Читать книгу "Замки из песка - Анастасия Князева"

Врываюсь на кухню, ступни скользят по кафелю, а я ни на что не обращаю внимания. Бросившись к раковине, открываю кран на полную мощность. Пью прямо так, без стакана. Глотаю. Часто. Жадно. Дико. Совсем как, умирающий от жажды, пленник пустыни, которому удалось среди бескрайних песчаных дюн отыскать долгожданный оазис с живительным источником. Подставляю голову под струю, чувствую, как холод обжигает разгоряченную кожу. Сознание проясняется, демоны отступают. Свобода. Милая, желанная... временная.

Вокруг снова тишина. Никто больше не достает, в ушах перестает звенеть. Выключаю воду и топаю в кабинет. Из высоких панорамных окон виднеется рассвет. Первые лучи сентябрьского солнца отражаются о зеркальные поверхности небоскребов, отбрасывая на улицы солнечных зайчиков. Они проносятся вдоль дорог, скрываются под автомобилями, одиноко едущими по делам. Город оживает, в отличие от меня. Я, все так же, остаюсь дышащим трупом, каким был всегда...

Свет не включаю. Отвык. В последние годы моей верной спутницей была Темнота. Она окружала меня всегда и везде, где бы ни находился, с кем бы ни был. Даже бегство заграницу ничего не смогло изменить.

Когда уехал в Америку, думал, смогу избавиться от нее, увижу, наконец, свет. Не вышло. Я слишком поздно понял истину. Тьма была не вокруг. Нет. Она внутри меня. В моей крови, в каждой клеточке организма. Она в моих глазах. И это уже навсегда. Поэтому не стал там задерживаться. Вернулся в Россию, буквально, через пару месяцев. Конфиденциально, в тайне ото всех. Преднамеренно не появлялся в обеих столицах, избегал всех возможных встреч с семьей. Не хотел никого видеть, мечтал обо всем забыть и жать нормальной жизнью, пока не встретил одного старого друга…

Без сил падаю на кресло, роняю локти на стол, пальцами ерошу короткие волосы. В висках продолжает стучать, но знаю, что никакие лекарства мне не помогут. Несколько мнут вообще не двигаюсь. Смотрю прямо перед собой, а глаза будто ничего и не видят. Только мелькают черно-белые кадры, как в замедленной съемке. Один за другим, проносятся передо мной и растворяются в холодных лучах восходящего солнца.

Забившись в угол огромной комнаты, которая по размерам превосходила всю нашу квартирку в старом покосившемся доме, осматривался по сторонам. Все вокруг казалось мне каким-то нереальным. Словно попал в параллельную вселенную, где у людей в домах бывают камины, а на огромных обеденных столах стоят вазы с фруктами и цветами. Я попал в мир, где нет запахов влажности, гнили или самогонкой, которую гонит соседка – баб Маша. Вместо этого, нос щекотали сладкие ароматы выпечки, долетающие с кухни, и запах натуральной кожи, которой были обиты диван и кресла. Это был мир, где мне никогда не удастся стать своим. Только, к сожалению, сея простая истина, дошла до меня много позже, когда было уже невозможно что-либо исправить…

Всего несколько часов назад я впервые встретился со своим отцом. Мужчина заявился в больницу, потому что его номер был последним среди исходящих в телефоне матери. Уже покойной. Она умерла прошлой ночью, так и не придя в себя. Отравление паленой водкой. Из всей компании, а их было четверо, она единственная умерла. Организм оказался слишком истощенным, не справился с ядом.

Почувствовал ли я что-либо, узнав о том, что остался один? Трудно сказать. К своим тринадцати годам, я успел привыкнуть к тому, что надо самому всего добиваться. Никто не станет помогать слабым, да они никому и не нужны. Можно часами сидеть на одинокой скамейке перед супермаркетом и смотреть на то, как люди выходят оттуда с огромными пакетами продуктов, слушая урчание голодно желудка. А можно поднять с места свой зад и начать действовать.

Этому меня научил Тимур – соседский сын, который был старше на три года. На тот момент он только недавно вернулся домой после года, проведенного в колонии для несовершеннолетних. Попался на очередной краже, когда пытался вынести из магазина бутылку дорого коньяка. Его поймал охранник и сдал ментам. Подобные истории происходили с ним не впервые, плюс, в школе отлично постарались. Директор и педагоги накатали на него такую характеристику, что суд даже слушать ничего не стал. Дали год реального срока. Тимур часто рассказывал мне о жизни на зоне, о том, какие там распорядки и как важно уметь постоять за себя. Незаметно, мы сдружились настолько, что стали почти братьями. А после того, как он спас меня от толпы разъяренных одноклассников, которые избивали меня на заднем дворе школы. Возникает вполне резонный вопрос: «За что?». Просто так ведь никого не бьют. Все верно. Меня избили за то, что был другим, отличался ото всех ребят из нормальных семей, где есть оба родителя, которым на тебя не наплевать. Моя же мать забила на меня чуть ли не сразу после рождения.

– Я не хотела тебя, – орала по пьяни так, что уши сворачивались в трубочки. – Думала, твой папаша-урод женится на мне, или, на худой конец, будет помогать деньгами. Но нет, – в этом месте обычно начинался поток мата. Мать не скупилась в выражениях, чтобы донести, какой я нежеланный ублюдок, а тот мужик – последняя скотина на земле.

Это по началу я плакал. Заливался слезами, умолял, стоя перед ней на коленях, чтобы не говорила так, чтобы не пила больше. Глупым еще был, наивным. Верил, будто моя любовь поможет ей вернуться к нормальной жизни. Слышал ведь, что у женщин бывает материнский инстинкт, что ради своего ребенка они готовы горы свернуть. Только одного я не учел. Он бывает лишь у нормальных женщин, которые любят своих детей, которые не желают им смерти…

Поэтому, когда я познакомился с Тимуром, решил, что пришло время меняться. Постоянные упреки учителей и их неизменное «Что с него взять? Мать-алкоголичка, отца нет. Будущий уголовник да и только», нападки и тумаки од сверстников. Все это убило во мне последние зачатки чего-то светлого и доброго. Осталась только обида. Сильная, доводящая до исступления, заставляющая идти вперед, несмотря ни на что. Тимур начал заниматься со мной. Когда-то он занимался боксом, вот и натаскал меня, добавив туда несколько приемов, запрещенных на ринге, но очень действенных во время дворовых драк. А потом, когда окреп, стал смелее, друг повел меня на первое дело. После было второе, затем третье, и так целый год.

С тех пор я перестал бояться. Страх выветрился, превратился в силу. Учебу я забросил, в школу ходил только, когда сам этого хотел. На наставления школьного психолога не реагировал, включал режим дурачка. Мол, да, конечно, вы правы. Я изменюсь, перестану прогуливать, начну учиться. Короче, нес всякий бред, лишь бы отстали. А потом все повторялось.

Дома тоже почти не бывал. Смысл? Снова смотреть на неадекватную мать и слушать ее пьяный бред? Нет уж, увольте. На улице, среди друзей, было куда лучше. Там всегда накормят, помогут, если нужно. Но самое главное, там никто не будет желать тебе смерти и упрекать за испорченную жизнь.

Так что, нет, я ничего не почувствовал, когда мне сообщили об ее смерти. Просто, отныне я был сиротой не только по факту, но и документально, официально так сказать. Только успел подумать о том, что буду делать дальше, как меня огорошили новостью про отца. Видите ли, мой папаша хочет, чтобы я жил с ним. Якобы не знал о моем существовании, а когда наличие ублюдка-сына подтвердилось, решил загладить вину передо мной и исправить ошибки прошлого. Не успел опомниться, как оказался лицом к лицу с высоким мужиком, одетым так, будто он – ведущий программы новостей. Это было первое сравнение, которое пришло в голову, при виде его темно-коричневого классического костюма и, зачесанных набок, волос.