Читать книгу "Царь Саул - Валентин Пронин"

— Вернись к тому времени, когда царь Эшраэля и его старшие дети ещё жили, — вмешался номарх. — О наших днях поговорим позже.

— Слушаюсь, превосходительный господин. Должен сказать, я старался с помощью целебных снадобий лечить царя Саула. Но лекарства помогали лишь на короткий срок. Затем наступало ухудшение: судороги, отсутствие сна, приступы беспричинного гнева, когда Саул становился опасным для окружающих. Однажды ваш слуга чуть не потерял жизнь при таком приступе. Саул пробовал отвлечься от преследований злого духа, терзающего его душу, с помощью вина, красивых рабынь и охоты. Вместе с Абениром царь гонялся на колесницах по пустыне и поражал стрелами львов. Раненых зверей он добивал коротким мечом, испытывая таким образом терпение своего бога. И вот кто-то посоветовал пригласить хорошего музыканта, владеющего искусством игры на арфе: якобы перебор струн успокаивает мятущийся дух и умиротворяет сердце.

— У нас в храмах нередко применяют это средство. Оно известно с далёких времён и помогает больным не хуже лекарств, — заметил жрец Хнумхотеп.

Гист не был согласен с самонадеянным заявлением жреца. Как опытный врач, он имел другое мнение, но промолчал.

— Стали искать музыканта. Нашли его в городе Бет-Лехеме и пригласили в Гибу, в царский дворец, — продолжил Гист.

— Между прочим, я хотел узнать, как выглядит дворец Саула. Можно ли его сравнить с моим залом приёмов? Я уж не упоминаю дворцов их величеств фараонов Черной Земли... — сказал номарх, явно желая продлить своё шутливое настроение.

— О, превосходительный господин! — сразу оценив содержание вопроса, заулыбался Гист. — Разумеется, дом Саула не дворец... Просто большой дом с несколькими обширными помещениями и деревянной галереей на втором этаже. Конечно, ни по красоте зал и покоев, ни по убранству, количеству слуг и служанок дом Саула не может сравниться с твоим дворцом. Как несравнимы с его собственным домом жалкие хижины бедняков. Правда, и у него в представительных местах со временем появились бронзовые треножники, пёстрые ковры, резные кресла, лари с дорогой посудой и одеждой. Но ни росписей, ни цветной глазури, ни смальты и прекрасных колонн в доме эшраэльского царя нет. Такого количества ваз и кувшинов из золота, серебра, порфира, яшмы и малахита тоже нет. Кое-что он получил в виде подарков или взял себе из военной добычи. Однако великолепие твоего дворца, превосходительный господин, несоизмеримо со всем этим и, наверное, не уступает роскоши фараона в Уасете.

— Продолжай, — сказал Рехмиу, сложив губы со снисходительным выражением нескрываемого самодовольства.

— Когда пришёл музыкант, я разговаривал с ним. А после игры заплатил ему пять сидонских шекелей. Это был юноша лет шестнадцати с миловидным лицом, серыми глазами и рыжеватым цветом волос. Он больше походил на пелиштимца или хетта, чем на мальчика из юдейского городка. Ростом и сложением он не выделялся. Звали его Добид.

— Так это мальчик, которого первосвященник тайно помазал на царство, — вспомнил жрец.

— Совершенно верно, мудрейший Хнумхотеп. Являлось ли то обстоятельство, что вызвали именно Добида, случайным совпадением, или кто-то намеренно послал его к царю, я впоследствии так и не смог установить.

— Можно думать по-всякому. Однако подозрение о чьих-то заранее продуманных планах не исключается, — глубокомысленно произнёс номарх.

— Истинно, превосходительный господин, — с готовностью подтвердил лекарь. — Я продолжу, с твоего позволения. Игра на арфе благотворно повлияла на мрачного царя. Добид трапезничал с царскими сыновьями. Потом он получил свою плату и ушёл. В скором времени Саул вынужден был спешно собирать ополчение, чтобы остановить войско объединившихся князей Пелиштима. Собрать ополчение царю удалось. Он пошёл навстречу пелиштимцам и разбил лагерь на возвышенности. Противоположную возвышенность заняли со своими воинами князья из Аскалона, Гета и других вражеских городов. Между противниками находилась небольшая долина. Пелиштимцы предложили выставить бойца для поединка. Они говорили: «Если победит ваш поединщик, значит сильнее бог Ягбе. Мы примем это с честью и вернёмся к себе. Но победа нашего бойца будет победой Дагона над Ягбе. Тогда мы вас всех истребим. Однако согласие царя вернуть наши гарнизоны в города Эшраэля может предотвратить истребление. Выбирайте». Саулу нечего было возразить, и он согласился.

— Прискорбно, когда борьба людей определяет и судьбу богов, — сказал Хнумхотеп с глубокомысленным видом.

Гист рассказывал дальше.

— От князей Пелиштима вышел воин огромного роста и свирепой наружности. Он стал выкликать противника из лагеря людей ибрим. Но они устрашились его вида, и никто не решался выйти против великана. Его называли Галат[90]. Это было не имя, а происхождение воина из племён, живущих среди хеттов. Многие галаты, после падения Хеттского царства, ушли к пелиштимцам, ибо язык и обычаи их похожи. Эшраэлиты боялись сразиться с Галатом. Говорили, будто галаты и люди из Габаона — потомки исполинов. Рост их бывает огромным в сравнении с ростом высокого, но обыкновенного человека. Ещё называли великанов, из которых был тот Галат, потомками рефаимов, произошедших от браков смертных женщин и посланцев неба — бессмертных ангелов.

Неожиданно заговорил сиятельный Нахт, давно не прерывавший повествования.

— В дни моей молодости я слышал о чёрных племенах, населяющих степи и леса к югу от нашей благословенной страны, — обратился к номарху скопец. — Некоторые мужчины этих племён настолько велики ростом, что средний человек едва достанет макушкой их пупка. А на одном острове вблизи побережья южных земель встречаются даже женщины, способные легко нести на плечах корову.

— Не перебивайте Гиста, иначе мы будем слушать его до вечера. А нам ещё предстоит ужин, — озабоченно сказал Рехмиу.

— Галат несколько дней вызывал поединщика безуспешно, — продолжал Гист. — Саул ушёл в свой шатёр. Там он плакал от унижения, сетуя на то, что бог оставил его. И вдруг к шатру явился Добид-арфист. Он заявил о своём желании выйти к Галату. «Как ты сможешь это сделать? — удивился царь. — Ты ещё отрок и всю жизнь пас овец. А он обладает несоизмеримой силой и воин от юности своей». — «Бог сподобит меня одолеть нечестивого великана», — отвечал Добид. Он спустился в долину, где ходил, смеясь над эшраэлитами, Галат. Надо сказать, пастушок-арфист отказался надеть доспехи. Он шёл навстречу великану в обычной одежде, взяв с собой только пращу и камень.

— Надо было ему захватить хоть палку какую-нибудь... — противореча собственным указаниям не прерывать Гиста, рассмеялся номарх.

— Так же, как ты сейчас, превосходительный господин, смеялось многотысячное воинство пелиштимцев, глядя на тщедушного Добида и огромного Галата в медных доспехах и шлеме с гребнем из красных перьев. У великана был бронзовый щит, будто колесо грузовой повозки, и копьё, древко которого равнялось навою[91] ткацкого станка. А железный меч в два локтя длиной висел в ножнах на поясе. Видеть рядом с ним юношу среднего роста, бедно одетого да державшего в левой руке пастушеский посох, и правда, казалось смешным. «Разве я собака, что ты вышел ко мне с палкой?» — спросил великан Добида. Вместо ответа хитрый пастух незаметно подготовил пращу и, не раскручивая её, каким-то особым способом метнул камень. Оглушённый Галат упал. Подбежав, Добид вынул из его ножен меч и отрубил великану голову.