, точно сейчас заплачет. На самом деле он так вот странно улыбался.

— Совсем неплохо придумано, верно? Попробуй тут пойми, куда я направляюсь. К тому же мне помог густой туман.

— Вы смело поступили, когда потребовали, чтобы выкуп привез сам Шпага. Ну а если бы он взял и поехал?

Валенцано снова оскалился в ухмылке.

— Я его хорошо знаю, этого героя. Нет, я был уверен, что он струсит. А заменить его мог только я.

Но даже в том случае, если бы нервы у него не сдали, он совершенно растерялся бы, ничего не услышав по рации, которую я поставил в «бардачок». Маленькая, прямо-таки игрушечная рация. — И он опять улыбнулся. — Мой храбрец вернулся бы назад полный страха, и мне все равно пришлось бы его заменить.

Я заранее достал брезент, чтобы накрыть им машину, — продолжал Валенцано свой рассказ. — Рацию я потом унес. Оставь я ее в машине, вы бы мигом все поняли! А потом я помчался домой за Тео. Супруги Маркетти вечером смотрят телепередачи, и на это время ослабляют свое наблюдение за соседями.

Он с усмешкой поглядел на Руссо и Пьерантони.

— Добытые потом и кровью миллионы скромного труженика Шпаги по-прежнему лежат в корзине. Все до последней лиры.

Руссо и Пьерантони в одну и ту же секунду, словно получив приказ свыше, сели.

Валенцано сидел на диване, они — напротив в креслах, ну прямо трое приятелей, которые обмениваются впечатлениями об одной любопытной истории.

— Но зачем вы все это сделали? — не удержался от вопроса Пьерантони.

Он лучше, чем Руссо, понимал, что навело Валенцано на мысль совершить эту непоправимую глупость. И все-таки, черт побери, он хотел услышать от него самого, этого наивного болвана, что же подвигло его на столь безумную затею. Может, все-таки была какая-то серьезная, важная причина, чтобы рисковать чужой жизнью, да и своей собственной.

Валенцано совсем вжался в диван. Он вяло пожал плечами.

— Собственно, я мало что потерял. Разве не так?

В его вымученной улыбке была горечь и глубокое презрение к себе самому.

И то, что сказал это молодой еще человек, красивый, умный, похоже, не злой, лишь усилило гнев Пьерантони.

— В конце концов пару лет в тюрьме даже сделают меня опытнее и мудрее.

Цинизм был явно напускной. Но со временем он мог стать его второй натурой. Молчание полицейских Валенцано воспринял как невысказанное предложение смело и до конца облегчить душу.

— Вначале я испытывал к Шпаге лишь неприязнь. Я до того был наивен, что поделился со Шпагой своими надеждами попасть в среду актеров телевидения, показать, на что я способен. А я убежден — кое-какой талант у меня есть.

Так вот, он стал всячески мне мешать. Старался как